— Инас хочет нашей смерти?! — раздавалось со всех сторон. — Он отдает наши головы врагам?!. Он сам враг?!. Мы не сдадимся!.. Будем защищаться!..
В предчувствии конца толпа неистовствовала и постепенно напирала на старейшин, оттесняя их к самым воротам дворца. Неожиданно вперед выбрался немолодой ремесленник в старой, засаленной одежде.
— Но как, как мы будем защищаться, если у них сила и воинство, а у нас нет ничего, даже предводителя? — стараясь быть услышанным, закричал он. Его услышали, его трубному голосу внемлили.
— Может, ты хочешь им стать? — раздался чей-то насмешливый голос. И через мгновение в круг к старейшинам сквозь толпу решительно протиснулся еще один мужчина, судя по внешнему виду, более благородного происхождения, он был облачен в светлые одежды и широкий плащ. — Может, сделаем его своим предводителем? — еще раз насмешливо повторил он, но властным жестом руки он тотчас погасил смешки в толпе и стал серьезным сам.
— В одном ты прав, ремесленник, у них сила, и это им принесет победу. Но просто так мы не сдадимся на милость победителя, как нам предлагает правитель Инас, мы будем биться!
— Но как, как мы будем противостоять нашим врагам? Мы не обучены воинскому искусству! Нам чужестранцев не победить!
— Эй, эй, тише! — кричал из толпы чей-то голос. — Что попусту болтать, надо думать, как противиться грозному врагу!
Эли, переждавшая ночь на городской окраине, в глухом закоулке, с раннего утра бродила по городу, не зная, с кем ей поделиться своим странным сном. Кто поверит ей, бывшей пленнице, которую в любой миг хозяин мог схватить и увести в страшную, тесную каморку. Ее тянуло в людные места, на площади, где шли бурные споры и перепалки. Так она оказалась на площади перед дворцом правителя Инаса. Слушая рассказ старцев, и ловя каждое слово из возникшей вслед за этим перепалки, она решалась и не могла решиться, чтобы сказать людям о своем сне. Сердце ее учащенно билось, по лицу потоками катился пот, она в величайшем волнении сжимала ладони так, что ногти впивались в кожу и распарывали ее до крови. Но что же делать? Что делать? Как решиться и выйти? Что эти люди сделают с нею вслед за этим?
И вдруг она вспомнила слова незнакомца из своего сна, что ей надо преодолеть насмешки и угрозы. И Эли тяжело сдвинула с места ноги, вросшие, казалось, туда намертво. Она, расталкивая локтями плотно стоящих людей, все решительнее стала пробираться к кругу, где стояли старейшины. И, действительно, люди, увидевшие бледную девицу с измученным лицом и лихорадочно горящими глазами, делавшую попытку протиснуться туда, где слово брали лишь мужи, начали насмехаться над нею. Несмотря на суровость часа, люди, казалось, совершенно забыли о нависшей над ними опасности, и вовсю веселились, толкая локтями соседей, призывая и их от души посмеяться над дурехой. Однако Эли изо всех сил старалась не потерять сурового сосредоточения на своем непростом намерении, чтобы не испугаться и не убежать прочь. Она все-таки выбралась из толпы и предстала пред строгими очами мудрых старейшин.
Осыпаемая со всех сторон жестокими насмешками, она приблизилась к старым мужам и, почтительно склонившись, смиренно обратилась к ним. Толпа кричала и улюлюкала, так что никто кроме старейшин, подле которых стояла Эли, не мог слышать ее слов. Адар, сверля ее острым и суровым взглядом, отрывисто бросил Эли несколько слов, та, то краснея, то бледнея от внутреннего неимоверного напряжения, в котором пребывали ее сердце и душа, отвечала со смущением и испугом. Вопросы продолжались, но теперь старцы окружили Эли со всех сторон, пытаясь понять истинную суть ее намерений.
Наконец, Адар властно вскинул руку, и ропот толпы тут же прекратился.
— Старейшины и эта девица, — объявил он жителям То, немало удивленным странностью старейшин, церемонящихся с сумасшедшей, — а она говорит, что ей ведом путь к спасению, вернемся к правителю Инасу, чтобы вновь говорить с ним. О решении Инаса вы узнаете из наших уст позже. Будьте здесь!
Несколько мгновений спустя старейшины и бледная, едва стоящая на ногах Эли оказались перед правителем То. Инас недоумевал, что же заставило старейшин вернуться, да еще привести в его дворец простолюдинку. Впрочем, он не спешил выражать свой гнев, полагая, что еще будет для этого время.
— О, достославный Инас! — обратился к правителю Адар. — Смиренно прошу твоего прощения за дерзость, но выслушай, не гони нас прочь. Сия девица сей час на площади поведала старейшинам, что ей ведом путь спасения То.
