- Если тебе нужен комфорт, езжай…
- Комфорт… да бог с ним, с комфортом, но уж очень всё тут серо, как в бункере.
- Нет времени. Неохота заниматься этим.
Андрей и Джейн находились в чем-то наподобие подвала или, как выразился Андрей, бункера. Именно так выглядело переходное пространство, которое Джейн когда-то наскоро «сколотила» - область пространства с более-менее четким узором на полу, который и служил своего рода «якорем», а вокруг во все стороны – серая муть, «серое ничто». Сначала Джейн просто затаскивала сюда Андрея, как только он научился проходить первые этапы отделения от тела – чисто технически это оказалось очень просто, но потребовало немалого упорства: лежать без движения до тех пор, пока не начнут пропадать ощущения кончиков пальцев. Затем нужно позволить распространяться этой странной потере ощущений в любую сторону. На второй неделе потеря ощущений стала возникать в языке. Этому предшествовали необычные слабые потоки и пощипывания электричества в кончике языка, которые затем неожиданно привели к потере ощущений. Это стало распространяться довольно быстро, и с каждым новым опытом все дальше и дальше – пропадал полностью язык, затем подбородок, губы, нижняя часть лица, шея. В то же время потеря ощущений двигалась последовательно вверх от кончиков пальцев рук и ног. Спустя месяц эти три фронта встретились, и начались специфические эффекты, относящиеся уже непосредственно к выходу из тела. Джейн дала подробные рекомендации для этих ситуаций, и они очень здорово помогли, и когда еще спустя две недели он добился первого отделения, она сразу же «выхватила» его из тела и поместила вот в этот «бункер», который, согласно ее объяснениям, создала сама фиксацией своего внимания.
В последующий месяц не происходило ничего нового, но и это «не новое» каждый раз было таким захватывающим, словно происходило впервые. Отделение от тела, перемещение в бункер, «отсиживание» там. Каким бы серым и скучным ни был бункер, сам факт осознания того, что он сейчас вне тела, парадоксальные ощущения, всплески глубоких и малоизвестных восприятий, и особенная свежесть, словно дышишь кислородом, - всё это придавало ситуации непреходящий вкус поразительного приключения. Джейн считала, что ему необходимо научиться перемещаться в бункер самому и находиться там как можно дольше, чтобы привыкать к внетелесному состоянию, и чтобы его тело привыкало к этому.
- Здесь тоже своего рода акклиматизация. – Поясняла она, когда они в очередной раз сидели на «отсидке» в бункере. – Тело должно привыкнуть. Для него это шок. Когда мы поднимаемся высоко в горы или опускаемся глубоко под воду, тело тоже испытывает шок, и его необходимо постепенно приучать. Ты должен закалиться, акклиматизироваться. Тело, из которого ты вышел, имеет во время твоего отделения какую-то другую физиологию, оно живет немного иначе.
- Как именно «иначе»?
- Не знаю. Я не исследовала, у меня нет ни такой возможности, ни времени.
- Когда я возвращаюсь обратно, по-прежнему возникает неприятное чувство, словно погружаюсь во что-то сырое, инертное.
- У меня нет. Во-первых, опыт, во-вторых – само тело. Ты очень вялый, у тебя мало радостных желаний физической активности, вот поэтому и «сырость». Я тебе советую начать накапливать фрагменты физической активности и фрагменты порождения наслаждения, это в любом случае изменит ситуацию.
Андрей пока так и не научился оценивать время, проведенное в бункере, и ориентировался на некое изначально присущее этому состоянию чувство временной протяженности, которое, судя по всему, как-то зависело от количества психических процессов, так же как время в физическом мире определяется через количество происходящих в нем физических процессов. Но сами эти психические процессы могли быть более или менее активными в зависимости от его состояния, и как решить эту задачу, он пока не знал. Джейн тоже не смогла предложить ничего конструктивного.
- Не знаю. Для меня это не имеет значения, в общем. Какая разница – сколько прошло времени, если свои шаги тут мы рассчитываем в зависимости от готовности, от своего состояния, а не от времени?
- Но ведь интересно!
- Ну если интересно, тогда конечно ищи. Меня увлекает другое.
- Почему ты приучаешь меня к ВТО? Как это соотносится с той задачей, ради решения которой ты меня взяла?
- Неужели непонятно? – Удивилась Джейн. – Я же говорила – тело требует акклиматизации. Если тебя выдернуть в ВТО без тренировки, то сам по себе связанный с этим шок усилит тот и без того мощный инстинктивный ужас, который у тебя возникнет в результате моих действий. И чтобы мне сделать из тебя подопытного кролика, я сначала хочу сделать из тебя сильного кролика.
