Гитлер признался Штайну, что полон решимости овладеть Копьем Судьбы (которое, как собственность Габсбургской династии, находилось тогда в замке Гофбург в Вене), чтобы обеспечить себе господство над миром. В той же беседе Гитлер якобы сказал, что является реинкарнацией Клингзора, средневекового еретика, практиковавшего сатанинские ритуалы: вызов духов и принесение человеческих жертв. Штайн пишет:
Рядом с Копьем Гитлер стоял как будто в трансе: лицо покраснело, глаза сверкали странным светом. Он раскачивался на ногах, охваченный несказанной эйфорией; само пространство вокруг него казалось проникнуто тонким свечением. Его лицо преобразилось. Будто какой-то всемогущий Дух внезапно вселился в его душу, создавая в нем и вокруг него разновидность губительной трансформации своей собственной природы. Мне стало страшно. Это была самая настоящая инициация сакральным предметом, магической вещью, посвящение Адольфа Гитлера. В этот момент Гитлер заключил с демоном договор.
В сатанизме это копье действительно является одним из символов зла, но оно, однако, не играет столь большой роли, как в воображении Гитлера. Даже наоборот — это копье в гораздо большей степени является христианской святыней, нежели сатанинской.
Тот же Штайн впоследствии рассказывал, что будущий фюрер участвовал в спиритических сеансах Эрнста Пречше, где и ускорил свое оккультное развитие, а также научился от Пречше умению предсказывать будущее.
Однако вспомним, кем был Эрнст Пречше. До1892 года он работал аптекарем в одной из немецких колоний в Мексике и овладел там техникой приема пейота — «растения, которое делает глаза способными видеть чудеса», человека — предвидеть будущее, а попросту, галлюциногена. Гитлер сам позже сознавался в том, что совершает «чудесные путешествия», но только при помощи пейота.
Если мы обратимся к опубликованным — а значит, несколько более достоверным источникам, чем чьи-то воспоминания, — и внимательно посмотрим на программу «Национальная церковь рейха», написанную одним из идеологов нацизма Альфредом Розенбергом, то увидим настоящий план создания государственной антихристианской церкви, первой в истории:
Во-первых, национальная церковь требует немедленно прекратить издание и распространение в стране Библии. Во-вторых, национальная церковь уберет из своих алтарей все распятия, Библии и изображения святых. В-третьих, в алтарях не должно быть ничего, кроме «Майн кампф» и меча. В-четвертых, в день основания национальной церкви христианский крест должен быть снят со всех церквей, соборови часовен и заменен единственным непобедимым символом — свастикой.
Но если мы посмотрим на этот план еще более внимательно, то увидим, что никаких доказательств того, что эта церковь должна была стать по-настоящему сатанинской, а не просто антихристианской, там нет.
В самом деле, сначала Гитлер сотрудничал даже с Алистером Кроули, руководителем ордена восточных тамплиеров, который позже говорил: «Перед тем как появился Гитлер, был я». Однако позже фюрер во всеуслышанье заявлял:
Этот Кроули несет один только бред. Сатанизм и его грязный отпрыск — содомия — не должны выглядеть никак иначе, а только мерзким злом. Они могут породить самые вредные извращения как всеобщего германского характера, так и наших духовных практик.
Более того, издаваемый одним из лидеров нацизма Рудольфом Штайнером журнал «Люцифер», имевший ярко выраженный сатанинский уклон, тоже был прикрыт, когда нацисты начали теснить и все другие оккультные ложи и общества.
Значит, все-таки не сатанизм. Тогда что же?
Глава 3
Обряды и ритуалы СС
В тот день я еще раз заехал в отель «Инка», чтобы проверить, не пришел ли Шпеер. Подниматься в номер я не стал, просто позвонил с низу. Ответом были все те же длинные гудки. Может, следует заявить в полицию? Я решил подождать еще один день.
Хотя Шпеер говорил мне, что оставил свой мобильный в Чили, я на всякий случай позвонил по номеру, указанному на визитке. Так и есть — «телефон абонента выключен». Следующий мой звонок был в редакцию газеты, где работал Ференц. Там мне любезно сообщили, что их сотрудник три дня назад взял месячный отпуск и сейчас, к сожалению, недоступен, но я могу изложить им свою проблему. «Если бы я изложил вам свою проблему, вы бы, ребята, из штанов повыпрыгивали», — подумал я и вежливо распрощался.
