Допустим, что у нас есть обычный воздушный шарик. Его эластичность во сного раз превышает эластичность ризиы. При надколе стенка шарика образует отверстие, которое может становиться больше или меньше. При условии же «сверхэластичности» это отверстие способно провернуться или вывернуться, пропустить весь шарик через себя, поменяв внешнюю повершность на внутреннюю.
Итак, у нас существует зародыш в виде геометрической точки. Согласно нашей же таблице, он является лишь потенциальностью, возможностью, но никак не реальной действующей фигурой. Измерить эту точку невозможно: в этом состоянии просто нет инструментов для ее измерения.
Если бы точка в пространстве была одна, то она могла бы так и существовать в зародышевом состоянии. Однако пространство является общностью спящих, бодроствующих и полубодроствующих точек. Активные или полуактивные точки создают движение, вовлекающее в себя и «нашу точку», заставляя ее двигаться даже в бессознательном состоянии.
Траектория движения точки может быть сколь угодно запутанной и бесконечной. Но для нее самой это лишь прямая, поскольку у нее в сознании нет понятий длины и ширины. Легкий шок в виде встречи с самой собой в процессе блуждания принуждает точку осознать себя прямой в одномерном пространстве, состояшем только лишь из одной величины — протяженности.
Легкий шок уступает место более тяжелому в процессе осознания: движение шло по прямой (ведь сознание пока что не в силах осознать второе измерение в виде ширины бокового поворота или высоты в виде подъема петли траектории), а привело к возвращению к самой себе. Здесь, по-видимому, следует отступить и уточнить нахождение точки как таковой в виде осознания.
Траектория движения точки показана на рисунке, а «место нахождения самой себя» обозначено в виде стрелки. При соприкосновении с самой собой появляется естественное движение в виде ощупывания преграды в ту или иную сторону. В виде шутки, можно вспомнить, как утром после хорошей попойки, пьяница ощупывает свои руки, решая, его это рука или нет: если рука растет из моего плеча, значит, это я…
Любое движение, встречающееся с самим собой, ищет реализации в виде соединения начала и конца, осознанно или неосознанно. Это происходит само собой и не требует дополнительного вмешательства.
На указанном рисунке это происходит довольно понятно: если «щупальце», направленное к основной протяженности движения определяет ощупью принадлежность припятствя в правую сторону, то неизбежно снова и снова приходит в точку встречи с самой собой, что, безусловно, рано или поздно, дает мысль о попытке «ощупать» себя в обратную сторону.
«Ощупывание» влево приведет «щупальце», как условную сенсорную конечность, ко встрече со своим собственным источником. Источник, в виде первопричинной точки, и «конечность», в виде «конечно ощущающей», неибежно «узнают» друг друга, и конечным результатом явится новый для точки способ мышления: не с позиции точки (даже в виде точки движущейся), а с позиции «прямой, состоящей из движения точки с итогом в виде соединенной со своим началом».
Несмотря на совершенную простоту события, именно этот пункт является наиболее тяжелым для понимания человека. Следует вспомнить о том, что еще в начале было указано, что все разъяснение является схематическим отражением условностей мышления, и именно в этом виде следует его рассматривать.
Если условно «промедитировать» выше приведенный рисунок, то можно обратить внимание на то, что он является минимумом трехмерной (наиболее понятной) проекцией движения первоначальной точки, то есть обладает шириной, длиной и высотой.
Следует вспомнить о том, что сама точка, как таковая, с самого начала не имеет способности определять ничего в измерениях, и даже сам результат ее движения в виде замкнутого условно изогнутого протяженного пути является лишь исходным условием для возникновения мысли у этой «точки-ломаной» в виде восклицания: «Вот так-так! Да я же — прямая!» (читай: кривая, — но она об этом пока что не знает).
Итак, мы знаем с самого начала, что наша точка не имеет мер определения, а значит, понятия «ширина», «высота» и «длина» для нее являются пустым звуком. Реально же существующим понятием для этой точки, в виде точки, является «небытие», а в виде ломаной замкнутой кривой «протяженность точки» имеет в себе глубочайшее значение и высочайший (для нее) смысл жизни.