Видимо, спустя еще пару недель он стал, по мнению Джейн, достаточно закаленным кроликом, и она сообщила, что сегодня ночью будет первый эксперимент.
- Совершенно все равно, - отмахивалась она от него, - будешь ты готовиться или не будешь. Делай что хочешь. Всё равно, во-первых, ты испугаешься до смерти, а во-вторых, всё равно твое тело не понесет ущерба.
Но просто вот так сидеть и ждать ночи у Андрея получалось плохо, и он продолжал доставать Джейн расспросами.
- Не получится ли так, что этот страх создаст у меня защитную реакцию, и я совсем не смогу входить в ВТО?
- Маловероятно. Скорее всего будет так, что после первых нескольких десятков опытов ты попросту привыкнешь, невольно научишься бороться со страхом, хотя я хочу, чтобы ты по возможности этого пока не делал.
- И тогда… тогда я стану тебе не нужен? Ведь я таким образом перестану быть подходящим объектом для исследований?
- Да, перестанешь. Мне нужно успеть набрать необходимое количество информации за то время, пока ты не привыкнешь. Мне остается только надеяться, что я успею. Ну а если не успею, буду искать кого-то еще.
В конце концов он достал ее своими расспросами, и она, нанеся несколько чувствительных ударов ногами по уху, отогнала его от себя, запретив появляться до утра.
Ближе к вечеру нервозность усилилась. Само знание того, что он будет сильно испуган, и чувство полной беспомощности перед тем, что надвигается, отбивало всякий сон. Эксперимент нельзя ни изменить, ни отменить, и даже если он передумает, то это ничего не изменит – Джейн подготовила его, потратив уйму времени и сил, и она уж точно не передумает, а спать рано или поздно ему придется. У него сейчас даже нет возможности связаться с ней и сообщить что-то – в своем номере ее нет, и где она, неизвестно. Теперь он и в самом деле стал чувствовать себя кроликом. Возникли спазматические желания оттянуть сон, выпить чего-нибудь взбадривающего, пойти куда-нибудь поебаться, включить футбол, ну сделать хоть что-нибудь, только не ложиться спать! И тут же появлялось отчаяние – все равно это ничего не изменит, а возможно даже ухудшит его положение – в вымотанном от бессонницы состоянии его тело будет более уязвимо.
Что-то похожее было в детстве, когда начинал болеть зуб. Сколько ни откладывай – конец в виде зубоврачебного кресла неизбежен, и чем дольше тянешь, тем хуже потом будет.
В конце концов он дошел до того, что его стала пугать темнота, и он включил в комнате весь свет, что там был, поставил какой-то боевик и пялился в него, не понимая ничего из того, что там происходило. Появилась идея поехать к Уонгу, но импотенция была абсолютная, и в таком состоянии и ничего не хотелось, и было опасно – когда трахаешься без радостного возбуждения, без эротических восприятий, то очень легко кончить, а какие сейчас могут быть эротические восприятия… И все же он набрал Уонга.
- Мне нужно сейчас отвлечься, Уонг. Просто отвлечься на что-нибудь блядское, у меня сегодня сложный эксперимент… нет, не спрашивай, неважно, ты не поймешь, это важный опыт в лаборатории… да, генетика… да, типа экзамена, нужно просто отвлечься, хотя от волнения у меня ничего не стоит… хорошо.
Спустя пятнадцать минут он уже шел по подвалу, сопровождаемый одним из подручных Уонга. Он дал себя привязать к станку, после чего парень что-то стал делать непонятное с его попой – он явно что-то всунул внутрь, но когда его манипуляции окончились, Андрей ничего необычного не чувствовал. Затем на него одели темные очки, и куда-то покатили. Чьи-то руки потрогали его за попу, за член, и раздался приглушенный женский голос.
- Здесь, во Вьентьяне, люди живут бедно. Не у всех есть возможность купить проститутку, но ебаться все хотят. И уж тем более редко кому удается трахнуть белого парня, и когда Уонг приглашает на бесплатную раздачу, приходят многие – и парни с рынка, и студенты, и просто уличные пацаны – все могут трахнуть беззащитную попу и никого не интересует – почему здесь этот белый парень и почему его попа для всех доступна. Но у тебя тоже будет свое развлечение…
Она прикоснулась к очкам и что-то щелкнуло. Неожиданно перед его глазами возникла странная картина. Это был монитор, но что именно на нем было, Андрей никак понять не мог.
