Еще несколько минут – и они станут свидетелями появления ‹Бесстрашного›, когда тот на всех парах ворвется в их систему.
Если, конечно, они останутся целы после поражения цели ‹Филадельфия›.
Неожиданно он ощутил спиной тепло, словно на него сзади упал луч ослепительного солнца, такого яркого, что он проник через забрало, и Гарроуэй был вынужден зажмуриться. По телу, укрытому боевой броней, словно пробежала щекотка. ‹Рано›, – подумал он. Взрыв грянул на пять минут раньше запланированного. Судя по всему, одно из взрывных устройств уловило, как регенерационная система пытается его обезвредить, и тотчас сработало…
После чего сама эта мысль куда-то исчезла, сметенная прочь беззвучным, но с каждым мгновением пылавшим все ярче светом…
* * *
Космический транспорт ‹Бесстрашный›, Звездная система Сириуса, На подлете к звездным вратам, 11:31 по бортовому времени
При той скорости, с какой двигался ‹Бесстрашный›, пять минут объективного времени сжались в три с половиной секунды. А это уже что-то. Для ИскИна, имитирующего, но не копирующего работу человеческого мозга, три с половиной секунды было сродни вечности, в течение которой можно совершить несколько миллионов операций, включая окончательную проверку навигационных параметров и поворот направляющих дюз, чтобы в соответствии с последними данными встать в одну линию с космическими вратами. Практически пустой бак с реактивной массой ушел далеко вперед от основного корпуса судна, но Квинси-4 посредством мазера внес коррективы в вектор его движения, для чего пришлось задействовать небольшие дюзы, установленные на краю бака.
Теперь он улавливал постоянный поток сигналов от штурмовой группы, хотя и сдвинутый в синюю часть спектра. Каждый пакет информации содержал точные навигационные параметры, которые позволяли постоянно корректировать и курс, и скорость движения. Самым сложным было вытащить нужные навигационные данные из кольца звездного света, окружавшего нос корабля. Отдельные звезды сливались в смазанное неясное пятно, так что бортовой компьютер был вынужден напрягать свои электронные мозги, чтобы вычислить местоположение каждой из них.
Врата Сириуса по-прежнему оставались невидимыми. Пять минут объективного времени означали, что до них еще пять световых минут лета, то есть примерно половина расстояния от Земли до Марса или же примерно в триста пятьдесят раз больше, чем от Земли до Луны. Врата были слишком малы, чтобы их заметить с такого удаления.
Квинси, которому были неведомы тревоги и волнения, оставался спокоен даже тогда, когда истекали последние объективные секунды Он внес последние коррективы…
* * *
Штурмовая группа ‹Триполи›, Рядом с целью ‹Филадельфия›, Звездная система Край Ночи, 11:35 по бортовому времени
Свет погас почти мгновенно, однако буквально через пару секунд Гарроуэя сзади словно накрыло мощным порывом ветра и, крутя и вертя, понесло прочь, как осенний лист. Внешние сенсоры тотчас зарегистрировали резкий скачок температуры и уровня радиации.
Как Гарроуэй и надеялся, его ранец выполнил роль защитного экрана, к тому же он уже успел отплыть на приличное расстояние, так что доза облучения, если верить датчикам состояния организма, была минимальной – 120 бэров. В конце концов, осторожно используя направляющие дюзы, он сумел приостановить вращение. Когда до него докатилось облако раскаленной плазмы, он получил приличный толчок. Но насколько сильный, и с какой скоростью он теперь перемещается в пространстве? Сказать точно не представлялось возможным.
Впереди виднелись звездные врата системы Край Ночи. Он подлетал к ним все ближе и ближе, и они росли буквально на глазах, хотя и довольно медленно. Единственный способ определить скорость, это попробовать задействовать лазерный локатор, но Гарроуэй не осмелился это сделать, поскольку в небе по-прежнему висели вражеские корабли.
Вместо этого он в очередной раз развернулся лицом к космической крепости. Ее было не узнать.
Примерно одну ее треть снесло полностью, и в окружающем пространстве мельтешил рой полурасплавленных обломков. Остатки крепости окружало облако раскаленной добела плазмы – оно разбухало буквально на глазах, распространяясь в зловещей тишине все дальше и дальше, а внутри него продолжала рушиться некогда неприступная космическая цитадель.
Миссия выполнена.
Гарроуэй не знал, сколько детонировало ядерных зарядов. Взрыв одного из них мог легко повлечь за собой взрывы других, однако каким оказался совокупный эффект – усилили они друг друга или же частично погасили, – оставалось только гадать. Главное, судя по тому, что предстало его взгляду, результат был удовлетворительный. Космический форпост ксулов был практически выведен из строя.