В этом виде мышления понятие «протяженность» заменяет все виды и типы измерений и, не смотря на реальное проявление этой «протяженности» в виде траектории в системе трех измерений, этот тип мышления будет воспринимать мир только в одномерном, «однопротяженном» виде. Любое препятствие, возникающее у него на пути, будет аоявляться, по его аонятиям, «ниоткуда», поскольку сам носитель этого типа «разумности» видит лишь то, что лежит перед ним на траектории его движения.
Результаты его «встречи» с самим собой катастрофичны. Мир приобретает совершенно иные, пугающие масштабы: появляется некий новый фактор, говорящий о том, что уход от себя по линии «протяженности» может приводить к «неоднородности прямой», или к КРИВИЗНЕ ОДНОМЕРНОГО ПРОСТРАНСТВА.
Мне могут напомнить, что сам принцип «осознания одномерности в многомерном пространстве» может поставить «точку-линию» в критическое, жизненно опасное положение: может возникнуть захлест самой себя в виде «петли», «узла» или иного давящего обстоятельства. Ни в коей мере. Условия возникновения и осознания вышеобозначенного «узла» обязаны иметь минимум толщину самого узла. Однако сам узел не имеет этой толщины по простой причине — отсутствие «толщины» линии, как, впрочем, и кк прародительницы точки.
Безусловно, в реальности петля может быть образована как узел. Это обстоятельство может давать эффект «фатальности» — «мышление будет способно путаться в собственных ногах». Но тот же эффект: одномерно «протяженному» мышлению это не грозит, так как эффект «запинания» требует трехмерности. Узел должен иметь, как минимум, три измерения, а до этого «точка-линия» должна еще дорасти. В виде же однопротяженного осознания этот разум просто не способен к такому многомерному восприятию, отсюда отсутствие взаимосвязей — факт, происходящий в жизни однопротяженно мыслящего существа, расшифровывается им как факт, но не как следствие более высокопроявленных форм его собственного существования.
Осознание наличия на своей «точке-линии» узлов и решение их развязать — величайший акт для такого типа мышления. Основным порогом, мешающим сделать этот шаг, является нежелание потерять видимость ценности соединения начала в виде «точка-исток» и конца в виде «щупальца-движение».
Чем является в реальной повседневности нежелание или боязнь добровольного размыкания конца и начала? Ответ — на поверхности. Боязнь потери действительности, того «фундамента» сознания, который не желает ничего менять в самом себе, а желает только одного: чтобы мир изменялся, приспосабливаясь к этому догматику. Решение об отказе от прежнего удобного и проверенного метода мышления для принятия чего-то новго, не укладывабщегося в рамки прошлого опыта — это акт воли. Это отказ от самого себя и прошлого. Изменить свое мировоззрение — тяжелый труд.
Условная «точка-линия» в процессе самосознания неизбежно попытается выпрямиться, «потянуться», не являясь исключением из всего в этом мире, что стремится к завершенности. Формулой завершенности для данного типа разума будет являться круг, как фигура наивысшей статичности и равномерности. Баланс сил в этом случае будет основополагающим условием для условно управновешенного сознания рассматриваемого типа.
Для решения определенного круга проблем этот тип сознания будет искать условия, то есть постороннее воздействие, толчка, искажающего способ восприятия и заставляющего его снова и снова искать равновесие в самом себе. Системой равновесия будет являться аппарат его необходимых потребностей, а «гирями» — дела и поступки. Последние должны быть таковы, чтобы могли возвращать разум в состояние «исполненности своего долга».
Не составит труда понять, что уравновешенное сознание в виде завершенного геометрически точного круга в реальных условиях практически невозможно. В процессе эволюции «мыслительное пространство» заполнено саящими и развивающимися «разумностями» существ разных типов, вольно или невольно взаимодействующими между собой. Проблему осознания в «одномеррно-разумном» проявлении можно считать осозанно решенной в случае, если вышеприведенный тип мышления понял (осознал), что вопрос его «равномерного» восприятия зависит только от него и выполнит следующие условия:
— попытается расположиться с максимально полным удобством в системе уже сформулированных до него отношений сознаний, выраженных в мыслях (мыслеформах), эгрегорных построениях и конкретных делах. Невыполнение поставленного условия приведет к обострению отношений между всеми типами сознаний и всплеску «выяснения отношений», весьма похожему на склоку в переполненном автобусе, где невозможно понять, кто толкнул перрвый, но уровень недовольства нарастает сам по себе, как снежный ком, а количество толчков увеличивается неуклонно;
