Кроме специальных знахарских приемов бросания на дорогу каких-нибудь заговоренных предметов – копеек, бумажных денег, яйца, полена, ногтей или волос больного, камешков с печи, на которой он лежит, – есть чисто домашние способы передавать болезни – относы.
Относы – вещи, снятые с заразного больного и отнесенные на дорогу или подвешенные в лесу на суку. С этой целью в Пошехонье обтирают тело больного тряпицей, полотенцем, рубашкой и кидают их на дорогу: кто поднимет – на того и перейдет болезнь. Руководствуясь такими же соображениями, некоторые родители при хронических сыпях перевязывают белье ребенка, относят на перекресток и оставляют там, будучи вполне уверены, что на поднявшего и «хворьба пойдет».
Считается, что если относ подвешен на дерево или лежит на перекрестке, то болезнь уходит в дерево или в того неосторожного путника, который поднимет или снимет те вещи. Относом наводят порчу не умышленно и не по злости, а ненароком: делано было на другого, а подвернулся посторонний и неповинный человек. Осторожные люди никогда не поднимут находки, не перекрестясь и не обдумав своих действий с молитвой.
Вот дословное свидетельство о действии относа протоиерея саратовской Вознесенской церкви Алексея Росницкого. Случай имел место накануне революции.
«В праздник Крещения Господня ходил я с крестом и святой водой по домам прихожан. В одном доме встретившие меня хозяин и хозяйка были в самом печальном виде. Оказалось, что сын их, которому уже 14 лет и который обучен грамоте, за несколько дней пред сим сошел с ума. Любопытно мне было видеть его. Он сидел на печи в углу. Несколько раз я звал его по имени, но он, нисколько не обращая на меня внимания, сидел как вкопанный, держал в руках сверток какого-то платья и нянчил его, как ребенка.
– Этот-то сверток, батюшка, и свел его с ума, – сказала мать.
– Как же это?
– А вот так: ночью вышел с отцом на двор. Ночь была лунная. На дворе сугробы, по снегу катало этот сверток. Сын побежал за ним, схватил его, прибежал в избу и от радости этой находки хохотал во все горло. Все мы спрашивали: „Что у тебя за сверток?“ – но он ничего не говорил, кроме каких-то нерусских слов, и сколько мы ни упрашивали его показать нам сверток, он ни за что не расставался с ним. Всю ночь провел он без сна, хохотал беспрерывно. Вставши поутру, мы по обыкновению стали молиться Богу, но сын не слезал с печи, не умывался и не молился, даже ни однажды не перекрестился, хотя мы его просили и принуждали. Доселе он ничего с нами не говорит и не ест за столом, а только когда подадим на печь и поднесем к самому рту. На двор он тоже выходит со свертком. Когда он спит, мы не видели. Однажды мы ухитрились выхватить из рук его сверток, но он начал так метаться, биться, плакать, что из жалости пришлось отдать. А сверток этот, как мы рассмотрели, есть ситцевый женский передник или запон, в конце которого узелком завязаны волосы, приметно женские.
Я взял укропник, встал на скамью и во имя Отца и Сына и Святого Духа окропил больного святой водой. Он вздрогнул с криком. Я назвал его по имени и просил перекреститься, но он неподвижно устремил на меня взгляд, ничего не говоря.
– Поцелуй этот крест, – сказал я.
Мальчик умильно взглянул на него, застонал и залился слезами. Потом соскочил с печи, накинул на себя халат, одной рукой умылся из рукомойника и, крепко держа под левой мышкой сверток, подошел ко мне с поклоном и протянул руку для принятия благословения. Благословив его именем Божьим, я подал святой крест к целованию. С невыразимым усердием, дрожащими устами лобзал он крест в разных местах и, взирая на него, рыдал, но ничего не говорил. Сколько я ни убеждал его продать мне сверток и давал ему деньги, но он дрожал при одном упоминании о свертке и, опять схватив его обеими руками, начинал нянчить и произносить непонятные слова. Отец с усилием вырвал у него сверток, мальчик грянулся об пол, начал кричать и терзаться ужасно. И опять возвратили ему сверток, и опять полез он с ним на печь.
Недолго этот мальчик страдал с роковой ношей. От того, что он вовсе не спал и почти не ел, он начал чахнуть. Не видели, как он скончался на печи, лежа грудью на своем свертке».
Отхаживают порченых относом в таких случаях тоже знахари, но необходимо, чтобы они были сильнее тех, которые наслали порчу. Самый способ лечения отличается большой простотой: знахарь должен пойти на распутье, где скрещиваются дороги, и бросить там узелок с зашитыми в нем золой, углем и кусочком глины от печного чела. Таким относом отводится порча от того больного, к которому знахарь был позван. Но и этот относ имеет свою опасную сторону, так как всякий, кто первым наткнется на отнесенный узелок, непременно будет испорчен, а это, в свою очередь, влечет дурные последствия для первого больного, уже излечившегося от порчи при помощи узелка. Считается, что, когда его душа в свой смертный час станет выходить из тела, Сатана скажет ангелу Божьему: мол, эта душа моя, она зналась со мною, приносила мне на распутье хлеб-соль… Так что порча и снятая неистребимо вредоносна и для жертв, и для напустивших ее.