Осталось разобраться с цифрами на визитке рядом с именем Милавии. Что это, телефонный номер? Поначалу я отмел эту мысль — слишком мало цифр, но потом вернулся к ней. Ведь в маленьких городках, где не наберется и десяти тысяч жителей, телефонные номера как раз пятизначные. Милавия вполне мог жить в таком городе, что вполне логично, если он не хотел привлекать к себе внимание. Но на обзванивание всех городков в Аргентине ушел бы не один месяц…
Вторая версия — почтовый индекс. Если верить справочнику, почтовый округ с таким индексом находился где-то на юге Патагонии. Впрочем, цифры на визитке могли означать что угодно — от стоимости товара до кода ячейки в камере хранения на вокзале.
На следующее утро я, как заведенный, снова отправился в гостиницу «Инка», уже ожидая известного результата. Честно говоря, во мне зрела уверенность, что Шпеера нет в живых. Однако портье встретил меня необычной новостью: в два часа ночи постоялец из номера 545 сдал ключи, расплатился и уехал в неизвестном направлении…
Ругая себя за то, что не предусмотрел такой возможности (а что я мог поделать — выставить круглосуточный пост у гостиницы?), я отправился в контору, которой поручил поиск Милавии. Во-первых, узнать, как движутся дела, во-вторых, отдать им визитку с цифрами — может, пригодится. Но и тут меня ждал сюрприз…
В конторе меня сразу же проводили в кабинет начальника. Директор — коротко стриженный мужчина лет сорока — жестом предложил мне сесть и взял сигарету из лежавшей на столе пачки.
— Господин Кранц, — начал он, помолчав, — мне очень неудобно говорить об этом, но мы, судя по всему, вынуждены будем отказаться от выполнения вашего заказа.
— Почему?
— Господин Кранц. — Мой собеседник неторопливо прикурил сигарету. Нарочитая плавность движений говорила о том, что он сильно нервничает. — Мы хорошие специалисты с хорошей репутацией. Но я никогда не говорил о том, что мы можем все. Есть вещи, которые нам не под силу.
— Например, найти Ружеро Милавию? — изумился я. — Но ведь прошло совсем немного времени…
— Да, совсем немного. Однако его хватило, чтобы понять, что за это дело не стоит браться. Возможно, вам известно о подпольных организациях ветеранов СС…
В других условиях в ответ я бы громко и весело рассмеялся — мне ли не знать о сети современных нацистских структур. Но ситуация была слишком серьезной, и я просто кивнул.
— Так вот, — продолжил мой собеседник. — У них этот Милавия, похоже, под колпаком. Нам очень четко дали понять, что совать сюда свой нос не следует. За три дня я потерял двух человек. Двух ребят, господин Кранц, которые были прекрасными профессионалами! У одного из них была жена и двое маленьких детей. Я не могу рисковать своими людьми.
— Я понимаю вас.
— Это очень хорошо. — Мужчина зажег потухшую сигарету и глубоко затянулся. — Надеюсь, это не повредит нашей репутации в ваших глазах. Аванс мы вам вернем. И… позвольте еще один маленький совет. Бросьте вы это дело. Это плохая дорога. Эта дорога ведет в пропасть, господин Кранц, — добавил он, помолчав, и затушил сигарету. — Да, в пропасть.
Итак, в дело вмешались силы СС. Что не удивительно, ведь именно под покровительством «Черного ордена» могла создаваться новая религия. Идеология СС, бывшая для эсэсовцев даже большечем религией, как раз и ждала своего часа, чтобы стать всегерманской. Только вот не дождалась.
В 1896 году почти неизвестный английский автор М.П.Шиль опубликовал фантастическую повесть. В ней рассказывалось о группе безжалостных убийц, бродивших по Европе и уничтожавших все, что, по их мнению, препятствует прогрессу человечества. Повесть называлась «СС». Четырьмя годами позже в Мюнхене родился человек, который в своих деяниях превзошел мрачные фантазии английского писателя. Этого человека звали Генрих Гиммлер. С раннего детства он бредил историей средневекового рыцарства и сам разработал символику и многие обряды СС.
Рейхсфюрер СС мечтал о создании орденского замка, церемониального центра, сравнимого с Мариенбургом средневековых тевтонских рыцарей. Во время избирательной кампании Гитлера в январе 1933 года Гиммлер впервые побывал в замке Вевельсбург в Падерборне. Он арендовал руины этого вестфальского замка за символическую плату — за одну марку в год.
