Ознакомительная версия.
Я бы взял даже такого человека – по крайней мере, он поднял руку. Этого достаточно – зачем заставлять его вставать? Достаточно просто поднять руку.
Поэтому запомните: когда я захочу взять вас с собой, я просто попрошу вас поднять руку. Вам нужно быть бдительными и приготовиться, потому что с дрожащими ногами и покрытыми испариной будет трудно войти через черный ход.
Этот черный ход нуждается в людях, которые могут исчезнуть в ничто, танцуя, распевая, празднуя.
Так что учитесь петь, учитесь танцевать, учитесь праздновать.
В любой день я могу пригласить вас.
И я не переношу запаха пота. У меня на него аллергия – вам придется прекратить потеть.
И если вы будете дрожать, этот черный ход не позволит вам пройти, он сразу же увидит, что людей – двое. Вы должны быть абсолютно спокойными и быть одним целым со мной… Не должно быть никакой дрожи.
И на этот раз я не буду просить вас вставать. В прошлый раз это было моей ошибкой.
Глава 4. В конце нет никаких слов
Первый вопрос:
Ошо,
Сидя перед тобой и чувствуя, как твои слова текут ко мне из твоего огромного сердца, я обнаружила, что мое собственное сердце открывается и принимает солнце и луну твоего существа. На меня снизошел великий покой вместе с неведомой мне ранее безмятежностью, и я почувствовала, что нахожусь в объятьях самого существования.
Я склоняюсь перед тобой в благодарности и целую землю, которая дала тебе жизнь. Я поднимаю руки к звездам и пою: аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя! Благодаря тебе я живу, осознавая красоту, радость, чистоту любви, которая является самой сутью существования.
Эти слова не в состоянии выразить всю искренность чувств, которые рождаются в глубине моего существа. Я склоняюсь перед тобой снова, снова и снова, я танцую, пою и ликую. Спасибо, о Возлюбленный Мастер, спасибо, спасибо, спасибо! Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя!
Еще многое должно случиться.
То, что случилось с тобой, – потрясающе.
То, что случится, будет еще более потрясающим, но помни одно: этого всегда мало.
Существование так изобильно – мы не в состоянии его исчерпать. Оно неистощимо в своей красоте, в своем блаженстве, в своем благословении.
Тебе трудно сказать о том, что происходит с тобой. А это всего лишь начало – только подумай о трудностях тех, кто ушел далеко вперед. Наступает момент, когда невозможно даже сказать о том, что это может быть высказано. Любые попытки сказать об этом будут все еще словами. Они будут все еще определениями, пусть и отрицающими возможность что-то сказать об этом.
И в этом моменте только тишина, полная тишина остается единственным вашим выражением.
Это ваша благодарность, ваша признательность, это ваше аллилуйя… танец, который невидим, песня, которая неслышна, красота, которую невозможно выразить, описать.
И только тогда, когда мы подходим к точке, где слова должны быть отброшены, начинается то, что я называю «религиозностью».
Я не говорю, что вы должны отречься от мира, но я призываю вас двигаться к тому моменту, когда вы будете вынуждены отказаться от слов.
В Библии сказано: «В начале было слово». Никто не знает о начале. Никто не может знать о начале, потому что никто не был свидетелем начала. Если бы кто-то был свидетелем начала, то это не было бы началом, поскольку там уже кто-то был.
В отношении начала Библия, может быть, права, а может быть, и нет, но я говорю вам: в конце нет никаких слов – и это за тысячи прошедших лет было засвидетельствовано тысячами мистиков.
И в тот момент, когда вы начинаете осознавать, что слова оставляют вас, что граница между словами и безмолвием пройдена… вы переживаете потрясающую невинность, новое детство. Впервые вы можете понять то, что нельзя выразить словами. Вы можете понять послание ветра, который дует в вершинах сосен, вы можете понять поэзию журчащей воды.
Освободиться от языка – значит освободиться от всех человеческих ограничений.
Язык – самая большая тюрьма.
Я доволен тем, что тебе очень трудно выразить словами свои переживания. Постепенно будет становиться все яснее и яснее, что нет никаких слов, никакого языка, никаких концепций, чтобы объяснить это, чтобы выразить это.
И только тишина – единственный ответ на все ваши вопросы, единственная возможность преодолеть все преграды и встретиться с существованием.
Когда слова исчезают, ум вам больше не нужен. Впервые вы входите в контакт с существованием напрямую, без посредничества ума – это и есть просветление. И все не так уж далеки от этого, этого может достичь каждый.
