Ознакомительная версия.
Однажды кто-то спросил меня, в чём смысл принятия прибежища (в Трёх драгоценностях: Будде, Дхарме и Сангхе). Вопрос заключался в том, означает ли принятие прибежища полную зависимость, потерю собственной автономности. Но с точки зрения буддизма и особенно традиции махаяны принять прибежище значит устремиться к тому, чтобы самому уподобиться Будде, – при этом сохраняется сильное чувство личного достоинства, и мы не становимся зависимыми.
Однако согласно религиям, которые принимают существование Бога, всё создано Богом и предопределено им. Бог велик, а я ничтожен.
Уэда: Меня вообще практически нет.
Далай-лама: С этой точки зрения «я» не может действовать автономно, поскольку мы полностью зависим от Бога-творца, всё предопределено Богом. Такой образ мышления очень полезен некоторым людям, но с точки зрения буддизма он не даёт человеку развить уверенность в себе, достоинство и творческую энергию, позволяющую достигать своих целей.
Будда учил тому, что в итоге вы сами должны стать буддой. Когда-то сам Будда Шакьямуни был обычным человеком, вроде нас с вами. Он подал нам пример своей практикой, позволившей ему достичь состояния будды.
Уэда: Ваша мысль совершенно ясна. С точки зрения буддизма мир не предопределён Богом – мы сами творим его. Учение буддизма начинается с укрепления собственной субъективности.
Теперь, Ваше Святейшество, я понимаю, что Вы имели в виду вчера, когда, говоря о состязательности, заметили: принять прибежище в Трёх драгоценностях значит принять дух соперничества с Буддой и Сангхой. Принять прибежище в Будде не значит вверить Будде всё, что у вас есть, это значит принять позитивный дух соперничества с Буддой, твёрдо заявить о собственном намерении стать буддой. Такой сигнал пробуждает дремавшую во мне энергию, так что я обретаю достоинство, сострадание и доброту, необходимые мне для самосовершенствования и деятельности в мире. Иногда во мне может возникать сострадательный гнев; я отброшу те привязанности, которые должны быть отброшены, но буду упорно держаться за привязанность бодхисаттвы к облегчению страданий мира.
Уэда: Я бы хотел задать Вашему Святейшеству вопрос о Срединном пути. Во время Вашей речи на международной буддийской конференции в Дели в 2004 году я был поражён тем, какое большое значение Вы придаёте Срединному пути. На этой крупной международной конференции собралось множество высоких монахов, и Вы разъясняли им, что Срединный путь очень важен с точки зрения буддизма, но он не подразумевает постоянного нахождения посредине, избегания любых крайностей. Сам Будда был наследным принцем и наслаждался всеми мирскими удовольствиями во дворце, после чего отрёкся от мирской жизни и отправился практиковать аскезу в удалении от человеческой цивилизации – он постился и подвергал себя суровым испытаниям, в результате чего чуть не расстался с жизнью. Однако ему не удалось достичь просветления посредством аскетических практик, так что он вышел из леса, позволил своему телу и уму восстановить силы, а затем погрузился в медитацию и достиг просветления. Вы говорили, что следовать Срединному пути – значит избегать крайних степеней удовольствия и боли, но не значит, что мы с самого начала должны придерживаться умеренных позиций.
„Будда не только проповедовал, но и действовал. Это настоящее служение обществу. Подобно Иисусу Христу, мы, последователи Будды, должны поддерживать в себе дух помощи больным и бедным, а также трудиться в области современного образования.“
Иногда мы отправляемся в такие места, где люди страдают, чтобы на собственном опыте испытать то, через что им приходится пройти, а иногда удаляемся в умиротворённую тишь монастырей. С точки зрения буддизма подлинный смысл Срединного пути заключается в том, чтобы динамически перемещаться между этими двумя состояниями и испытывать их оба. Ваша речь в Дели произвела на меня большое впечатление, поскольку очень многие монахи и буддисты вообще не касаются проблемы страдания, но считают, что следовать Срединному пути – значит занимать удобное положение посредине, избегая любых крайностей и ничего не делая.
