Друнвало Мельхиседек - Письма от Друнвало

После этого обсуждения Хунбац поменял тему. Он хотел рассказать мне о будущем и, в особенности, о важности кристаллических голов для будущих церемоний. Он говорил о том, что эти головы были живыми и что все они вскоре соберутся вместе в наших церемониях, когда мы подойдём к Концу Времён.

Интересно, что Совет Американских Коренных Народов недавно послал мне домой в Аризону кристаллическую голову для хранения в течение неопределённого времени. Но в моём представлении об этом путешествии на Юкатан совершенно не было места кристаллическим головам. Поэтому, слушая Хунбаца, я думал, что тема голов относилась к другому времени.

Как же мало я знал.

Я видел церемонию Равноденствия с Хунбацем в 1995 году, и был счастлив пережить это снова с нашей замечательной группой.

Мы прибыли на место, бывшее главным Центром Посвящения для Школ Мистерий мира, минут за двадцать до восхода Солнца. Многие приехали праздновать Равноденствие таким образом, в большинстве своём майя.

Храм восходящего Солнца — это величественное каменное сооружение с отверстием, в котором солнце появляется каждый год на Равноденствие. К храму ведёт длинный каменистый коридор, почти как взлётно-посадочная полоса, с низкорослым кустарником по бокам. Сам храм находится в самом конце коридора.

Лев-Огонь, также уже бывавший здесь, помогал нашей группе встать на определённом расстоянии от храма, таким образом, чтобы можно было видеть Солнце, появляющееся в этом отверстии.

Минуты за две до восхода Солнца со мной произошло то, чего я никогда не забуду. Это было мгновение, которое что-то во мне изменило.

Знакомая мне мексиканская пара преклонного возраста подошла ко мне и сказала: «Друнвало, это ты?»

Я обернулся к ним поговорить, зная, что у меня совсем немного времени до восхода Солнца.

Женщина по имени Мария держала в руках довольно большой предмет, завёрнутый в белую материю. Она развернула ткань, чтобы показать мне, что находилось внутри. В её руках уютно расположилась фантастически прекрасная, прозрачно белая древняя майянская кристаллическая голова. Мария посмотрела на меня и сказала: «Пожалуйста, прижми её к своему сердцу».

В то мгновение, в вспышке озарения, я знал наверняка, что майя делали с этими головами.

В торжественной церемонии они сознательно умирали и в момент смерти входили в кристаллическую голову. Потом они жили там, храня знание и опыт древнего народа майя, чтобы в нынешнее время — в Конце Времён — это знание вспомнили. В это мгновение исполнялась их цель. Головы собирались вместе, поскольку это и было изначально их целью.

Когда это осознание наполнило меня до краёв, я увидел старую праматерь, спокойно сидящую позади внутри кристаллической головы. Тогда я узнал, что именно она устроила это вечное супружество двух возлюбленных. Что она спланировала всё, что этой кристаллической голове предназначалось сделать для её народа. И что именно древние праматери изобрели такой метод передачи информации сквозь тысячелетия, и что они всё ещё охраняют эти головы.

Знание и опыт, хранимые майянскими влюблёнными, шли из времён, когда майянская культура переживала свой первый расцвет. Из тех времён, когда любовь и сострадание стояли у майя во главе всего. И это были выдающиеся любовь, сострадание и знание, которые по плану должны были вновь разгореться в сердцах современных майя.

Впечатление от восходящего Солнца, проникающего сквозь храм, кристаллической головы и её духовных возлюбленных открыли моё сердце до такой степени, что я бы в это никогда не поверил, если бы этого не произошло. Древние майя взволнованно начали говорить со мной о том, что было важно для них.

Я слушал и молился. Я знал тогда, что это путешествие станет ещё одним путешествием сердца, которое изменит меня навсегда.

Но я понятия не имел, что всего через несколько часов меня ожидало другое, не мене сильное переживание. Место, столь мощное, столь углублённое в сердце, что даже просто побывав там, ни один человек из всей нашей группы никогда не будет прежним.

В Любви и Служении

Друнвало.

Сеноты (cenotes) — это священные бассейны, иногда даже озёра приличного размера, питаемые подземными источниками. Для майя все сакральные места должны располагаться поблизости от подобного сенота, ибо эти источники рассматриваются ими как проходы в Иной Мир. Воды сенота обладают сильными целительными свойствами, и сенот в Цибильчальтуне (Dzibilchaltun) входит в число наиболее примечательных.