— Откуда же? — насмешливо спросил Инас, одарив пришедшую лишь беглым, презрительным взглядом. — Она разве обучена воинским искусствам, или, быть может, ей доводилось быть в числе завоевателей чужих стран?
— Ей приснился пророческий сон, — тихо ответил Адар.
— Сон? Ха-ха-ха, — Инас залился звонким смехом. — О, это заслуживает внимания правителя!
Эли осознала, что ей нельзя хранить молчание. Если она не обронит и звука, некому будет рассказать Инасу то, что она видела во сне, то, что живет в ней. Она робко сделала шаг к правителю, и низко поклонившись ему, начала тихо рассказывать свой сон. Эли, словно вновь оказавшись в том сне, вела разговор с самим правителем, плохо осознавая перед кем она ратует. И потому она, полностью отстраненная от реальности, все больше успокаиваясь, изложила подробно все, что ей было ведомо.
Инас слушал внимательно и не перебивал. Эли замолчала. Воцарилась тишина. Инас, не то под впечатлением сна полубезумной девицы, имевшего самое близкое касательство к тому, что творилось в То, то ли от опасности, грозящей городу, сидел задумчивый и печальный. Его пальцы перебирали ожерелье из огненных блестящий камней.
— Что скажете, старейшины? — наконец, нарушил затянувшееся молчание правитель То. — Верить нам иль не верить снам сего, быть может, бредового разума?
Старейшины, как один, высказались за то, чтобы поверить девице и позволить ей сделать то, что ей было велено в ее сне.
— Как имя твое? — спросил Инас Эли.
— Наречена зваться Эли, — едва слышно произнесла она.
— Должно быть, мы все тут сошли с ума, а не только ты одна, милая девица Эли, или нам не остается ничего иного, что не менее вероятно, но нам приходится тебе верить. Да будет так! Ты останешься здесь, во дворце, тебе дадут все, что ты попросишь для того, чтобы сотворить это изображение. Даю тебе сроку — один день и одну ночь.
Правитель хлопнул в ладоши и появился дворцовый служитель, долговязый и худой, но расторопный и быстрый на ногу. Ему было велено проводить Эли в отдельное помещение и предоставить ей всё ею требуемое. Служитель, живший во дворце много лет, внешне ничему не удивился, но в душе его встрепенулось небывалое изумление. Не случалось еще такой истории, чтобы простолюдинке во дворце отводили отдельное помещение, да еще и с готовностью выполнять ее прихоти. Но он ничем не выдал своих чувств, только, провожая по длинному дворцовому коридору Эли, пристально изучал ее хрупкую фигуру и бледное лицо с черными ввалившимися глазами, проливавшими жгучий лихорадочный огонь.
Эли огляделась. Ее новое пристанище, куда привел ее служитель правителя Инаса, поразило высотой сводов и простором. Через овальные огромные разноцветные отверстия проливался яркий свет. Помещение было пустым, лишь в углу стояла широкая лавка, да брошен был около нее небольшой ковер, под стать тем, что видела она у Инаса, но много бледнее и меньше.
Служитель принес еду, еду неведомую, пахнувшую тонкими ароматами, обжегшую ее необычайным вкусом. Эли несмело присела на ковер и притронулась к еде. Но ее смущал служитель, по-прежнему пристально наблюдавший за нею. Эли страстно хотелось есть, ей, никогда не ведавшей ничего подобного, хотелось наброситься на все, что ей принесли, но она не могла — этот пристальный, враждебный взгляд запрещал ей познать неизведанное доселе наслаждение — наслаждение едой. Едва прикоснувшись к еде, она нашла в себе силы отставить блюдо в сторону.
— Почему ты не ешь? — строго спросил служитель. — Тебе надо поесть, ты такая бледная, то и глядишь упадешь без сил. Скажи, что тебе еще принести. Я выполню любое твое повеление.
— Мне нужен большой кусок ткани и яркая краска… — служитель удивленно смотрел на Эли, не понимая смысла ее повеления. — Краска… творить образ животного… краска…
Эли отчаянно водила рукой по воздуху, словно изображая что-то, но по лицу служителя было видно, что он не понимает. Неожиданно он поспешно куда-то удалился, его долго не было. За это время в полном одиночестве Эли успела отведать удивительной еды. Она уже почти успокоилась и была готова приступить к работе. Служителя же всё не было.
Наконец, он явился, но пришел не один, а в сопровождении высокого молодого мужчины. Эли отметила в незнакомце проницательный взгляд и особую манеру держаться, как она теперь уже понимала, свойственную не простолюдину, но человеку благородному, живущему в богатстве и роскоши, привыкшему повелевать.
