Я прошел мимо дымящих ламп и, подойдя к своей любимой статуе, сел в ее тени. Вдруг я услышал урчание. Черная голова слегка ткнулась мне в спину, а затем огромные пушистые лапы оказались у меня на коленях. Мурлыкание становилось все громче.
Некоторое время я поиграл с котом, поглаживая его шерсть, потягивая за хвост и трогая уши. Все это время он не переставал мурлыкать. Вскоре его голова склонилась на бок, и он уснул у меня на коленях. Я сложил руки и подумал о всех происшествиях и трудностях моей жизни.
Я размышлял о настоящем, думая, как легко людям говорить банальности о религии, говорить о правилах праведной жизни. Но как непросто быть маленьким мальчиком, который вынужден делать то, чего не хочет, как трудно быть тем, кого готовят к выполнению каких-то непонятных для него задач. Размышляя об этом, я, должно быть, провалился в сон — мы часто спали сидя. Спал старый кот. Спал я. Время шло.
Удлиняющиеся тени становились все темнее. Солнце, пройдя свой путь по небосклону, исчезло за горизонтом. Вскоре из-за горных вершин выглянула луна, и во всех окнах Лхасы зажглись мерцающие масляные лампы. Я и старый кот шали в тени Священной Статуи.
Глава 7
Астральные путешествия
Заброшенный храм — Таинственный кристалл—Богослужение девяти лам — Путешествие в астральный мир — Заблудшие души обретают покой — Меня обнаруживают — Ламы испытывают мои способности — Прогулка сквозь стены
Глухое жужжание проникло в мое дремлющее сознание. Мои телепатические силы пришли в готовность. Где-то совсем рядом мощный источник мыслей заполнял ими легкий воздух. Я поднял склоненную голову и с трудом приоткрыл слипшиеся веки. Кто-то осторожно копошился у меня на коленях. Чей-то рот мягко схватил мою руку и нежно сжал. «Мур! Мур!» — сказал старый кот. Он понимающе смотрел на меня. Слабое мерцание ламп оставляло кроваво-красные отражения в его глазах, которые при дневном свете были небесно-голубыми. Мягко, так мягко, что я едва почувствовал, кот соскользнул с моих коленей и слился с густой тенью.
Ноги у меня онемели. Не совсем сросшиеся кости сильно ныли. Казалось, что ожоги готовы были открыться, оставляя свежие глубокие раны. Приступы боли сотрясали мою грудь и разливались по спине, угрожая сорвать ребра с их мест. Я осторожно лег, тяжело дыша. Когда боль постепенно угасла, я внимательно осмотрелся. Здесь, в глубокой тени огромной Священной Фигуры, я мог видеть невидимое.
Темные прямоугольники окон ясно выделялись на стенах, покрытых пляшущими тенями. Ночное небо проглядывало сквозь них, словно плотная бархатная завеса, усыпанная яркими драгоценностями — звездами. Алмазные, рубиновые и бирюзовые точки мерцали и кружились вверху. Здесь, в прозрачном воздухе Тибета, звезды казались не просто белыми пятнышками света, какими их видели в низинах, — они были цветными. Клубящийся дым не мог испортить чистоты тибетского неба, не мог омрачить его величия. Марс был тусклым красным рубином, Венера — зеленой, а крохотное пятнышко Меркурия напоминало осколок бирюзы. Неяркая полоса света тянулась по небу, словно бы кто-то провел по нему пальцем, покрытым измельченной алмазной пылью. Сегодня не было луны, которая обычно довершала картину, поглощая своим сиянием тусклый свет звезд.
Тени на стенах то прыгали, то замирали, превращаясь в огромных гигантов, карабкающихся на крышу, или в маленьких карликов, бегающих по полу. Лампа рядом со мной была неисправна. Из ее дырявого днища вытекало растаявшее масло, оно капало на пол и застывало. Возле дальней стены у окна колыхалась танка, она была похожа на мотылька, пляшущего вокруг мерцающего пламени. Танка слегка похлопывала, отделяясь от стены, несколько мгновений колебалась и, будто от усталости, возвращалась на место только для того, чтобы тут же продолжить свой безумный танец.
Некоторое время у меня кружилась голова. Наконец я полностью пробудился ото сна. Тени вокруг двигались, корчились и кружились. Меня встревожили низкие голоса, раздававшиеся из-за Священной Статуи, за которой я прятался. Я взглянул вверх на ее огромную голову. Мной овладела паника — статуя опрокидывалась, она собиралась упасть и раздавить меня. Силуэт колебался, и я уже был готов броситься прочь, но мне мешали поврежденные ноги. Тут я чуть не рассмеялся — это была лишь иллюзия, вызванная скачущими тенями.