Итак, после того как мы наблюдали восход Солнца в день Весеннего Равноденствия через каменный храм в Цибильчальтуне, мы отправились к его сеноту — прекрасному пруду на границе джунглей. Там, среди каменных развалин около сенота, у нас состоялась импровизированная церемония, на которую мы собрались, медитируя все вместе о майя, о нашем путешествии и окончания войны в Ираке, которая началась как раз накануне нашего путешествия.

Именно в это время мы столкнулись с самым сильным и ужасающим проявлением тёмной энергии, которая пыталась войти в наш круг. Эта сила овладела телом женщины, в котором она находилась, и попыталась через эту женщину разрушить Голову!

Мы продолжали внимательно наблюдать, чтобы защитить группу от этой сущности. Огонь-Лев (LionFire) тщательно охранял эту Голову, однако потребовалась вся его сила и сила ещё двух мужчин, чтобы спасти этот бесценный священный объект от повреждений.

Теперь мы знали, насколько сильной и решительной была эта энергия. Несомненно, необходимо было освободить тело этой женщины от сущности до нашего участия в церемонии в Чичен Ице (Chichen Itza) на следующий день.

Но, как заметили многие в группе, энергия тёмной стороны присутствует среди нас не без причины. В большой степени это являлось частью проблемы, которую мы стремились помочь решить в мире. Мы знали, что должны справиться с этой энергией «по-хорошему»: с любовью, состраданием и даже с благодарностью — особенно по отношению к человеку из группы, согласившемуся на каком-то из высших планов её существа, играть такую трудную роль.

На завтрак в Лос-Алушес (Los Aluxes) мы вернулись оживлённые, встревоженные, но всё же отрезвлённые, а после него отправились в следующее приключение нашего путешествия в несравненных пещерах Баланканча (Caves of Balancanche). (Я говорю «пещеры», потому что эта одна пещера имеет много рукавов, расходящихся в разных направлениях).

Это мужчина лет семидесяти с небольшим, но выглядит он лет на шестьдесят. Он невысокий, очень стройный, с аристократическим выражением лица и носит бороду в традициях испанских идальго его народа.

Первые два дня он молчал. Вежливый, очаровательный, во всём готовый помочь, но тихий и скромный.

На пути к Баланканчу, однако, Умберто не мог больше хранить молчание. Я уже говорил вам, что Умберто имел учёную степень по археологии. А теперь я узнал также, что он был не только чрезвычайно эрудированным человеком с обширными археологическими знаниями о своей родине, но фактически именно он, Умберто Гомес, открыл в молодости Пещеры Баланканча!

Пока мы припарковывались на стоянке в Баланканче, я наконец-то осознал, что Умберто знал об этом месте более чем кто либо.

Хотя в тот день с тех пор как мы проснулись прошло уже несколько часов, когда мы прибыли в музей Баланканча, было всё ещё рано. Пещеры ещё не открылись. Поэтому пока мы ожидали, я предложил Умберто рассказать нам о своём открытии.

Мы собрались вокруг, с волнением ожидая, что он нам расскажет. И сначала смущенно, а вскоре живо и красочно Умберто живописал нам то, что произошло с ним в далёком прошлом.

Это была первая из многих историй, которыми Умберто щедро потчевал нас на спирали нашего путешествия по Юкатану (Yukatan). Каким же поразительным рассказчиком он был!

Умберто был студентом археологии, и ему было лет двадцать с небольшим, когда однажды неподалёку от дома он случайно наткнулся на небольшую пещеру с грязными стенами. Не сказав об этом никому ни слова, он сделал эту пещеру своим убежищем. Он ходил туда медитировать или просто побыть в уединении.

Для Умберто эта пещера стала волшебным местом, но вообще-то в ней не было ничего особенного, сказал он нам — определённо ничего, что говорило бы о древних майянских корнях. Это была просто пещера. Но это была его пещера, и много лет он туда приходил.

И вот однажды, в 1959 году, что-то подтолкнуло Умберто начать обстукивать определённую часть стены в пещере. Простукивание давало глуховатый звук.

По стене стекали те же природные химические вещества, которые сочились там из земли миллионы лет. Она выглядела так же, как и любая другая часть пещеры. Но когда Умберто рыл тоннель сквозь землистую стену пещеры, он нашёл спрятанные за ней знакомые остатки камня и раствора, скреплявшего когда-то древнюю майянскую стену!