Эгоизм – это идентификация видящего с видимым, с проводником. Если вы отбросите эту идентификацию, эго исчезает. И нет другого пути, чтобы отбросить эго. Не идентифицируйтесь с телом: с глазами, ушами, умом, сердцем, и внезапно эго больше нет. Есть вы, в абсолютной своей чистоте, но нет никакого эго. Впервые вы присутствуете полностью, тотально, но нет никакого эго, нет связанного с «Я», некому говорить «Я есть».
Влечение, а вместе с ним привязанность, по отношению ко всему, что приносит удовольствие. Отвращение ко всему, что причиняет боль.
Есть два пути существования в этом мире: или вас тянет к чему-то, что по ощущениям приносит удовольствие, или вы чувствуете отвращение, избегаете чего-то, что как вы думаете, причиняет боль. Но если вы становитесь все более и более бдительными, вас ожидает глобальный переворот. Вы станете способны увидеть, что все что приносит удовольствие, также вызывает и боль – удовольствие в начале, боль в конце. А все что приносит боль, также доставляет удовольствие, боль в начале, удовольствие в конце. Вот эти два пути.
Один из путей – быть домохозяином. Постарайтесь проникнуться, это очень, очень важно. Один из путей, быть домохозяином, грастха. Он живет в привязанности, во влечении. Все что он чувствует, приносит удовольствие, он движется в этом направлении. Он цепляется к этому и, в конце концов, он находит только боль и ничего больше, страдания и ничего кроме них.
В точности на другом краю, лежит путь монаха, отринувшего мир. Он не привязан к удовольствиям. Напротив, он начинает цепляться за аскетизм, самоистязание. Он лежит на постели с гвоздями, постится месяцами, годами не меняет стоячего положения, не спит. Он делает прямо противоположное домохозяину, потому что он понял, что то, что в начале приносит удовольствие, в конце становится болью. Он применил эту логику наоборот, теперь он стремится к боли. И он прав, если вы стремитесь к боли, в конце вы найдете удовольствие.
Ведь человек практикующий боль, перестает ее ощущать. Практикуя боль вы сможете получать удовольствие от простых радостей жизни, маленьких простых радостей. Вам этого не понять. Для человека, который постился целый месяц, простой хлеб с маслом и солью превращается в пир. Человек, который спит на гвоздях, если ему дать просто поспать на земле, ни один император не будет так радоваться своей кровати!
Но все это две стороны одной медали, и обе ошибочны. Монах просто перевернул процесс, да он стоит в ширшасане, в стойке на голове, но это все тот же домохозяин. Они оба привязаны, один привязан к удовольствиям, другой – к боли.
Человек осознанности непривязан. Он ни домохозяин, ни монах. Он не идет в монастырь, он не уходит в горы. Он остается там, где есть, просто двигается «вовнутрь». На внешний взгляд, перед ним нет никакого выбора. Он не цепляется за удовольствия и не цепляется за боль. Он ни гедонист, ни мазохист. Он просто движется «вовнутрь», смотрит на игру в удовольствие и боль, на свет и тень, на день и ночь, на жизнь и смерть. Он движется за пределы этих двойственностей, он трансцендирует их. Он просто становится бдительным и осознанным, и в этой осознанности впервые происходит нечто, что не является ни удовольствием, ни болью – это блаженство. Блаженство отличается от удовольствия, удовольствие всегда смешано с болью. Блаженство же ни боль, ни удовольствие, оно за пределами обоих.
И за пределами обоих находитесь вы. Это ваша натура, ваша чистота, ваша кристальная чистота бытия – просто трансценденция. Вы живете в миру, но мир не проникает в вас. Вы двигаетесь в миру, но мир не двигается в вас. Вы остаетесь неприкосновенными, где бы вы ни были. Вы становитесь цветком лотоса.
ГЛАВА 4. СТАТЬ СВОБОДНЫМ В НЕСВОБОДНОМ ОБЩЕСТВЕ.
Первый вопрос:
Как следует из вашего позавчерашнего ответа, мне кажется вы не слишком высоко цените распространенную на Западе концепцию использования сна в качестве одного из средств познания. Я имею в виду, в частности, технику психологии самореализации Юнга.
ДА, я не слишком высоко ценю Фрейда, Юнга, Адлера или Ассаджоли. Фрейд, Юнг, Адлер и остальные – просто дети, играющие с песком времени. Они собирают прекрасные камешки, красивые цветные стекляшки, но если вы посмотрите в предельное, то все они – лишь дети, играющиеся с камушками и стекляшками. Эти стекляшки – не настоящие алмазы. И все, чего они достигли, это крайне примитивные вещи. Следуйте со мной, и постепенно вы увидите, в чем тут дело.