„Буддийское обучение основано на практике каруны, или сострадания. Сострадание же должно находить выражение в форме служения обществу. Это крайне важно.“
В той же лекции Вы сказали: все мы собрались вместе, чтобы поддержать мир на земле. Затем Вы спросили нашего мнения о том, почему важен мир: потому, что так учил Будда, или потому, что мы сами глубоко убеждены в необходимости действий, направленных на улучшение сложившейся в мире ситуации. Вы сказали: недостаточно желать мира лишь потому, что о его важности говорил Будда.
Ваше Святейшество, Вы также сказали: сколько бы раз нам ни пришлось лично столкнуться с ужасом насилия, если мы не убеждены в необходимости мира, наши слова о том, что Будда учил важности мира, будут пустым звуком. Вы объясняли, что медитировать в тиши монастыря недостаточно – мы должны противостоять насилию во внешнем мире.
Далай-лама: Глупо утверждать, что следовать Срединному пути – значит сохранять безразличие к реальности или даже ничего не знать о других крайностях.
Будда учил, что нам необходим мир. Естественно, у нас может возникнуть вопрос: почему он говорил о важности мира. Почему?
Мы знаем, что насилие порождает страдание. Поэтому мы можем стремиться к миру, считая, что для избавления от страдания мы должны положить конец насилию. Нам необходимы как учения Будды, так и понимание, основанное на нашем собственном опыте.
Из истории жизни Будды становится ясно, почему он учил Срединному пути. Сам Будда учил, основываясь на собственном опыте. В начале жизни он был молодым принцем из богатой семьи, крайне избалованным и не подозревавшим, что после рождения люди переживают старение, болезнь и смерть. Жизнь была благосклонна к нему во всех отношениях, и он даже не помышлял о том, что однажды состарится, заболеет и умрёт. Но когда он наконец вышел из дворца и увидел жизнь простых горожан, когда увидел больного, старика и умирающего, он впервые понял, какова реальность на самом деле. Он был поражён, когда своими глазами увидел людей, испытывающих страдания рождения, старения, болезни и смерти, и понял, что рано или поздно ему самому придётся столкнуться с подобными страданиями. Тогда он впервые осознал реальность человеческого страдания. Он отказался от своего роскошного образа жизни и положения наследника престола, отрёкся от мира, в одиночестве покинул дворец, чтобы получить религиозное обучение, и в течение шести лет практиковал аскезу.
„Будда учил тому, что в итоге вы сами должны стать буддой. Когда-то сам Будда Шакьямуни был обычным человеком, вроде нас с вами.“
В течение этих шести лет он часто постился, но в конце концов осознал, что поста и других физических усилий недостаточно. Он понял, что должен использовать свой разум, и поэтому прекратил свои аскетические практики и вновь начал принимать пищу. Используя свой разум для развития мудрости, он впервые достиг просветления.
„Даже если мы не будем специально к этому стремиться, рано или поздно мы испытаем страдание и захотим прекратить его. Мы должны понять: чтобы избавиться от страдания, недостаточно аскезы – совершенно необходимо использовать человеческий разум для развития мудрости.“
Все учения Будды основаны на его собственном опыте. Во-первых, мы должны осознать страдание. Даже если мы не будем специально к этому стремиться, рано или поздно мы испытаем страдание и захотим прекратить его. Мы должны понять: чтобы избавиться от страдания, недостаточно аскезы – совершенно необходимо использовать человеческий разум для развития мудрости. Сам Будда учил, опираясь на собственный опыт, так что мы тоже должны начать с собственного опыта страдания.
Другие религиозные лидеры также говорят об этом. Например, Христу пришлось столкнуться с многочисленными испытаниями, с ужасными страданиями, и в конце концов он был распят на кресте. Но, как мне кажется, учение буддизма более точно и человечно в своём подходе к страданию.
В конце интервью Далай-ламу очень рассмешила одна из моих шуток. Он продолжал смеяться очень долго. Этот взрыв энергии стал подходящим завершением двухдневного интервью.
С начала интервью и до его завершения комната, в которой мы беседовали, была наполнена энергией – когда мы молча погружались в свои мысли, когда выражали гнев и возмущение, когда внимательно слушали друг друга и когда весело смеялись вместе. Слова заключения казались излишними. Все в комнате знали, что каждое мгновение нашего разговора было наполнено глубинным смыслом. Кроме того, все мы были уверены, что обязаны поделиться материалом нашей беседы, опубликовав его.
Ознакомительная версия.
