...
Возьмите стакан козьего молока, которое вскипятите после полуночи. Поставьте стакан с молоком так, чтобы край его был на уровне ваших губ. Дуйте на поднимающийся пар и шепчите три раза подряд такие слова:
...
Могу посоветовать вам хороший заговор, который читают на воду или еду и угощают ими злого мужа. Заговор такой:
...
«Солнышко наше, Наталья Ивановна. Спасибо, что Вы есть. Помогите мне в горе моем.
С мужем живу четырнадцать лет, детей нет. Муж не разрешал рожать, пока учился, потом хотел, чтобы на ноги встали. Все аборты делала, грешила ради него, лишь бы угодить. В конце концов Господь перестал нам давать детей, наверное, решил, что хватит души невинные губить. А как объявили мне, что детей больше не будет, мужу вынь да подай дитя. Опять же причина: “Детей нет – уйду”.
Он стал гулять открыто. Но, правда, не подолгу, месяц с одной, месяц с другой, пока в итоге все же нашел женщину, которая решила его захомутать. Прибежала я как-то с работы, готовлю обед, вдруг звонок в дверь, смотрю в глазок, стоит женщина.
Спрашиваю через дверь:
– Вам кого?
Слышу:
– Люда, открой.
Раз имя назвали, открываю. Заходит молодая женщина, красивая, ничего не скажешь, и одета дорого, шуба норковая.
– Мне, – говорит, – поговорить нужно с вами.
Села и начала мне душу мотать.
– Я, – говорит, – люблю Андрея, а он меня.
Я слушаю, не перебиваю. Она выговорилась и спрашивает:
– Вы почему молчите? Разве вас не трогает, что ваш муж меня любит, а я его? И фактически он от вас не сегодня, так завтра уйдет.
– Нет, – стараюсь я отвечать спокойно, хотя какой тут может быть покой. – Он у меня уже четырнадцать лет гуляет, и не вы первая приходите ко мне с такими разговорами. Надеюсь, даст Бог, и эта его любовь пройдет.
Услышав это, моя соперница молча встала и ушла, а меня начала бить нервная дрожь. Вечером я обо всем рассказала мужу, а он засмеялся и ответил:
– Нет, это не та женщина, чтобы нас разлучить могла. Были ведь и лучше, правда? И вообще, как бы с тобой ни ссорились, все же вряд ли разойдемся.
А я ему говорю:
– Так ты же ребенка хочешь.
– В сорок пять лет уже нет особого желания, – сказал он. – Честно говоря, Люда, мои любовницы уже столько абортов делали, что, если бы мне нужен был ребенок, то давно я бы уже его имел. Никто из них твоего ногтя не стоит, вон ты какая у меня.
И он так хорошо, по-доброму на меня посмотрел, что я заплакала:
– Зачем же ты, милый, тогда гуляешь? Я ведь себе все здоровье испортила, вся испереживалась.
– А черт его знает. Но я когда-нибудь успокоюсь, ты только не плачь. Я люблю тебя.
Прошла неделя, вторая… И опять звонок в дверь.
Смотрю в глазок – она. Не хотела пускать, но любопытство взяло верх: зачем пришла и что скажет? Снова гостья села, только в этот раз я спокойна была, все слова мужа вспоминала: “Не та женщина, чтобы нас разлучить могла”. А она удивленно меня разглядывает – видно, поняла, что я вовсе ее не боюсь и даже расцвела за последнее время. Много ли нам женщинам надо, муж приголубил – мы и счастливы, и жизнь в радость.
– Ну вот что. Я ведь пришла по-хорошему последний раз поговорить. У меня дача от бабки осталась, так я ее мастеру подарила, и все из-за тебя, – начала она.
– А я здесь при чем? – спросила я.
– А при том. Сделает она из тебя за мою дачку такую крокодилицу, что муж твой рядом стоять не сможет, рвать его будет от отвращения. Не дай мне грех взять на душу, добром прошу. Зачем он тебе? Мало он тебе крови попортил? Найди себе мужика и живи.
– Мне и свой не надоел. Иди отсюда, – заорала я со слезами на глазах. И куда только делось мое спокойствие?…
Уходя, она мне бросила:
– Неделю жду, слышишь? Неделю!
Конечно, я не выгнала мужа и сама не ушла. Но через две недели заболел у меня бок. Отвезли меня в больницу, сделали УЗИ – ничего найти не могут. В конце концов решили, что это аппендикс. Удалили его, но приступы не прекратились.
В конце концов выписали меня домой. Я еле-еле ноги передвигала, но все же старалась готовить, стирать, убирать. И вот как-то пошла я за хлебом и увидела, что в почтовом ящике что-то лежит. Достала, смотрю – фотография моя, а на животе большая дыра.
Когда муж вернулся домой, я ему тут же фотографию сунула: вот, мол, смотри, что твоя любовница со мной творит. Он взял фотографию и ушел. Пришел злой, ты, говорит, сама фотографию проткнула, выставила меня на смех. Это твои, говорит, штучки, не хочешь, чтобы я с ней встречался. Тут мне стало ясно: она ему что-то внушила, вот он и разозлился. Решила я промолчать.
Через несколько дней у меня разболелись ноги: хрустят, ноют, ни сидеть, ни стоять, ни ходить – настоящая развалина, а мне ведь только тридцать пять лет. И тут меня как будто кто-то толкнул. Бросилась я к почтовому ящику, а там снова моя фотография с проколотыми ногами. Кое-как поднялась я в квартиру. Я была так напугана, что двинуться не могла. И фотографию нет смысла мужу показывать – не поверит, опять скандал будет. Еще через пару дней руки заболели, словно мне их вывернули. К почтовому ящику не пошла, побоялась. Тут очередь подошла моей бедной головы, болит и в висках стучит. Вызвала “скорую”. Давление нормальное. Короче говоря, врачи развели руками и ушли, сказав, что ничего у меня нет.
А кто в душу заглянет, кто прочувствует боль мою? Ведь не знает рядом сидящий, что болит у тебя, с виду-то все в порядке. Думала, в аду так не мучают, так больно было…
Пришла ко мне как-то подруга, я плачу, рассказываю ей обо всем и фотографию показываю. Она после спустилась к почтовому ящику и принесла еще две фотокарточки, на одной проколота голова, на другой – руки. Пришел муж, подруга попыталась ему все объяснить, а он ей: “Что ты ей веришь, она сама фотографии истыкала. У нее уже крыша едет. И я, как дурак, ходил ругаться, людей насмешил”.