Человек может быть физически болен, тогда ему нужен доктор, врач. Человек может быть психически болен, тогда ему могут немного помочь Фрейд, Юнг и все остальные. Но если человек болен экзистенциально, если больна его сущность, тогда ни обычный врач, ни психиатр не смогут ему ничем помочь. Экзистенциальная болезнь духовна. Она не относится ни к телу, ни к уму, она относится к целому, а целое превосходит все части. Целое – это не просто сочетание, сочетание каких-то частей. Это нечто выходящее за пределы этих частей. Это нечто, скрепляющее все части вместе. Это трансценденция.
А болезнь экзистенциальна. Человек страдает от духовной болезни. И сны никак не могут помочь в этом направлении. Что на самом деле могут дать сны? Сны – это язык подсознательного, символы, знаки, намеки и жесты подсознательного, какая-то весточка от подсознательного к сознательному. Психоаналитики могут помочь вам интерпретировать сны, они становятся посредниками, могут рассказать, что означают ваши сны. Конечно, если вы сможете понять сон, вы станете немного ближе к своему подсознательному. Это поможет вам лучше настроиться на свое подсознание. У вас немножко добавится понимания. Две ваших части, сознательное и подсознательное теперь уже будут не так далеки друг от друга, они станут немножко ближе. Вы уже не будете так сильно разделены, как раньше. Небольшое единство, в некотором роде единство появится в вас. Вы станете чуть более нормальным, но быть нормальным – это ерунда. Быть нормальным - не заслуживает никакого внимания. Это означает, что вы, как вы есть, должны быть обыкновенными, с вами ничего не произойдет, ничего из другого мира не проникнет в вас. Вы просто человеком, который лучше приспособлен к обществу. Конечно, вы станете чуть лучшим отцом, чуть лучшей матерью, чуть лучшим другом, но всего лишь чуть.
Но это не самореализация. И когда Юнг начинает говорить о самореализации при помощи анализа снов, он говорит какую-то глупость. Это не самореализация, потому что самореализация приходит лишь тогда, когда ум отсутствует. Истолкованные сны – это не сны, они принадлежат уму, они становятся частью ума. И ни один психолог на Западе, за исключением Гурджиева, Экхарта и Якоба Боме, ни один психолог на Западе не вышел за пределы ума. И даже эта горстка, Якоб Боме, Экхарт и Гурджиев на самом деле не принадлежат к Западу, они принадлежат Востоку. Всю их точку зрения можно назвать только восточной. Они родились на Западе, но их отношение, их жизненный путь, само их понимание принадлежат Востоку. Когда я говорю "Востоку", всегда помните, что я не имею в виду географически.
Для меня Восток – это точка зрения, и Запад – тоже точка зрения. Меня не волнует география. "Запад" – это способ смотреть на вещи, и "Восток" – тоже способ смотреть на вещи. Когда Восток смотрит на вещи, он смотрит на все целиком. Когда смотрит Запад, он всегда смотрит на отдельные части. Западный подход аналитичен, он анализирует. Восточный подход синтетичен, он синтезирует, пытается выделить из множества нечто общее. Западный подход пытается найти множество в одном.
Западный подход стал крайне эффективным в анализе, расчленении, разделении на составляющие. Даже движения подобные психосинтезу Ассаджоли, это не синтез на самом деле, потому что сама суть упускается. Сначала Фрейд и Юнг разделили все на части, разломали целое, а теперь Ассаджоли пытается собрать эти части воедино.
Вы можете расчленить человека на части, он был живым, но после расчленения он больше не жив. Теперь вы можете попытаться собрать части воедино, но жизнь уже не вернется. Это по-прежнему будет труп. И как бы вы не собирали части вместе, это не поможет вернуть его целым. Ассаджоли просто пытается искупить вину за то, что сделали Фрейд и Юнг. Он собирает части вместе, но труп остается трупом. В этом нет никакого синтеза.
Вам нужно посмотреть на целое, а ведь целое – это нечто полностью иное. Теперь даже биологи начинают это понимать, даже медики с каждым днем все лучше понимают, что когда вы берете у человека кровь для анализов, это уже не та кровь, которая течет у него в венах, теперь эта кровь мертва. Вы берете на анализ что-то другое. Бегущая по венам кровь, это живая кровь. Она принадлежит целому, это часть системы, она бежит в системе. Она так же жива, как например рука. Если вы отрежете руку, это уже будет не та же рука, что прежде. Как может быть прежней кровь, когда вы изъяли ее из тела для анализов? Она уже не та.
