— Видите ли, господа будущие журналисты, — говорил он, ни капли не смущаясь, — между журналистикой и вулканологией нет никакой разницы. И то, и другое — видимый результат глубинных процессов. Земля, в принципе, это гироскоп, вращающийся внутри сферы. По современным понятиям внутри Земли имеется твердое ядро, и оно вертится как волчок. Ось вращения ядра лежит в плоскости земного экватора и медленно перемещается по ней с востока на запад. Конечно, перемещение масс материи в различных слоях земли вызывает трения, которые нельзя назвать слабыми, но вас это не должно заботить, тем более, что это вообще никого не заботит до той поры, пока все не закончится переворотом ядра на 180 градусов.
— И что же произойдет, господин профессор, упадет курс доллара? — выкрикнул с места долговязый рыжий студент.
— Можно сказать и так, — улыбнулся Кривицкий. — Возникнет петля времени, а что это такое, в оставшиеся пять минут лекции я объяснить не смогу, для этого потребуется лет пять вашего заинтересованного внимания. Но вкратце это очень хорошо объясняется известной английской эпиграммой в маршаковском переводе: /Сегодня в полдень пущена ракета./Она летит куда скорее света./И долетит до цели в семь утра /Вчера…/.
— То есть, — попытался выяснить все тот же рыжеволосый студент, — внутри земного шара как бы действует машина времени?
— Ну, если вы так хотите, — неожиданно громко и весело расхохотался профессор, — то как бы да.
По окончании лекции Юрий Аркадьевич решил зайти в ректорат и в конце концов выяснить, кто он — доктор наук или так просто, геолог недобитый. Если доктор наук, то пусть увеличат оклад до семи тысяч в месяц, а если геолог недобитый, то пусть добьют. Взяток ему, по крайней мере, никто не дает.
— Простите, вы профессор Кривицкий? — вкрадчиво поинтересовался у него молодой человек, по виду старшекурсник, и представился: — Моя фамилия Углокамушкин, зовите меня Саша, я пророк с ментальными проявлениями ясновидения. — Саша почему-то решил, что таким представлением он будет выглядеть более солидно в глазах ученого.
— Ну что вы, молодой человек, — благодушно заулыбался Кривицкий, — разве я похож на знаменитого профессора Кривицкого, что вы, я как говорится, рылом не вышел. Юрий Аркадьевич находится вон там, — Кривицкий показал рукой в дальний конец коридора, — повернете и до конца…
— Юрий Аркадьевич, профессор Кривицкий! — Помахивая поднятой вверх рукой, к ним подходила завкафедрой журналистка Леонида Бриз. — Мне просто необходимо с вами переговорить по одному делу.
Юрий Аркадьевич и Леонила Альбертовна Бриз чувствовали друг к другу «негромкое» сексуальное влечение, начавшее трансформироваться в большую любовь. Кривицкий еще раз пристально посмотрел на начавшего недоумевать «пророка».
— Я не Кривицкий, — с оскорбленно-вызывающим видом заявил он Леониде Альбертовне. — Что это сегодня меня все путают с профессором? Я на него ни капли не похож. У него туфли черные, а у меня — вот, — он даже приподнял штанину, — коричневые с зелеными шнурками.
Леонила Бриз сразу все поняла, а после демонстрации Юрием Аркадьевичем зеленого на коричневом, даже поняла, что профессора надо спасать.
— Извините, Валерий Игнатьевич, — смущенно закрыла она лицо руками, сквозь пальцы бросая взгляд на Углокамушкина. — Я вас приняла за Кривицкого, надо же. А вы этого идиота Кривицкого случайно нигде не встречали?
— Кого? — возмутился Юрий Аркадьевич и окинул Леониду Альбертовну пренебрежительным взглядом. — Сами вы идиотка и конъюнктурщица.
— А что вам, собственно, надо от него? — поинтересовалась Леонила Бриз.
— Да мне, — Саша уже всерьез подумывал о том, чтобы «сделать ноги» из храма науки, но, вспомнив, что его ждут с результатами Мармик и Лаперуза, вытащил из-под свитера компьютерные распечатки фотоснимка литосферно-амплитудных схем, фиксирующих новообразования в районе Северного и Южного полюсов, — мне консультация по поводу нездоровых процессов внутри земного шара необходима…
— Никаких там процессов нет, — выдернул Кривицкий листы из рук Саши Углокамушкина, — кроме тех, что есть. Откуда у вас эти данные, молодой человек? Я так сразу ничего не могу сказать, мне нужно с этим, — он потряс пачкой распечаток в руке, — поработать в спокойной обстановке дома. Если вас интересует мое мнение, оставьте это мне и давайте встретимся, скажем, в понедельник. Здесь же, в университете.
