«Риторика», I, 11, 1370b (14, с.53)
Быть объектом удивления приятно уже потому, что с этим связан почет.
«Риторика», I, 11, 1371a (14, с.54)
(Обижают) и врагов, и друзей, потому что первых обидеть легко, а вторых приятно.
«Риторика», I, 11, 1373a (14, с.58)
Правда заключается (...) в том, чтобы (...) иметь в виду не закон, а законодателя, не букву закона, а мысль законодателя, не самый поступок, а намерение человека, не часть, а целое.
«Риторика», I, 13, 1373b (14, с.62)
И забывчивость может вызывать гнев, например, забвение имен, хотя это вещь незначительная. Дело в том, что забывчивость кажется признаком пренебрежения.
«Риторика», II, 2, 1379b (14, с.76)
Умеющие перенести шутку и прилично пошутить (...) доставляют одинаковое удовольствие своему ближнему.
«Риторика», II, 4, 1381a (14, с.79)
Никто не любит того, кого боится.
«Риторика», II, 4, 1381b (14, с.80)
Гнев врачуется временем, ненависть же неизлечима.
«Риторика», II, 4, 1381b (14, с.81)
Страшны и обиженные (...), потому что всегда выжидают удобного случая (отомстить). Страшны и обидевшие, (...) потому что они боятся возмездия.
«Риторика», II, 5, 10, 1382b (14, с.82)
(Для того чтобы испытывать страх,) человек должен испытывать некоторую надежду на спасение того, за что он тревожится; доказательством этому служит то, что страх заставляет людей размышлять, между тем как о безнадежном никто не размышляет.
«Риторика», II, 5, 1383a (14, с.83)
Смелость есть надежда, причем спасение представляется близким, а все страшное – далеким.
«Риторика», II, 5, 1383a (14, с.83)
Во время морского путешествия смело смотрят на предстоящие опасности люди, незнакомые с бурями, и люди, по своей опытности знающие средства к спасению.
«Риторика», II, 5, 1383a (14, с.84)
Больше стыдятся того, что делают на глазах у других и явно, откуда и пословица «стыд находится в глазах».
«Риторика», II, 6, 1384a (14, с.86)
Разглашать склонны люди обиженные.
«Риторика», II, 6, 1384a (14, с.86)
Мы (...) стыдимся не одного и того же перед знакомыми и незнакомыми.
«Риторика», II, 6, 1384a (14, с.87)
Сострадание (есть) некоторого рода печаль при виде бедствия (...), которое могло бы постигнуть или нас самих, или кого-нибудь из наших близких. (...) Потому-то люди, совершенно погибшие, не испытывают сострадания: они полагают, что больше ничего не могут потерпеть, ибо все уже потерпели.
«Риторика», II, 8, 1385b (14, с.89)
Мы чувствуем сострадание к людям знакомым, если они не очень близки нам, к очень же близким относимся так же, как если бы нам самим предстояло несчастье; потому-то и Амазис, как рассказывают, не плакал, видя, как его сына ведут на смерть, но заплакал при виде друга, просящего милостыню: последнее возбудило в нем сострадание, а первое ужас.
«Риторика», II, 8, 1386a (14, с.90)
Ужасное (...) уничтожает сострадание и часто способствует возникновению противоположной страсти.
«Риторика», II, 8, 1386a (14, с.90)
Люди малодушные завистливы, потому что им все представляется великим.
«Риторика», II, 10, 1387b (14, с.93)
Люди завидуют тем, кто к ним близок по времени, по месту, по возрасту и по славе.
«Риторика», II, 10, 1388a (14, с.94)
Юноши (...) любят почет, но еще больше любят победу, потому что юность жаждет превосходства.
«Риторика», II, 12, 1389a (14, с.96)
Юноши (...) добродушны, потому что еще не видели многих низостей. Они легковерны, потому что еще не во многом были обмануты. (...) Они великодушны, потому что жизнь еще не унизила их и они не испытали нужды.
«Риторика», II, 12, 1389a (14, с.96)
У юношей будущее продолжительно, прошедшее же кратко: в первый день не о чем помнить, надеяться же можно на все.
«Риторика», II, 12, 1389a (14, с.96)
Юноши (...) легко доступны состраданию, потому что считают всех честными и слишком хорошими: они мерят своих ближних своей собственной неиспорченностью.
«Риторика», II, 12, 1389 b (14, с.97)
Остроумие есть отшлифованное высокомерие.
«Риторика», II, 12, 1389 b (14, с.97)
(Старики) сильно не любят и не ненавидят, но, согласно совету Бианта: любят, как бы готовясь возненавидеть, и ненавидят, как бы намереваясь полюбить.
«Риторика», II, 13, 1389b (14, с.97)
(Старики) подозрительны вследствие своей недоверчивости, а недоверчивы вследствие своей опытности.
«Риторика», II, 13, 1389b (14, с.97)
Старость пролагает дорогу трусости, ибо страх есть охлаждение.
«Риторика», II, 13, 1389b (14, с.97)
(Старики) привязаны к жизни, и чем ближе к последнему дню, тем больше.
