Разговор о псалме 3.
Псалом 3 начинается с надписания: «Псалом Давиду, внегда отбегаше от лица Авессалома, сына своего» (Пс. 3:1).
А почему, собственно, царь Давид бежал от своего сына? Потому, что Авессалом поднял бунт против отца, и Давиду угрожала смерть.
Вообще, в книге Псалтырь несколько псалмов, которые были составлены Давидом во время этого бунта, или чуть позже, когда Давид вспоминал о нем. Поскольку многие современные люди не знают библейскую историю вовсе, то думаю, что есть смысл поговорить о том, почему отношения Давида и Авессалома сложились именно так, как сложились.
Стоит сказать, что царь и пророк Давид очень хотел быть Господу другом. Несмотря на то, что огромный кусок его жизни прошел в военных походах, Давид является одной из самых светлых личностей ветхозаветного периода.
Тем не менее, история знает только Одного совершенно безгрешного человека, и этим Человеком был и остается Воплотившийся Бог Иисус Христос. Других безгрешных нет, и не предвидится. Не был безгрешным и Давид.
Трагедия его семьи началась с его греха и его преступления. Царь Давид влюбился в Вирсавию, замужнюю женщину и вступил с ней в связь. Когда его любовница забеременела, Давид убил ее мужа Урию Хеттеянина. Каждый желающий может прочесть эту историю подробно в 11 главе «Второй книги Царств».
Гнев Господний не заставил себя ждать. Через пророка Нафана, Давиду было объявлено, что он будет наказан.
Во-первых, умрет младенец, которого Вирсавия родила Давиду. Так и случилось.
Люди во все времена остро переживали смерть детей, и я предполагаю, что ты, читатель, спросишь меня - а ребенок-то в чем виноват? Ни в чем. За что тогда Господь наказал ребенка?
Здесь следует понимать, что ребенок умер для Давида и Вирсавии, а у Господа все живы (Мф. 22: 23-33). Участь малыша в вечности не будет зависеть от грехов его родителей.
А вот останься малыш жить в нашем мире - могло случиться плохое. Господь, конечно же, знал, что Вирсавия останется самой любимой женщиной Давида. Именно сын Вирсавии Соломон правил народом Израильским после смерти Давида. Но Соломон был вторым сыном Давида и Вирсавии, уже рожденным в нормальном браке. А если бы остался жить их первый сын, то, не исключено, что именно он правил бы Израилем после смерти Давида. И что получилось бы? Что царем ветхозаветного народа-церкви стал бы плод прелюбодеяния, из-за которого был убит Урия? Быть может, именно из-за этого Господь и не допустил этому младенцу вырасти.
Но смертью сына наказания Давида не закончились.
Нафан поведал, что Господь воздвигнет на Давида зло из дома его, и не отступит меч от дома Давида во век (2 Цар. 12: 10-11). Это наказание последовало не сразу, а со временем.
То были ветхозаветные времена, и Господь попускал людям многоженство. Не велел иметь несколько жен, но и не наказывал, если кто-то нескольких жен брал.
Много жен было и у Давида. Много жен, и много детей от одного отца, но разных матерей. Вот между детьми Давида от разных жен и разыгрался первый акт трагедии, с которым может ознакомиться каждый, кто прочтет 13 главу «Второй книги Царств».
Амнон, сын Давида от Ахиномы, воспылал страстью к собственной сестре – Фамари, дочери Давида от Маахи. Хитростью заманил к себе в дом и изнасиловал.
Грех разделяет людей, а не соединяет их. После того, как страсть Амнона была удовлетворена, она сменилась другой страстью, ненавистью. Амнон возненавидел Фамарь и прогнал от себя. После этого обесчещенная девушка жила в доме Авессалома, своего полного брата, сына Давида от той же Маахи.
Надо заметить, что за изнасилование по закону Моисея полагалась смертная казнь (Втор. 22: 25-27).
Знал ли об этой истории Давид? Знал. Узнал и разгневался. Разгневался - и что сделал? Да ничего. Разгневался и всё.