— А вы кто? — Саша с недоумением посмотрел на профессора. — Вы вулканологи?
— Я журналистка, — отчеканила Леонила Альбертовна, — а это Кривицкий, сволочь эгоистичная, но один из лучших специалистов мира в том, что касается недр Земли. А то, что он отказывается признать себя таковым, а я подыграла, так это естественно, трудно найти человека, который хотя бы раз в месяц не отказывался сам от себя при массовой поддержке окружающих, но обычно это происходит по нескольку раз в день. Так принимаете предложение профессора Кривицкого, или я вас познакомлю с другим специалистом?
— Да, конечно, — поспешно согласился Саша, ибо ему нужно было передать эти материалы только Кривицкому и никому другому. — Я готов ждать Юрия Аркадьевича сколько угодно, а не то что до понедельника.
Первыми забили тревогу в МВД России, обнаружив, что аппаратура СОРМ (Система оперативно-розыскных мероприятий), установленная во всех фирмах, предоставляющих доступ в Интернет, бессильна вычислить местонахождение хакера под ником (псевдоним в Сети) «Око вселенной». Провайдеры лишь разводили руками: «Нет у нас такого клиента». Вторым, после того как произошло вторжение в компьютерные системы ряда министерств России и в банки данных РАН с полным забором и последующим возвращением информации обеспокоилось Управление компьютерной и информационной безопасности ФСБ России. После уточнения некоторых деталей вторжения и получения дополнительной информации беспокойство сменилось задумчивой тревогой. Хакер был непросчитываемым и, на взгляд оперативников, сумасшедшим. Как бы в подтверждение их мыслей, пресса, сначала вскользь, основываясь на смутных сведениях невнятных источников, затем более полно «взорвалась» заголовками передовиц: «Хакер под ником „Око Вселенной“ — Бог!»; «Господи, спаси Интернет!»; «Возвращение мозгов в голову!»; «Остановите Землю, я сойду!».
В течение короткого времени всесильный хакер «обезличил» правительственные сайты США, Китая, Германии, России, Франции и Англии. В одночасье дала сбой и зависла компьютерная система управления Японии, Канады и Австралии. Не играло никакой роли, подключена ли система к открытой сети или действовала в автономно-ведомственном режиме, хакер приходил везде и везде чувствовал себя хозяином положения. Ни секунды не сомневаясь, «Око Вселенной» проник в банки данных ВВС США и стран НАТО, разрушив всю систему управления ВВС и носителей ядерного оружия. Он «вошел» в Центр космических исследований имени Кеннеди, в базу данных командования ВМС США, ВМС России, морской национальной лаборатории имени Лоуренса и центр морских исследований России. Хакер «входил» в любой дом и, если требовалось, «забирал» информацию с индивидуальных компьютеров. Фирменным знаком «Ока Вселенной» было появление на экранах, подвергшихся вторжению компьютеров, кисти руки с шестью пальцами, отталкивающе-завораживающей и безобразно-красивой формы.
Службы внутренней безопасности всех силовых ведомств развитых стран в полную силу разрабатывали версию о предателях внутри подразделений по борьбе с кибер-электронной преступностью и даже внутри себя самих, но кроме рядовых «оборотней» пескариного калибра ничего не обнаружилось. Хакерство же такого масштаба должно было прикрываться, как минимум, всею государственной и — черт побери! — сатанинской мощью.
Люди не замечают чудес лишь по той причине, что не верят в них, это во-первых, а во-вторых, люди, сталкиваясь с необъяснимыми чудесами ежедневно, не обращают на них внимания…
Родители Толика Лаперуза, артисты Ленкома, редко бывали в своей «базовой», четырехкомнатной квартире в центре Москвы. У них имелись две «двушки» в разных концах столицы, джип — у папы, «соната» — у мамы, загородный дом на двоих и масса поклонников обоего пола, что говорило о явном присутствии таланта в их артистических телах. Но все-таки они иногда заходили навестить своего сына, играя при этом роль «возвращающихся домой с тяжелой работы в условиях Крайнего Севера» или «старых друзей, заглянувших на огонек к своему непутевому, но любимому другу детства». И в том и в другом случае имели место нравоучения и советы, и в том и в другом случае Толик не обращал на это внимания. В это утро родители решили навестить сына без предварительной договоренности с ним и между собой.