«Риторика», II, 13, 1389b (14, с.97)
Полезное есть благо для самого человека, а прекрасное есть безотносительное благо.
«Риторика», II, 13, 1390a (14, с.98)
(Старики) более живут воспоминанием, чем надеждой, потому что для них остающаяся жизнь коротка, прошедшая длинна (...). В этом же причины их болтливости: они постоянно говорят о прошедшем, потому что испытывают наслаждение, предаваясь воспоминаниям.
«Риторика», II, 13, 1390a (14, с.98)
И старики доступны состраданию, но не по той самой причине, по какой ему доступны юноши: эти последние – вследствие человеколюбия, а первые – по своему бессилию, потому что на все бедствия они смотрят, как на близкие к ним.
«Риторика», II, 13, 1390a (14, с.98)
Ворчливое противоположно смешному.
«Риторика», II, 13, 1390a (14, с.98)
Тело достигает цветущей поры от тридцати до тридцати пяти лет, а душа – около сорока девяти лет.
«Риторика», II, 14, 1390b (14, с.99)
Характер, сообщаемый богатством, есть характер человека неразумного и счастливого.
«Риторика», II, 16, 1391a (14, с.100)
Быть вновь разбогатевшим значит как бы быть невоспитанным богачом.
«Риторика», II, 16, 1391a (14, с.100)
По большей части будущее подобно прошедшему.
«Риторика», II, 20, 1394a (14, с.105)
Пользоваться изречениями прилично (...) относительно того, в чем человек опытен (...), употребление же изречений по поводу того, в чем человек неопытен, есть признак неразумия и невоспитанности.
«Риторика», II, 21, 1395a (14, с.107)
Люди необразованные в глазах толпы кажутся более убедительными, чем образованные.
«Риторика», II, 22, 1395b (14, с.109)
Одна жрица не позволяла своему сыну говорить политические речи, сказав: «Если ты будешь говорить справедливое, тебя возненавидят люди, если несправедливое – боги». Но можно также сказать, что должно говорить такие речи, ибо если ты будешь говорить справедливое, тебя полюбят боги, если несправедливое – люди.
«Риторика», II, 23, 1399a (14, с.116)
Прорицатели выражаются о деле общими фразами именно потому, что здесь менее всего возможна ошибка. Как в игре в «чет и нечет» скорее можно выиграть, говоря просто «чет» или «нечет», чем точно обозначая число.
«Риторика», III, 5, 1407b (14, с.135)
Написанное должно быть удобочитаемо и удобопонимаемо, а это – одно и то же.
«Риторика», III, 5, 1407b (14, с.136)
Речь должна обладать ритмом, но не метром, так как в последнем случае получатся стихи.
«Риторика», III, 8, 1408b (14, с.139)
Ямб есть (...) форма речи большинства людей.
«Риторика», III, 8, 1408b (14, с.139)
Стиль речи письменной – самый точный, а речи полемической – самый актерский.
«Риторика», III, 12, 1413b (14, с.149)
Ирония отличается более благородным характером, чем шутовство, потому что в первом случае человек прибегает к шутке ради самого себя, а шут делает это ради других.
«Риторика», III, 18, 1419b (14, с.163)
Одни копят, словно должны жить вечно, а другие тратят, словно тотчас умрут.
(Диоген Лаэртский, V, 20) (49, с.211)
* Друг – это одна душа в двух телах.
(Диоген Лаэртский, V, 20) (49, с.211)
Мудрец не свободен от страстей, а умерен в страстях.
(Диоген Лаэртский, V, 31) (49, с.214)
Один болтун, сильно докучавший ему (Аристотелю) своим пустословием, спросил его: «Я тебя не утомил?» Аристотель ответил: «Нет, я не слушал».
(Диоген Лаэртский, V, 20) (49, с.211)
(Аристотеля) попрекали, что он подавал милостыню человеку дурного нрава; он ответил: «Я подаю не нраву, а человеку».
(Диоген Лаэртский, V, 17) (49, с.210)
(Аристотелю) сказали, что кто-то бранит его заочно; он сказал: «Заочно пусть он хоть бьет меня!»
(Диоген Лаэртский, V, 18) (49, с.210)
Бион Борисфенский (? – ок. 240 до н. э.), странствующий философ-киник.
Царство красоты может быть уничтожено одним волоском.
(Стобей, 66, 5) (108, с.171–172)
Скупцы так много заботятся о богатстве, словно оно их собственное, но так мало им пользуются, словно оно чужое.
(Диоген Лаэртский, IV, 50) (49, с.199)
Великое несчастье – неумение переносить несчастье.
(Диоген Лаэртский, IV, 48) (49, с.198)
Старость он (Бион) называл пристанищем для всех бедствий, потому что все несчастья скопляются к этому возрасту.
(Диоген Лаэртский, IV, 48) (49, с.198)
Агамемнон у Гомера (...) «От горя рвет нестриженые волосы», – строка, над которой посмеялся Бион, сказав, что нужно быть очень глупым царем, чтобы в скорби рвать на себе волосы, как будто лысая голова свободна от горя.
