Мэнли Холл - Феникс или возрождённый оккультизм

В этом месте Пайк решительно выражает свою твердую приверженность фундаментальной предпосылке метафизики и оккультизма, а именно, что под внешними символами и догмами религии существует эзотерический ключ к тайнам Природы и цели существования человека. Пайк старается особо подчеркнуть, что франкмасонство — это не какая-то религия, а вполне определенная религия. Франкмасонство не присоединяется ни к какому отдельному институту веры, который, по-видимому, существует, чтобы доказывать ошибочность какого-либо другого культа. Франкмасонство удовлетворяет и питает естественное человеческое побуждение поклоняться Богу и почитать Его во вселенной и Добро в мире. Оно не противоречит никаким убеждениям человека, поскольку оно выше убеждений. Призывая своих членов отказаться от бесплодных пререканий относительно всяких пустяков, оно приглашает их объединиться в согласном поклонении Создателю вселенной. Оно зовет людей перейти от теории к практике, от пустого теоретизирования к применению тех великих нравственных и этических истин, благодаря которым происходит совершенствование человеческой природы.

Однако Альберт Пайк усматривает в масонской символике даже нечто более возвышенное, чем этические и нравственные совершенства. Рассуждая о древних школах — прототипах современного франкмасонства, Пайк замечает: «Такие великие умы, как Геродот, Плутарх и Цицерон, наверняка считали, что кое-что в древних посвящениях имеет огромное значение. Египетские маги могли воспроизводить некоторые из чудес, которые творил Моисей, а Знание иерофантов мистерий позволяло им совершать действия, казавшиеся непосвященным непостижимыми и сверхъестественными». Пайк даже призывает преданных наукам Братьев заново открыть эти забытые философии, через понимание которых человек становится адептом не только по названию, но и по сути благодаря своим трансцендентным способностям.

Франкмасонство Альберта Пайка — это грандиозное и возвышенное явление, чтобы его могли охватить умом те, кто не расправили крылья вдохновения и не воспарили в сферу мышления. Альберт Пайк был настоящим посвященным масоном. Он сознавал величие и серьезность своей работы. Ему было известно высокое призвание, которому следуют Мастера-Строители. Проникая сквозь завесу грядущего взглядом пророка, он мечтал вместе с Платоном и Бэконом о мире, которым будет править мудрость, и о возвращении Золотого века. Обдумайте хорошенько его пророческое высказывание: «Пусть самое Совершенное Знание и Высочайший Разум снова станут атрибутом Руководителей людей; пусть Искусство Жрецов и Искусство Королей снова примут двойной скипетр древних посвящений; и пусть мир еще раз появится из хаоса».

После ухода Альберта Пайка в те более Великие Таинства, для которых земная ложа является лишь внешним символом, франкмасонство лишилось одного из самых верных защитников и благороднейших представителей. Период руководства Пайка был золотым веком просвещения в масонском духе, ренессансом тех великих институтов древнего мира, которым придавали блеск благородные личности Орфея, Пифагора и Платона — триумвирата всеобъемлющей учености. Уставший от трудов, согбенный, но не сломленный налагаемыми его должностью обязанностями и ответственностью и неправильным понимаем со стороны скептически настроенного мира, этот благородный человек вверил свои мечты заботам других людей и, завернувшись в складки своей мантии, прилег отдохнуть. Над его бренными останками, величественными даже в смерти, отслужил заупокойную службу кадош, а слова для нее он написал сам и передал их как бесценное наследие масонскому братству. «Смерть — неумолимый кредитор, отсрочку платежа которому не может купить ничто в мире. Каждое мгновение становится свидетелем не только новорожденного младенца, улыбающегося свету, но и умирающего человека и слышит вопль разрывающегося сердца и сетования тех, кто пребывает в одиночестве и безысходном отчаянии и скорби, не видя более лиц горячо любимых людей. Вокруг маленького островка нашего бытия, на котором мы занимаемся различными делами — тяжким трудом или обманом, приносим пользу или причиняем зло, волнуется бескрайний океан Вечности, на котором лежит широкое кольцо непроницаемой тьмы, со всех сторон подступающей к острову. Но за пределами этого пояса сверкает внешний океан и его волны с белоснежными гребнями пляшут на свету, а где-то вдалеке острова блаженных дремлют в окружении спокойных вод».

Дух Альберта Пайка по-прежнему ведет франкмасонство к высшей славе и большему пониманию. Данный им стимул к более ясному осознанию духовных и нравственных ценностей будет продолжать расходиться все более и более широкими кругами, подобными ряби на воде от брошенного в пруд камня. Память об этом философе, чьи слова известны сравнительно немногим, но чей талант повлиял на жизнь масс, обогатила весь мир.

В заключение этой главы, воздающей должное Мастеру-Строителю, хотелось бы передать читателям то же самое послание, которое он оставил Братьям-масонам. Хотя культы и символы веры могут приходить и уходить с волнами вселенских приливов и отливов, франкмасонство Альберта Пайка сохранится на века как памятник видению настоящего Принца Королевской Тайны.

Итак, религии вырождаются в пустые формальности и жонглирование бессмысленными словами. Символы остаются подобно морским ракушкам, выброшенным из глубин на землю, неподвижным и мертвым на песчаных берегах океана; и Символы так же немы и безжизненны, как ракушки. А всегда ли и с масонством будет происходить нечто подобное? Или его древние Символы, унаследованные им от примитивных верований и древнейших обрядов посвящений, будут избавлены от увлеченности банальным и неправильным толкованием, будет восстановлено их высокое, как в древности, положение, и они снова станут Святыми Оракулами философской и религиозной Истины, откровением Божественной Мудрости нашим вдумчивым предкам и, таким образом, сделают истинным и реальным бесконечное превосходство франкмасонства над всеми современными эфемерными организациями, которые подделываются под него и карикатурно подражают его символике?