Учитель ответил:
— Прежде всего надо, чтобы он разбогател.
Жань Ю вновь спросил:
— А когда он разбогател, то как его дальше направлять?
Учитель ответил:
— Тогда его надо воспитывать.
XIII, 30
Учитель сказал:
— Посылать на войну людей необученных — значит просто бросить их.
XIV, 7
Учитель сказал:
— Если любишь народ, разве не сможешь ты побудить его к упорному труду? Если ты действительно предан правителю, разве не сможешь его вразумить?
XV, 33
Учитель сказал;
— Если, достигнув Знания, в дальнейшем не будешь опираться на человеколюбие, то достигнутое будет утрачено. Если достигнув знания, ты будешь опираться на человеколюбие, но управляя народом, не сможешь сохранять чувство собственного достоинства, то народ не будет почтителен. Если достигнув Знания, будешь опираться на человеколюбие и сохранять чувство собственного достоинства при управлении народом, но без соблюдения Правил, значит, ты еще не достиг совершенства.
XVIII, 2
Когда Люся Хуэй возглавлял судебное ведомство, его трижды лишали должности. Некто спросил его:
— Не пора ли Вам покинуть это царство?
Люся Хуэй ответил:
— Если служишь людям, следуя прямому Дао, то где бы ни служил, все равно лишат должности. Если служишь людям, следуя кривому Дао, то ни к чему и покидать родное государство.
Странствия в поисках службы
Большой период жизни Конфуция связан с многочисленным странствиями, в которых его сопровождают некоторые ученики. В 517 г. до н. э. он впервые на короткое время отправляется в соседнее царство Ци. Около 502 г. до н. э. он получает административную должность сы-коув родном царстве Лу, соответствующую уездному секретарю. Но либо администратором Конфуций оказался не очень удачным, либо был слишком требователен и строг по отношению к окружающим, неспособным выдержать его ритуальные требования, — долго на этой должности он не смог удержаться.
Около 492 г. он решает покинуть родное царство и теперь уже надолго отправляется в странствия. В этот период своей жизни Конфуций оказывается гоним и непривечаем. Вообще, его жизнь не оказалась отмечена ни торжеством его учения, ни всеобщим признанием. Его весьма невысокий социальный статус не позволял Конфуцию нигде закрепиться, а, по-видимому, нелегкий характер, выражавшийся в строжайших ритуальных требованиях, не позволял ему долго задерживаться при дворах разных правителей.
Он готов служить кому угодно — он страстно желает, чтобы его призвали на службу и не мыслит себя вне этой службы. Он даже решает служить правителю царства Вэй — Лин-гуну, человеку, про которого он сам говорил, что тот «сошел с Дао» и может управлять царством лишь благодаря честным чиновникам (XIV, 19). Этим тезисом по сути Конфуций тем самым оправдывает свое поведение — почему он пришел к двору столь недобродетельного правителя. Но и здесь он может надолго закрепиться.
Конфуций покидает царство Вэй с учениками. Здесь правитель провожает его с почестями. На самом деле Конфуция нередко преследовали несчастия и гонения в его странствияхВ другой раз он отправляется служить в царстве Лу к одной из самых одиозных личностей царства Янь Хо. Янь Хо — управляющий делами крупной аристократического клана Цзи, совершил то, что просто не могло уложиться в голове у «благородного мужа». Он, совершив переворот, заключил в темницу своего господина Цзи Хуаньцзы и взял управление в свои руки. Это было нарушением буквально всех возможных правил и принципов, что проповедовал Конфуций. Теперь Янь Хо нужен был человек, подобный Конфуцию, отличающийся мудростью и благоприятным обликом, чтобы как-то смягчить свое правление. Он хотел, чтобы Конфуций представился ему лично и даже послал ему в подарок жареного поросенка, за которого Конфуций обязан был по правилам вежливости отблагодарить. Ему, вероятно, очень хочется поступить на службу, но сразу же он не может сделать это, учитывая поступок Янь Хо. И здесь Конфуций ведет себя очень тонко: формально отказываясь, как и положено благородному мужу, он все же позволяет себя уговорить. Как бы поддавшись на фразу Янь Хо «время уходит безвозвратно, оно не ждет», он как бы внезапно прозревает: «Верно сказано! Я согласен поступить на службу!» (XVII, 1).
