Когда очнулась опять в этом зале, то лежа чувствовала, что что-то делают в области женских органов. Увидела, как у нее из живота вынули прозрачный пузырь, диаметром сантиметров 10-15, в котором отчетливо был виден маленький человеческий эмбрион. Его поместили в контейнер с прозрачной стенкой, контейнер закрыли и увезли.
Далее происходила последняя стадия всей операции – из тела женщин удалялся какой-то химический реагент, который вводили перед самым началом операции. Его нужно было убрать до возвращения домой, иначе у женщины при возвращении возникнет сильнейшее чувство стыда, как будто она сделала что-то неприличное. Были случаи, когда женщины сбегали раньше времени (видно, для этого достаточно было сильного желания), но в следующий раз им уже не хотелось этого делать.
Однажды случилось так, что пузырь с зародышем несколько передержали в теле женщины, и тогда у персонала "гинекологического отделения" (все были одеты в кремово-желтые халаты) это вызвало сильнейшую панику.
По ощущениям весь процесс "там" занимал от трех до 5 дней, в земном мире на это уходило только несколько часов ночи. Только тело помнило время, проведенное в другом мире, – волосы под мышками, которые женщина сбривала ежедневно, за такую ночь отрастали как за пять дней.
Тольятти – вовсе не единственное место, где происходили такие события. Владимир Ажажа цитирует в качестве примера письмо москвички Марианны Б. о подобных ее приключениях. Начиналось все с тех же увлекательных "контактов":
"Все началось со спиритических сеансов, которыми я в свое время активно занималась. А вскоре начались необычные явления:
ко мне стали приходить какие-то странные существа, которые принимали облик святых или красавцев. Были половые контакты… Потом я поняла весь ужас этих отношений и все прекратила. А однажды вечером в комнату через форточку влетел шар, светящийся голубым светом. Он осветил всю комнату, а затем погас. Мужской голос сказал: "Не бойся"… Вобщем, после его визита у меня началась бессонница, головные боли. Чувствую себя плохо"…
История эта стара как мир. В древности и в старину целые трактаты были посвящены интимным связям людей с потусторонними существами, а сейчас обманутому "духами" человеку в лучшем случае предложат лечь в психбольницу. В худшем поступят как те же "пришельцы" – пропишут ему принудительные медицинские процедуры. И пока только через серьезные уфологические организации (но не через уфологические секты), в которых признают только научный подход к проблеме, пострадавший может выйти на опытных психологов, которые занимаются такими случаями.
Но есть ли в науке в целом хоть какой-то намек на определение этих существ?
Пока нет даже намека. Есть только разрозненные, противоречивые гипотезы. Есть ценные наблюдения отдельных исследователей.
Между ангелом и бесом Иногда кто-то берется за систематизацию таких наблюдений, пытается заняться анализом. Что интересно, часто за основу берутся религиозные источники, книги по оккультизму, делается вывод, что в них накоплен бесценный опыт, но сама мысль, сам опыт тех, кто писали эти книги, ни во что не ставятся исследователями. И получается удивительная картина, в которой происходит смешение всех понятий высшего и низшего.
Небольшой пример – высказывания Густава Давидсона, писателя, потратившего несколько лет на составление "Справочника ангелов". Реальность, к которой он обратился всем своим существом, не могла не ответить на его стремления. Она вошла в его жизнь и, войдя, внесла в его мировоззрение еще больший хаос. Какие только книги по оккультизму, религии, парапсихологии он ни штудировал, но пишет следующее:
"На этой стадии своих исследований я был в буквальном смысле осажден ангелами. Они кружились вокруг меня день и ночь, и я не могу даже сказать, хорошо это или плохо, имея в виду их намерения… Я все время жил в сумеречной зоне их присутствия… Помню, однажды зимой я, возвращаясь домой с соседней фермы, шел в темноте через незнакомое поле. Внезапно нечто ужасное, что может привидеться только в ночном кошмаре, преградило мне дорогу. Оно имело зыбкую форму и светилось. Но я нашел в себе силы пробиться сквозь этот призрак. На следующее утро я не мог отчетливо сказать, с кем мне привелось столкнуться: с призраком, ангелом, демоном или Богом…" [357]
Пожалуй, даже если бы писатель встретил того же призрака в каком-нибудь пахнущем канализацией гнилом подвале или в кладбищенском склепе, то все равно гадал бы, с кем это ему посчастливилось встретиться – с призраком, демоном или с Космическим Разумом? Неразборчивость в понятиях поразительная. Но восхищает его мужество, такое же, какое проявляли некоторые святые при встречах с досаждавшими им темными существами. Он не побоялся ринуться прямо на призрака и пройти сквозь него. Бесстрашное непоколебимое мужество, как показывает опыт святых, – непобедимое оружие в противостоянии с теми, кто привыкли вытягивать силы из человека через его страх.
