Ознакомительная версия.
Для того, чтобы избежать подобной опасности, воин до совершенства оттачивает свою безупречность. Только безупречность дает необходимую гибкость тоналю, чтобы он смог преодолеть инерцию физического тела.
Описывая переход физического тела под контроль энергетического, дон Хуан употребляет выражение "склонить чашу весов":
"Дон Хуан объяснил, что выражение "склонить чашу весов" означает в магии добавить весь свой физический вес к энергетическому телу. Он сказал, что при использовании сознания в качестве средства перемещения в другой мир решающую роль играет не применение какого-то метода, а совокупность намерения и достаточного запаса энергии…
<…>Весь наш физический вес должен быть перенесен на энергетическое тело… Трудность этого маневра в том, чтобы обучить энергетическое тело вести себя соответствующим образом. Но вы оба уже сделали это. Плохое умение обращаться с энергетическим телом — единственная причина, по которой вы можете потерпеть неудачу, выполняя этот изящный прием окончательного сталкинга." (IX, 239)
О четвертых вратах сновидения Кастанеда сообщает крайне мало и довольно туманно. Видимо, примерно здесь прерываются инструкции дона Хуана, который готовился к окончательному переходу в Реальность и не имел больше времени обучать Карлоса. Вот что он успел ему сообщить:
"Дон Хуан объяснил, что в четвертых вратах сновидения тело энергии путешествует в особые конкретные места, и что существует три пути использования четвертых врат: первый — путешествовать в определенные места этого мира, второй — путешествовать в определенные места за пределами этого мира, и третий — путешествовать в те места, которые существуют только в намерении других. Он отметил, что последний путь наиболее трудный и опасный из всех и, более того, является склонностью древних магов." (IX, 252)
В другом месте той же книги мы находим еще один, правда, довольно туманный намек на способ преодоления четвертых врат сновидения. Кэрол Тиггс произносит любопытную фразу: "Второй сон начинается во втором внимании — это единственный путь переступить четвертые врата сновидения." (IX, 307) То есть, речь идет об очень сложной манипуляции осознанием: засыпая, мы входим во внимание сновидения, с его помощью собираем всю нашу целостность в новой позиции и попадаем во второе внимание после пробуждения, затем мы должны снова уснуть и снова войти во внимание сновидения, не возвращаясь по дороге в первое внимание.
Таким образом, Карлос Кастанеда напоследок оставляет еще одну загадку. Мало того, что нам не очень понятно, как все-таки преодолеваются четвертые врата, — мы вовсе ничего не знаем об остальных трех. Ведь дон Хуан в свое время сказал, что сновидение имеет семь врат. Начиная с этого момента, мы можем опираться лишь на собственную интуицию. А в заключительной части девятой книги Карлос делится с читателями одним тонким приемом, используемым в сновидении для достижения устойчивой фиксации точки сборки, — приемом "сдвоенных позиций". По его словам, знание этого приема было получено им от древнего мага, "бросившего вызов смерти", которого воины линии дона Хуана прозвали арендатором. Тот предложил Кастанеде эту информацию в обмен на полученную от него энергию. Арендатор — довольно эксцентричная фигура. В свое время он переместил свою точку сборки в положение женщины и большую часть времени стал проводить в женском облике. Поэтому глава, посвященная арендатору, названа Кастанедой "Женщина в церкви". Вот разъяснения этой удивительной "женщины":
"Начни сновидеть, расположившись на правом боку, чуть согнув ноги в коленях, — сказала она. — Правило заключается в том, чтобы сохранить эту позицию и заснуть в ней. Затем в сновидении упражнение заключается в том, чтобы видеть во сне, что ты ложишься именно в этом положении и снова засыпаешь.
— Что это дает? — спросил я.
— Это делает точку сборки неподвижной, я имею в виду, — действительно неподвижной, — в каком бы положений она не была в момент второго засыпания.
— И что будет в результате этого упражнения?
— Полное восприятие. Я уверена, твои учителя уже говорили тебе, что мои подарки — это подарки полного восприятия." (IX, 286)
"Затем она предупредила меня, что пройти через четвертые врата и продвигаться по местам, которые существуют лишь в чьем-то воображении — весьма рискованно, так как каждый момент такого сна должен быть абсолютно личным моментом.
— Ты все еще хочешь идти? — спросила она. — Я сказал, что да. Потом она еще кое-что рассказала мне о сдвоенных позициях. Суть ее объяснения сводилась к тому, что, к примеру, я сновижу мой родной город, и мое сновидение началось, когда я лежал на правом боку и видел сон, что я заснул. Второе сновидение не должно быть обязательно сном о моем родном городе, но быть наиболее конкретным сном, какой только можно вообразить.