Но люди ищут свое счастье там, где его не существует. Они ищут воду в пустыне. И когда они терпят неудачу, когда они испытывают разочарование, отчаяние, они злятся на жизнь, а не на самих себя.
Что может сделать жизнь? Она в вашем распоряжении, но вы каким-то образом умудряетесь вести поиски не в том направлении. Возможно, глубоко внутри вы боитесь, что жизни может оказаться слишком много, любви может оказаться слишком много, что вы можете утонуть в существовании.
И в каком-то смысле ваш страх оправдан: чем ближе вы подходите к реальности, тем меньше вас остается. И в тот момент, когда вы сталкиваетесь с реальностью лицом к лицу, вас не будет совсем.
Я много раз говорил, что никто не видел Бога: ни Моисей, ни Иисус, ни Кришна. И естественно, люди понимали меня неправильно. Всякий раз, когда я говорил, что никто не видел Бога, я не имел в виду, что Бога нет, я просто говорил, что в тот момент, когда вы подходите к Богу достаточно близко, чтобы увидеть его, вы исчезаете. Кто будет видеть Бога? А до тех пор, пока вы здесь, пока вы видите, чувствуете, говорите, спрашиваете, исследуете, – Бога нет.
Бог – это другое название реальности. Это не личность, это только качество, аромат, сладость, музыка.
Однажды наступит день, когда ты окажешься в состоянии «аллилуйя», но не сможешь произнести ни слова, потому что это переживание не описать никакими словами.
Второй вопрос:
Ошо,
Мои отношения с тобой продолжаются пять лет, но я никогда не чувствовал, чтобы все происходило так быстро, как сейчас! Когда я заканчиваю писать письмо или вопрос тебе, я сразу же передумываю отправлять его, поскольку он кажется мне нелепым.
Иногда я принимаю вызов и отправляю письмо, но потом я чувствую себя идиотом: это беспокойство на лице, раскаяние, стеснение… Я чувствую, что не стоит идти к тебе «наряженным» в разумность, скромность, медитативность или во что-то еще, чтобы покрасоваться перед тобой. Несмотря на то что я сопротивляюсь этому, у меня все же есть ощущение, что я наряжаюсь, использую своего рода маску.
Пожалуйста, скажи мне, как быть перед тобой полностью искренним и «ненаряженным»?
Эта проблема не только твоя – все наряжаются.
Каждый показывает миру свою лучшую сторону.
Сердце может быть полным слез, но люди улыбаются.
Так мы были воспитаны лицемерным обществом. Мы – дети лицемерного общества. Вместо того чтобы научить ребенка быть просто собой – искренним, честным, открытым, – мы помогаем ему стать чем-то абсолютно противоположным.
Два дня назад ко мне приезжал один мой старый друг. У него есть сын, которого все, кроме меня, считают ненормальным, сумасшедшим. Поэтому первым делом я спросил моего друга о его сыне, и он сказал:
– Оставим эту тему. Это меня так удручает, ему уже восемнадцать лет, а он по-прежнему ходит голым по всему городу. Это такой позор для семьи.
– Разве кто-то страдает от этого? – спросил я. – Он же не буйный. Он просто наслаждается своей наготой.
Его заставляют одеваться, а он на улице сбрасывает с себя одежду и идет на рынок. Родственники бегут за ним и кричат: «Пожалуйста, надень хотя бы нижнее белье».
А он им отвечает: «Никакого белья… ветерок так освежает».
И этот юноша очень разумен. Конечно, толпа не может принять его. Он никогда не лжет, он всегда абсолютно честен. Что бы он ни делал, он делает это с полной самоотдачей. Он никогда не ходил в школу, так как он спрашивал у тех, кто туда ходил, что они там приобрели. Его отец закончил университет, и сын говорит ему: «Что ты приобрел? Только аттестат. Я хочу жить своей жизнью. Я не хочу, чтобы кто-то диктовал мне что-либо, правильное или неправильное. Я просто хочу быть собой».
Он усердный работник. И когда он работает в саду, каждый может увидеть, как упорно он трудится; но он делает только то, что он хочет делать. Он прекрасно играет на флейте, тем не менее весь город считает, что он безумен.
Я старался изо всех сил выяснить, в чем же заключается его безумие. И я не смог обнаружить в нем никакого безумия. Он просто не желает принимать психологию толпы. Толпа же не хочет признавать, что он нормален: ведь если признать, что он нормален, то как быть со всеми остальными?
Ознакомительная версия.