Мы, современные люди, живем во времена мятежей. В любой стране революционеры обвиняют власть предержащих во всех смертных грехах, и заявляют, что уж если власть перейдет в руки к ним, то они всё устроят как надо. Под этим «как надо» понимаются разные вещи, но частенько заявляется – мы сделаем так, чтобы все были равны перед законом. Хоть ты сын президента, хоть племянник министра, но если ты сделал преступление – изволь ответить, как ответил бы простой дворник.
Некоторые таким обещаниям верят. А мне, дорогой читатель, и грустно и смешно. Общества без «мажоров», без неподзаконных сынков важных людей никогда не было и никогда не будет. То есть стремиться к такому можно. Но достичь этого нельзя. Мы ведь живем в проклятом мире (Быт. 3:17), в мире, исковерканном нашими грехами – что ж тут удивительного? Если уж царь Давид, который очень любил Господа и очень хотел быть Господу другом не нашел в себе сил, чтобы казнить собственного сына, то что уж говорить о наших царьках местного разлива, которые ни Бога не боятся, ни людей не стыдятся?
Итак, Амнон мог считать, что грязная история с Фамарью не выльется ему боком – ведь отец не стал его преследовать. Отец-то не стал, но обиду за сестру затаил Авессалом. Он не угрожал Амнону и ни как не показывал своей ненависти, но через два года убил его. И убежал в соседнюю страну, к Фалмаю, царю Гессурскому.
А что Давид? По тому же закону Моисея в царстве Израильском нельзя убивать людей направо и налево – Авессалом должен был бы ответить за самосуд! Но – не ответил. И здесь Давид проявляет мягкость к своему ребенку. Через три года Авессалому было разрешено вернуться домой.
Но этим трагедия не окончилась, просто наступил короткий антракт, и вскоре страсти должны были закипеть вновь. Всё происшедшее, конечно, не укрепило уважения Авессалома к отцу, и, прожив в Иерусалиме ещё два года, Авессалом поднимает бунт.
Современный человек приучен относиться с уважением к бунтовщикам и мстителям. Не редко их ставят выше, чем тех, против кого они взбунтовались. Но нужно сказать, что Авессалому было далеко до его великого отца.
Это хорошо видно на примерах. Древний Израиль ведь был не просто народом, он был избранным народом Божьим, из которого должен был родиться Спаситель, Христос. Народ этот находился на особом попечении у Господа. И хорош был не тот правитель, который показывал себя великим воином или администратором, а тот, кто выполнял постановления Божии.
Есть среди этих постановлений и такое – «Не прикасайтесь к помазанным моим (Пс. 104: 15)».
Давид выполнял эту заповедь тщательно, даже и во вред себе. Его много лет ненавидел первый царь Израильский Саул. Ненавидел, преследовал, много раз пытался убить. И у Давида несколько раз была возможность убить Саула и так обезопасить себя. Но Давид этого не делал (смотри 1 Цар. 24:10-18; 1 Цар. 26:7-17).
Повторю – Давид изо всех сил пытается выполнять волю Божью, и именно поэтому не убивает Саула. Саул – помазанник Божий, как можно его тронуть?! Да, Саул враг Давиду, более того – он плохой царь, не единожды нарушавший волю Божью, но – всё же помазанник!
В итоге царь Саул умер от руки другого человека – Давид не посмел причинить помазаннику зло.
Ничего подобного нет в поведении Авессалома. Его отец помазанник Божий – ну и что? Голову с него долой, хоть помазанник, хоть не помазанник – ведь Авессалому хочется править!
Да и родственные отношения значат для Давида намного больше, чем для Авессалома.
В Законе Моисея было предписано убивать камнями того, кто злословит отца своего и мать свою (Исх. 21: 17). Авессалом же идет дальше – он намерен именно убить отца (2 Цар. 17:2-4). Давид же смотрит на ситуацию иначе, он еще не забыл, что бунтовщик – его родной сын. Перед началом битвы он просит своих воинов не убивать Авессалома (2 Цар. 18:5).
Безусловно, достанься победа Авессалому, он гораздо меньше следил бы за соблюдением постановлений Божиих, чем его отец. Но победа была за войском Давида. Подручные Давида не выполнили главной просьбы своего царя – военачальник Иоав убил Авессалома. О чем Давид горько плакал – он не перестал любить своего сына, даже после того, как сын перестал любить его (2 Цар. 18: 33).
