Они спрашивают достопочтенного господина и благородного чужестранца, не соизволит ли он сфотографироваться на верблюде и не выразит ли он милостивое желание иметь свою фотографию, изображающую его сидящим верхом на их самом прекрасном осле. Те, кто соглашаются покататься на верблюдах, в течение нескольких последующих дней могут обедать, только стоя у каминной доски, а те, кто садятся верхом на ослов, обнаруживают, что их ноги с обеих сторон волочатся по земле, после чего наиболее мудрые решают, что они с не меньшим успехом могут прогуляться и пешком.
А может, достопочтенный господин пожелает взобраться на пирамиду? Если да, то шесть его смиренных слуг всегда готовы ему в этом помочь. Достопочтенный господин меряет взглядом гигантские камни высотой не менее 134 м и, понаблюдав за тем, что приходится испытать другим «альпинистам», решает лучше остаться на «этой замечательной твердой земле». Так называемая помощь заключается в следующем: два проводника, поднявшиеся впереди достопочтенного господина, берут его за руки и тянут, два других проводника, идущие сзади, подпирают его, а оставшаяся пара осторожно переставляет его ноги на край камней высотой три-четыре фута. Чем больше я наблюдал за всем этим, тем больше радовался, что такой подъем не был обязательным.
В случае если достопочтенный господин решал в этом деле пойти на компромисс, вознамерившись посетить покои внутри Великой пирамиды, и объявлял об этом во всеуслышание, тут же появлялись нужные проводники. Вид денег в Египте производит тот же эффект, что и потирание лампы Аладдина в Аравии. Заплатив положенные пятьдесят центов, составляющие установленную государством входную плату, я выбрал четырех драгоманов, выглядевших более или мене по-человечески, и приступил к тому, что оказалось довольно трудным предприятием. Изначально существовавший вход в пирамиду труднодоступен для всякого, за исключением профессиональных альпинистов, поэтому в стене, прямо под ним, был сделан довольно широкий проем, который можно назвать входом для туристов. Чтобы добраться до этого импровизированного входа, надо было подняться по нескольким ступеням, высеченным в двух единственных сохранившихся облицовочных камнях.
Все проводники имели при себе свечи; причем среди них был один специально выбранный, который называл себя «владыкой освещения». Он нес с собой куски магниевой проволоки длиной около 5 см, которые поджигал при входе в наиболее важные покои. Плата за каждую составляла двадцать пять центов, если же вы не покупали у него минимум четыре штуки, он все равно заставлял вас за них заплатить. Кстати сказать, куски проволоки с каждым годом становятся все короче, а аборигены все цивилизованней.
Наконец мы достигли входа в наклонный коридор, ведущий вверх, в Усыпальницу Царицы. Для облегчения подъема там предусмотрены ступени из металлических скоб, вделанных в камень наподобие вешалки для полотенец. Внутри коридора темно, холодно и сыро, но особенно неприятна постоянно ощущаемая гнетущая атмосфера. Проводники услужливо несут перед вами свечи, обеспечивая единственно возможное там освещение и оказывая множество других не менее полезных услуг.
Наконец, еле переводя дух от крутого подъема и испытывая отвращение ко всему на свете вообще и к египетским драгоманам в частности, мы достигаем первого горизонтального коридора длиной сотню или более футов, идущего к центру пирамиды и оканчивающегося входом в Усыпальницу Царицы. Этот коридор составляет самую трудную часть пути; такой проход высотой где-то 1,2 м представляет собой тоннель, который образовался в результате того, что при строительстве не был уложен один ряд каменных блоков. Мы шли, медленно переставляя ноги, передвигаясь ползком, и, как лягушки, прыгали на руках и ногах, не видя кругом ничего, кроме окружавшего нас со всех сторон гладкого на ощупь, мягкого камня. От постоянного прыганья у нас разболелась поясница, и в тот момент мы отдали бы все, что имели, только бы получить возможность выпрямиться.
Здесь нам пришлось расстаться с пятью пиастрами, чтобы нам разрешили войти в Усыпальницу Царицы, что мы и сделали при содействии все той же магниевой проволоки. К этому моменту Усыпальница Царицы уже ничего не значила в нашей молодой жизни, однако все мы мысленно возблагодарили небеса за дарованное блаженство встать наконец прямо.