Против его неразборчивости выступают даже ученики. А Конфуций надеется, что придя на службу к любому правителю, он возродит добропорядочность и честность древних времен. Ему это не удалось нигде, ни в одном царстве, ни в одном уезде, но своим примером он задал идеал служения. И, тем не менее, его поступки был непонятны даже ближайшим ученикам. Конфуций поддерживает даже некоего Гуншань Фужао, который вместе с Янь Хо решает выступить против своего правителя. Ближайший ученик Цзы Лу ошарашен и возмущен. Он пытается предупредить учителя от его столь явной неразборчивости: «Если некуда поступать на службу, то лучше вообще и не выезжать!». Но Учитель уже принял для себя решение. Он горд уже тем, что его призвали на службу — это утверждает его в мысли о своей избранности. «Тот человек призвал меня. Неужто он обратился ко мне без надобности? Если кто-то обратился ко мне за помощью, то я смогу возродить там порядки Восточного Чжоу» (XVII, 5). Он очень верит в то, что он способен на возрождение древних традиций при любом, даже самом низком и подлом правителе.
В другой раз он решает непосредственно отправиться служить мятежнику Би Си, который отказался подчиниться своему правителю и поднял против него мятеж. Зная, что Конфуций ищет себе место службы, Би Си сразу же посылает к Конфуцию гонцов и приглашает его к себе. Конфуций соглашается, не задумываясь. И вновь ученики поражены и возмущены. Ошеломленный Цзы Лу напоминает Конфуцию его же слова «Благородный муж не идет туда, где люди творят неблаговидные дела». А ныне Конфуций решает поддержать мятежника. Но Конфуций, вяло оправдываясь, просто заявляет, что хочет, чтобы «люди пользовались им» (XVII, 7). Вот так, все очень просто — он, оказывается, просто боится оказаться невостребованным. Более того, все это показывает, что для него руководство учениками, передача Учения — вторичное, а первичное — найти себя место службы и там реализовать свои проекты и мысли. Причем даже не задумываясь об облике правителя.
«Лунь юй»: служит ли мудрец правителю?
III, 19
Дин-гун спросил:
— Скажите, как правитель должен использовать сановников и как сановники должны служить правителю?
Конфуций ответил:
— Правитель использует сановников, руководствуясь Правилами. Сановники же служат правителю, руководствуясь чувством преданности.
* * *
Дин-гун — правитель царства Лу, где жил Конфуций (прав. с 509 по 495 г. до н. э.)
X, 2
При дворе Конфуций если разговаривал с низшими сановниками, был мягок и любезен, а если беседовал с высшими сановниками — вежлив и прям. Когда правитель выходил, он выказывал благоговение, но держался с достоинством.
X, 3
Когда правитель призывал его и поручал принимать посланников из других царств, то лицо его преображалось и походка менялась. Когда он в знак приветствовал взмахом рукой стоящих слева и справа, то платье его спереди и сзади сидело расправленным. Когда он спешил навстречу гостям, то был походил на птицу с распростертыми крыльями. Когда посланники удалялись, он докладывал всегда правителю: «Посланники ушли и назад не оглядывались».
X, 4
Когда Конфуций входил в дворцовые ворота, то пригибался, словно боялся, что не пройдет. В воротах не задерживался и проходил, не наступая на порог. Когда подходил к престолу правителя, лицо его преображалось, колени подгибались и слов ему будто не хватало. Поднимался в зал, подбирая полы одежды, пригнувшись и затаив дыхание, словно не дышал вовсе. А когда выходил из зала и спускался на одну ступень, то вид его уже становился ровным и спокойным. Спускался вниз быстро, распростерши руки. И когда возвращался на свое место, казался умиротворенным.
X, 5
Когда Конфуций нес ритуальную нефритовую табличку, то выглядел так, будто кланялся, подавленный ее значимостью. То поднимал ее высоко, словно приветствовал, то опускал вниз, словно делал подношение. Лица его постоянно менялось в трепете, он двигался мелкими шажками, наступая с пятки и не отрывая ног от пола. При поднесении подарков сохранял сдержанность. В частной же беседе был весел.
X, 15
Если он посылал кого-либо в другое царство с поручением, то дважды кланялся посланнику и лишь потом отпускал его.
X, 18
Когда правитель жаловал его кушаньем, то он всегда сначала расправлял циновку и после этого отведывал блюдо. Когда правитель жаловал его сырым мясом, то всегда отваривал его и прежде чем попробует сам, подносил предкам. Когда правитель жаловал живой скот, то прежде он откармливал его. На трапезе у правителя, дожидался, когда правитель принесет жертву предкам, и затем первым начинал есть.