В Медыни, чтобы сбросить с себя лихую болезнь, кидают на перекресток свой тельник (шейный крест), платок или пояс, а в соседнем Мосальске ходят купаться на межи, где есть ямы с водой, и там оставляют снятую с себя одежду. Во Владимирской области больного кладут на сено и потом подкидывают сено на двор тому человеку, которому хотят передать болезнь.
Иногда с целью передачи болезни дуют на спящего, дают пить воду из того же сосуда, что пил больной, а при струпьях и коростах отрывают кусок больной кожи, запекают в лепешку и дают съесть тому, кому хотят передать болезнь (Калужская обл.).
Не меньшим успехом пользуется передача болезни животным. Пошехонцы считают грехом передавать насморк людям вышеописанным способом и предпочитают «навешивать» его на хвост кошкам, смазывая его соплями и рассчитывая, что таким образом он перейдет на кошку. Годятся, впрочем, и коты. Полагают, что курослеп (куриная слепота – результат недостатка витамина А), вследствие некого родства с курами, передается последним. Для этого ходят вечером под куриный насест и обливаются холодной водой или едят там сырую коровью печень. Ходят под куриный насест иногда и при женских болезнях, если они случились от сглаза. Некоторые болезни передают собаке. Для этого берут кусок хлеба и прикладывают к больному месту, затем бросают хлеб собаке со словами: «Возьми свой хлеб» (Юхнов) . В Курской области полагали, что собака годится и для того, чтобы избавиться от бессонницы: надо взять по краюхе от девяти буханок, скатать шарики и бросить черной одномастной собаке, приговаривая: «От крещеного (имя) . Аминь». Собака после этого будет выть на луну, зато сам заснешь спокойно. Впрочем, способ этот сомнительный – не каждая собака, даже одномастная, позарится на этакое угощение.
Из рыб при передаче болезней главную роль играет щука: на нее переводят желтуху. Для этого бросают в лохань с водой одну или несколько живых щук. Больной наклоняется к лохани, пристально смотрит на щук и при этом часто сплевывает в лохань. Щуки глотают слюну, и желтуха переходит на них: сначала у щук делаются желтыми глаза, а потом они и сами начинают желтеть (Рязанская, Кировская и Новгородская обл.). Тоже сложный способ: надо иметь по меньшей мере друга или родственника – завзятого рыбака и хороший клев в нужный день, – проще съездить в больницу, тем более в наши дни с этой болезнью кладут в стационар. Другое дело – попробовать такое лечение при плохо залеченной желтухе, а такое бывает сплошь и рядом.
Из неодушевленных предметов способность снимать болезни имеют простые подпорки, стоящие около заборов и домов. Для этого при поясничной боли следует потереться о них обнаженной спиной. Может снять эту же болезнь и овин. При этом лучше всего годится такой овин, который перенесен уже на третье место. Подходит овин и от ушибов: потирая о него ушибленное место, следует трижды сказать: «Хоромина поставлена, поставь меня по-старому».
К патологическим выделениям из женских половых органов какое-то скрытое временем отношение имеет береза (возможно, потому что такие болезни раньше назывались «бели», по аналогии с цветом). По утренним и вечерним зорям больные женщины идут к березе, плещут на нее и на себя воду и приговаривают: «Возьми, береза, свое, а отдай мое». При той же болезни женщины ночью стирают рубашку, а воду относят на перекресток и выплескивают.
Терапия отдельных заболеваний
Особенной многочисленностью и разнообразием, а иногда и особенной сложностью отличаются приемы и средства, используемые при перемежающейся лихорадке. Больного иногда сажают в «дым», когда первый раз в году затапливают овин, обмывают холодной водой и приговаривают: «Как с гуся вода – так и с тебя худоба, и хворь, и боль» (Смоленская обл., Мордовия) . В других случаях окачивают его водой в лесу через березку, завязывая над головой две ветки березы и произнося: «Покинешь – отпущу, не покинешь – сама сгинешь». Иногда дают больному воду, заговоренную на углях, соли и глине. В первый день лечения дается одна ложка, во второй – две и т. д., всего двенадцать дней. Больной должен каждый день делать на палочке зарубки и по окончании курса лечения бросить палку в реку (Медынь). При этой же болезни берется освященная верба, на которой делается столько зарубок, сколько приступов претерпел больной, и бросается в натопленную печь. Когда верба сгорит, нужно взглянуть на оставшийся пепел и положить три земных поклона, после этого лихорадка должна «пропасть».