Работая руками, Гарроуэй вновь развернулся лицом к Вратам. Ему не терпелось стать свидетелем второго акта космического шоу.
Правда, когда это произошло, Гарроуэй так толком и не понял, что, собственно, он увидел. В какой-то момент он смотрел на Врата и полдесятка вражеских исполинов, зависших в бездне космоса, примерно на расстоянии сорока километров. Похоже, корабли осуществляли маневр, перемещаясь ближе к проходу – по всей видимости, готовились к тому, чтобы совершить прыжок.
Неожиданно буквально из ниоткуда, в нескольких километрах от входа во Врата появилось крошечное солнце, причем в самой гуще вражеского флота. Оно росло на глазах и было ослепительно ярким. Гарроуэю пришлось отвернуться, даже несмотря на то, что оптика шлема значительно снижала уровень яркости.
Когда же зрение вернулось, вражеских кораблей перед ним уже не было. На их месте, на фоне черной космической бездны, висела белая мерцающая дымка – нечто вроде всплеска энергии, вырвавшегося из пасти Врат, словно дымок из дула ружья после выстрела.
Ему понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, что произошло. ‹Бесстрашный›, судя по всему, вылетел из Врат на скорости, близкой к скорости света, и протаранил один из вражеских кораблей. Выброс кинетической энергии этого столкновения просто не поддавался подсчету.
Это также означало, что операция ‹Морской огонь› провалилась. Морпехи, жертвуя своими жизнями, проникли внутрь цели ‹Филадельфия›, чтобы обеспечить транспорту беспрепятственный проход. Это было сделано для того, чтобы тот через пять световых часов сумел достичь планеты ксулов. Вместо этого ‹Бесстрашный› просто столкнулся с вражеским кораблем.
Значит, все напрасно.
Гарроуэй попробовал воспроизвести столкновение на тактическом дисплее, однако тотчас понял, что что-то не так. Да, столкновение действительно имело место, однако, если учесть массу такого транспорта, как ‹Бесстрашный› – а это более ста тысячи тонн плюс двадцать пять тонн песка, – то высвободившаяся энергия была на несколько порядков меньше. Более того, электронные сенсоры бронекостюма, гораздо более быстрые, нежели его собственные органы чувств, уловили, что нечто показалось из Врат буквально через доли секунды после взрыва. Это нечто пронзило проход, оставив после себя призрачный шлейф остатков плазмы.
В инфракрасном диапазоне след был четко прочерчен на фоне космической бездны – словно стрела, выпущенная из гигантского арбалета прямо в сердце звездной системы Край Ночи.
– Отличная работа, Квинси! – пробормотал Гарроуэй, изучая данные на виртуальном дисплее. ‹Бесстрашный› вошел в систему двумя частями – сначала во Врата ворвался отброшенный за ненадобностью бак с реактивной массой, двести метров в поперечнике и весом в тысячу тонн, а вслед за ним и сам космический транспорт. Бак с реактивной массой столкнулся с одним из вражеских кораблей на скорости лишь на сотые доли меньшей, чем скорость света, отчего и он сам, и корабль ксулов моментально превратились в плазму и невероятное количество высвободившейся энергии. А через секунду, следуя тем же курсом, вслед за баком в систему ворвался и сам корабль. Он пронзил газовое облако подобно пуле.
Облако увеличилось в размерах и накрыло собой другие корабли ксулов. В инфракрасных лучах Гарроуэй отлично видел их – застигнутые раскаленной плазмой, они пылали подобно ярким звездам. Разумеется, космические корабли в космосе не горят, что, однако, не мешает им раскалиться добела.
Они даже не поняли, что нанесло им удар.
– Ударное подразделение ‹Альфа›, – наконец нарушил радиотишину Гарроуэй. – Ударное подразделение ‹Альфа›. Говорит Триггер. Кто-нибудь слышит меня?
Его голову тотчас заполнил треск радиопомех. Одно из двух – либо в данном участке космического пространства до сих пор слишком много заряженной плазмы, либо электроника остальных участников его штурмовой группы просто изжарилась при ядерном взрыве.
Однако Гарроуэй не оставлял попыток. Гнетущее чувство одиночества постепенно уходило прочь, и все равно ему хотелось как можно скорее связаться со своими товарищами морпехами, даже если все, что они успеют, это дружно крикнуть напоследок ‹Ура!›