Она была уверена, что в своей практике сновидения я получал бесчисленное множество конкретных деталей, но заверяла меня, что каждая из них скорее всего была случайностью. Потому что единственным способом полностью контролировать сны является использование техники сдвоенных позиций." (IX, 289)
Наверное, мы действительно не обладаем всей необходимой информацией по технике сновидения. И, тем не менее, нам кажется, что практиковать этот интересный метод, опираясь на книги Кастанеды, все-таки возможно. Если же говорить о рискованности подобных занятий, то мы должны заявить со всей убеждённостью, что даже самая исчерпывающая информация не снизит степень риска, ибо в конечном счете все решают две вещи: безупречность и намерение.
"Вызов и общение с ними опасно, ибо никогда не знаешь, доброе или злое начало они представляют."
Парацельс
Кастанеда давно имеет дело с «союзниками». По его отчетам, он впервые увидел «союзника» в измененном состоянии сознания 3 сентября 1969 года после курения «дымка». В первых книгах вокруг этого понятия довольно много путаницы. Что-то заставляло дона Хуана быть крайне осторожным и уклончивым при подходе к описанию данного аспекта своего знания. Сначала он называет «союзниками» чертову травку и дымок, затем — каких-то загадочных духов, обитающих в глухих чащобах и склонных пугать человека до смерти, ломая вокруг ветки, производя всякие странные звуки и мягко постукивая его по голове и плечам. В третьей книге выясняется, что союзник может принимать человекоподобную форму и с ним необходимо сразиться, чтобы обрести силу для проникновения в нагуаль. Но в четвертой книге дело приобретает неожиданный поворот, и оказывается, что истинный союзник — это нечто, напоминающее «бабочку», которое может одарить "золотой пыльцой знания". Те, кто не смог прочитать остальные произведения Кастанеды, ничего толком поэтому поводу не поняли. Правда, подлинные специалисты не растерялись. Например, большой поклонник юнгианского психоанализа Дональд Ли Вильямс в своей работе "Пересекая границу", изданной в 1981 году и основанной на первых пяти книгах Кастанеды (русский подвод — СПб., 1994), выходит из положения просто. Он полагает, что союзник — это "автономный бессознательный комплекс", то есть вынесенный вовне и извлеченный из бессознательного образ, концентрирующий в себе экзистенциальную проблему личности. Мы не беремся судить, достаточно ли ясно представляют себе сами психоаналитики, о чем говорят. Во всяком случае, это что-то крайне сложное. Когда дело касается снов или галлюцинаций, такое объяснение, конечно, приемлемо. Механизм развития подобного «комплекса» Вильямс описывает так: "Если индивид отгорожен от своего гнева, он может переживать жуткий страх, когда попадает в ситуацию, группирующую (констеллирующую) его гнев. Возможно, во сне он видит, что в самой основе его лежит какая-то ужасающая невыразимая сила. Со временем он начинает развивать отношение со своим гневом, и по мере того, как он становится все более способным интегрировать этот аспект своей тени, сами репрезентации его гнева в сновидениях подвергнутся разнообразным изменениям. Гнев может появиться в виде разъяренного быка, угрожающего сновидцу, а затем в образе бога войны, Ареса… По мере того, как его гнев становится более естественной частью его жизни, он может увидеть во сне разгневанного приятеля. В начале самого процесса он переживает гнев как жуткую чуждую силу, а в конце он предстает ему в виде знакомой части самого себя… Союзник, конечно, может быть и просто любовью, творческой энергией, религиозной идеей или любой другой архетипической возможностью." (Указ. изд., сс. 117–118.)
Вот как интересно мыслят психоаналитики. В нагуале они видят бессознательное, в технике сновидения — процесс "активного воображения", в мистическом «союзнике» — автономный комплекс. Все в порядке! От знания дона Хуана не осталось ничего, кроме психотерапии — по Юнгу. Интересно, что таким же образом психоанализ расправился с пресловутым полтергейстом, хотя тут уж вовсе непонятно. Как психический комплекс, пусть даже самый автономный, заставляет летать предметы, двигать мебель и причинять порой значительный материальный ущерб, громя целые дома? Очевидно, подразумевается, что измученный неосознанной проблемой индивид делает все это сам, ничуть не подозревая в себе таких способностей. Описанные и документально зафиксированные факты в эту версию никак не вписываются, но психоаналитики все же твердо стоят на своем. Вряд ли нужно специально доказывать, что и с дон-хуановским «союзником» так просто не обойдешься. Хотя бы потому, что количество комплексов у Кастанеды в процессе обучения уменьшается, а «союзники» не только не уходят, но демонстрируют свое существование все более ярким и странным способом. И, наконец, самое главное: дон Хуан в конце концов объясняет Кастанеде, что же они собой представляют, и его объяснения бесконечно далеки от психоанализа. Вот только невольно подумаешь: уж лучше бы Вильямс оказался прав! Страшноватая и подозрительная история вышла с этими "союзниками".
Ознакомительная версия.