Ученый, не доверяющий науке прошлого, пытается сейчас открыть духовный мир своим путем – методом проб и ошибок, умозаключений, опирающихся на "нервные импульсы", "плазмоиды" и "биополевые структуры". Он в чем-то наивен, как ребенок, но его сила в его искренности, стремлении действовать и мыслить самостоятельно, методично, независимо. Казалось бы, Церковь, организация, имеющая тысячелетний духовный опыт, должна была по сравнению с наукой уйти далеко вперед в познании духовной реальности, в систематике иных миров и существ, но ее история показывает, что эти существа превратили самих служителей Бога в своих служителей. Священнослужители хотели быть магами, хозяевами иных миров, способными общаться с ангелами, повелевать стихиями, как когда-то это делал Учитель христианства, но сами впали в зависимость от ритуалов самого низшего колдовства, некромантии, угождения Семи духам, вызываемым черными каббалистическими заклинаниями. И для иерархии Церкви ничего не значили странные желания Семи "ангелов" поселиться и контактировать с людьми на том месте, где когда-то знатные сановники Рима предавались всем чувственным наслаждениям и где позднее веками практиковались колдовские обряды.
Церковью, ее служителями двигала корысть. Одни сознательно приходили к обману и колдовству, другие просто хотели быть частью могущественной корпорации жрецов, стоявшей выше власти королей, и для этого они были не прочь придерживаться некоторых внешних ограничений – "цель оправдывала средства". Корысть привела к соответствующим результатам, потому что наука, ведомая корыстью, не может вести к свободной истине, а вынуждена петлять в лабиринтах гипотез-предрассудков. Ум, зажатый между корыстью и муками совести, не может познавать свободно, непредвзято. ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
Были сделаны наблюдения, подтверждающие древнюю истину о стремлении невидимых существ как-то проявлять себя через человека. Большой статистический материал, собранный за века, указывал на то, что эти существа не прочь использовать человека для удовлетворения собственных страстей, что они стремятся всеми путями закрепиться в материальном мире, не теряя своих необычных способностей, и используют для этого "межвидовые скрещивания" между собой и человеком. Функции блюстителей нравственной чистоты, взятые на себя священнослужителями, обязывали что-то со всем этим делать. Но ведь священнослужители были самыми обычными людьми, не обладавшими терпением святого, состраданием святого, интуицией святого, смирением святого. Им не было дела до того, что для помощи человеку нужно не осуждение, а сострадание, что Учитель лечил людей от порабощения "духами", а не убивал их. Решать проблемы преступных, с точки зрения морали, связей хотелось как можно быстрее, как можно радикальнее. В голову приходил довод, что ради спасения всего подопечного стада можно пожертвовать несколькими овцами, и живых людей, подозреваемых в интимных отношениях с "демонами", стали отправлять на костер, провозглашая, что тем самым их души обретают спасение.
Такие праведные побуждения, благие намерения, может быть, руководили какой-то частью монахов, епископов, но не всеми служителями культа. Те из них, кто научились извлекать выгоду из колдовства и покровительства Семи "ангелов", самые осведомленные ученые из всей церковной иерархии, потворствовали таким казням, зная, что как раз дым и кровь жертв больше всего нужны их невидимым покровителям. В целом выстраивалась система двух разделов знания – закрытого и общедоступного, система, в которой зрячие вели слепых в нужном им направлении. Туда, куда указывали "духи" – "к войнам, мятежам и другим общественным бедствиям". ‹ a Мальцев С. А., 2003 ›
Интересно сравнивать историю разных церквей, сект, религиозных учений. Если брать жизнь и святых, и великих религиозных реформаторов, таких, как, например, Христос, Будда, то можно заметить, что ни один из них не претендовал на какое-то принципиально новое откровение. Самое большее, о чем заявляли эти духовные герои, так это об очищении старой истины, древних учений. Будда протестовал против извращений браминами Вед, но не отрицал их истины, он при каждом удобном случае старался вернуть человеку понимание сути древних религиозных обрядов. Христос отрицал ханжество и фанатизм выродившегося жречества, но относился с уважением к древней традиции Посвященных, которых на Ближнем Востоке называли назареями. Именно эта принадлежность к традиции тайного знания вызывала к нему ненависть со стороны экзотерического духовенства.