Боль немного утихла. Я встал на четвереньки и осторожно заглянул за статую в глубину храма. Я никогда раньше не видел здесь богослужения. Мы, дети, были очень ограничены в свободе передвижения: для нас существовал лишь главный храм и еще несколько храмов поменьше. Этот храм представлял собой рукотворное сооружение, выдолбленное в скале. Мне было интересно, что собирались делать люди, пришедшие сюда. Осторожно обмотав мантию вокруг талии, чтобы не запутаться в ней, я подкрался поближе, осматриваясь по сторонам.
Мне казалось, что должно произойти нечто интересное. Передо мной расположились сидящие кругом девять лам. Все они были одеты в шафранные мантии. Они сидели лицом к центру круга, где на ярко раскрашенной подставке стоял предмет, которой я не мог хорошо разглядеть. Казалось, там что-то было, и в то же время создавалось впечатление, словно там ничего нет. Я дрожал, волосы на моей голове вздыбились и стояли по стойке «смирно», как солдаты на параде. Холодный пот прошиб меня, мурашки забегали по коже. Я готов был пуститься наутек. Мне казалось, что на резной подставке стоит нечто из мира теней, объект, который не может существовать в реальном мире. Мне становилось все интереснее.
Этот предмет был похож на шар из чего-то, вернее, из ничего. У него не было формы, он как-то странно мерцал. Мне хотелось подобраться поближе и рассмотреть его прямо из-за головы сидящего ламы, но я боялся быть обнаруженным. Поэтому я сидел на месте, протирая глаза руками, чтобы смахнуть с глаз остатки сна. Я внимательно вглядывался во мглу. Сочтя, что сделал все возможное, чтобы привести глаза в порядок, я снова встал на четвереньки и осторожно переполз в другое место, где между плечами лам открывался лучший обзор.
Внезапно до меня дошло, что увиденное мной представляет собой невероятных размеров кристалл горного хрусталя, безупречный и совершенный. Он покоился на резной подставке, полностью завладев вниманием лам, которые сидели, не видя ничего вокруг. Они увлеченно смотрели на кристалл, но создавалось впечатление, что их глаза не участвуют в этом созерцании, словно они всматриваются в грани кристалла каким-то третьим глазом.
Я знал, что тоже наделен ясновидением. Поэтому, не полагаясь больше на глаза, я позволил вступить в игру своим ясновидческим способностям. Я увидел, что кристалл переливается разными цветами. Казалось, внутри него кружится что-то наподобие дымки, образуя кольца и завитки. Удивленный и испуганный, я словно проваливался с невероятной высоты, с верхушки мира, вниз, в бездонную пропасть. Но нет, это была не пропасть, напротив, целый мир простирался передо мной, красочный мир, наполненный различными вещами. Будто с высоты, я видел уныло бредущих людей, полных грусти, страдания и боли. Это были потерянные души, неприкаянные, ищущие способ избавиться от своих страданий.
Пока я завороженно сидел, представляя себя на залитой солнцем равнине неизвестного мира, ламы затянули песню. Один из них часто поднимал руку и звонил в серебряный колокольчик, другой, сидящий напротив, делал то же самое, только его колокольчик звонил иначе. Они продолжали петь. Их песня разливалась по храму. Это было не стаккато, которое можно услышать во всех остальных частях мира. Это была настоящая глиссада нот, вытекающих одна из другой. Звуки сливались в аккорды, которые отражались от стен и дрожали в воздухе, словно их издавали сами стены.
Руководитель группы сложил руки. Лама рядом зазвонил в колокольчик. Третий высоким голосом запел ритуальную песню «О! Слушайте голоса наших душ». Так они один за другим повторяли древние куплеты то поодиночке, то в унисон. Звук их голосов то возносился вверх, то падал вниз, унося меня куда-то, где я не чувствовал ни времени, ни самого себя.
Затем я услышал всю молитву:
— О! Послушайте голоса наших душ, Все, кто беззащитен и страждет в пустыне.
Послушайте голоса наших душ,
Потому что мы можем защищать незащищенных.
Первая палочка благовоний зажжена — дым поднимается вверх.
Пусть ваши души потянутся вслед —
Так вы обретете защиту.
Послушайте голоса наших душ,
Все, кто беззащитен и страждет в ночи.
Послушайте голоса наших душ, Потому что мы можем стать маяками, светящими в темноте,
Которые могут направить заблудших путников.
Вторая палочка благовоний зажжена и излучает жизнь.
Пусть ваши души примут наш свет, и вы не будете блуждать во тьме.