Усыпальница Царицы лишена каких бы то ни было украшений, и в ее гладких каменных стенах имеется только одно углубление в виде ниши, где когда-то стояла статуя одного из египетских богов. После того как проволока, последний раз вспыхнув, погасла, мы отправились в обратный путь по тому же отвратительному коридору до наклонного прохода, откуда снова направились вверх, в Усыпальницу Царя.
Вторая магниевая проволока была зажжена при входе в Главную галерею, чтобы мы могли в полной мере оценить ее огромную высоту. Каждый ряд камней в ней слегка выступал относительно предыдущего, пока наконец она плотно не смыкалась над нашими головами. Эта галерея — самая знаменитая во всей пирамиде, и заканчивается она входом в Усыпальницу Царя. Говорят, что вначале это помещение было закрыто несколькими каменными плитами, которые двигались в направляющих пазах. Некоторые из них до сих пор так и остались висеть в своих пазах.
Нагнув головы, мы вошли в Усыпальницу Царя, расположенную, видимо, в центре Великой пирамиды. Воспользовавшись свечами и двумя оставшимися магниевыми проволоками, мы осмотрели эту комнату, полную чудес. Первым, что привлекло наше внимание, был огромный камень над дверью. Этот камень, якобы, самый большой в пирамиде, находится на высоте 68 м над поверхностью земли. Длина этого почти черного камня составляет 3,3 м, ширина — 1,8 м и высота — 2,4 м. Очень интересно устройство вентиляционных шахт, проходящих в толще сплошной каменной кладки на расстоянии около 61 м. Они выглядят как узкие отверстия в стене, похожие на дымоходы, с помощью которых вентилируется Усыпальница Царя.
Искренне ваш
М.П.X.
Палестина 12 марта 1924 г.Любезные друзья!
На всей унылой местности, раскинувшейся вокруг Священного города, ничто не выглядит столь безнадежно, как одиночные холмы страны Моав, среди которых стоит разрушенная башня, известная как гробница Моисея. В долине у подножия холмов раскинулось Мертвое море; его поверхность, не тронутая рябью, отражает слепящие лучи полуденного солнца. Это так называемое море (составляющее только около 1/5 площади Большого соленого озера в штате Юта) расположено на 400 м ниже уровня моря и не имеет стока, хотя, конечно, часть воды теряется за счет испарения. Считается, что вода в нем самая соленая в мире. Туристов здесь обязательно предупреждают, чтобы они не купались в этом море, если у них на теле есть порезы или царапины, поскольку чрезмерная соленость воды может стать причиной мучительной боли.
В тот день, когда мы решили отправиться к Мертвому морю, в Иерусалиме шел сильный дождь. Мы еще не успели выехать за пределы города, как я заметил, что крыша нашего автомобиля выглядит как-то ненадежно. Я попытался объяснить это нашему водителю, но арабский юноша недостаточно хорошо знал английский, чтобы понять смысл моих слов. Дул сильный ветер, а струи дождя жалили не хуже свинца. В довершение всего порывом ветра с автомобиля сорвало крышу. В результате мы здорово промокли, но вода, к счастью, быстро испарилась, как только мы въехали в долину Мертвого моря, где было жарко и сухо.
Вскоре мы начали замечать следы жизнедеятельности местных бедуинов. Все чаще нам стали попадаться большие стада тощих верблюдов, собиравших скудные остатки травы на заваленных камнями пастбищах. Однообразие пейзажа несколько оживлялось черными шатрами, тянувшимися вдоль холмов, и национальными костюмами, сшитыми большей частью из ярких разноцветных полос ткани.
Постепенно из далекой дымки стала проступать мерцающая гладь Мертвого моря. Далее наш путь проходил по дороге, которая была ею только по названию. Мыс трудом продвигались по песчаным дюнам и пересекали глубокие канавы. Две удручающего вида лодки, обветшавшие и потемневшие от времени, лишившиеся обшивки, подобно призрачному кораблю какого-нибудь древнего шкипера, покачивались на поверхности не знающего ни приливов, ни отливов моря. У самого края воды стояло несколько ветхих строений, которые выглядели такими же заброшенными, как и земля, на которой они были построены. Слева, неподалеку от берега, мы заметили еле различимую полоску зелени, чуть более яркую, чем выжженные кусты, выстилающие долину. В надежде укрыться от палящих солнечных лучей мы направились к спасительной зелени и остановились под сенью нескольких похожих на иву деревьев. Выйдя из машины, мы пошли к берегу реки Иордан. Какое-то время мы наблюдали за медленно текущим мутным потоком, стоя на том самом месте, где Иисус принял крещение от Иоанна.
