Медузу, Гильгамеш изгоняет Лилит с дерева Хулуппу. Эстер Хардинг [3] говорит, что богини были свергнуты: Тиамат – Мардуком, Гея – Ураном, Инанна – Думузи. Они больше не владычицы, прочно утвердившиеся в своей власти. Теперь они низведены до ранга матери, жены и дочери. Рождение Афины из головы ее отца является одним из самых значимых эпизодов, четко обозначающим свершающийся переход путем уничтожения женских атрибутов. Победы сил Солнца благодаря этим доблестным героям в конечном счете приводят к убийству змей и драконов, исконных символов богини.
Луна обнаруживает себя заключенной в силах бессознательного. Весталки, священные проститутки, становятся целомудренными монахинями или юродивыми. Вместо ритуалов hieros gamos, напрямую связанных с инстинктивными силами эроса (сексуальные ритуалы, описанные в главе, посвященной Весте), распространяется культ Мадонны и нежной матери.
В каком-то смысле логос (мужской принцип) пытается заглушить эрос и начать регулировать первозданную, живительную, плодородную силу. Нам слишком хорошо известны примеры психических и коллективных расстройств, к которым все это могло привести. В своем исследовании, посвященном святой проститутке, Нэнси Куоллз-Корбетт [4] пишет, что, когда архетип богини любви активен, мы чувствуем себя наполненными витальной силой любви, красоты, сексуальной страсти и духовного обновления. Однако, когда женское божество перестает почитаться, психические и социальные структуры превращаются в механизмы милитаризации и политизации.
Точно так же Деметра Джордж [5] считает, что силы женского начала и культ Великой Богини в прошедшие эпохи позволяли иначе относиться к смерти и сексу – двум крупным табуированным темам современного общества. Согласно ее мнению, мистерии богини имели отношение к тесной связи между смертью и возрождением. Секс использовался в первую очередь для достижения экстаза, исцеления, возрождения и духовного просветления. С началом перехода к солярным культам эти символы постепенно лишаются своего значения, искажаются, а учения богини подавляются.
Для кого-то речь идет о силе патриархата, о всемогуществе мужественного героя, который приходит со своим фаллическим мечом, чтобы отрубить голову змее, с самых отдаленных времен считавшейся символом мистерий Великой Богини. Можно подумать, что именно он и убил ее.
Однако другой подход, подход Деметры Джордж, которая была моей наставницей, кажется более подходящим для открытия новых перспектив.
В книге «Тайны темной Луны» [6] она высказывает идею о том, что этот великий женский принцип вовсе не обязательно был попран и осквернен мужскими силами, которые таким образом могли привести его к гибели. На самом деле это было воздействие интеллекта циклов, столь характерного для женского начала, о чем также говорится в упомянутой книге. Если бы мы поместили себя в космический цикл продолжительностью более 40 тысяч лет, то две тысячи лет тьмы, во время которых правили патриархальные законы, больше соответствовали бы бальзамической фазе Луны. То есть моменту, когда Луны нет на небе, когда ее просто не видно, что вовсе не означает, что она полностью исчезла. Для древних на этапе этой фазы женщины кровоточили и соединялись с тонкими мирами. Так что в космическом масштабе эти две тысячи лет были временем темной Луны, когда женское начало находилось в процессе перерождения.
Мне кажется очень важным рассматривать это великое возрождение женского начала не как месть женщин мужчинам, что только продлит нескончаемую борьбу между полами, а как космический танец этих двух принципов в игре света и тени.
Остаются открытыми вопросы, которые будут служить для нас ориентиром на протяжении всей книги:
• Не является ли возвращение женского начала новолунием, рассветом новой эры, целью которой будет реинтеграция женских сил?
• Не вернутся ли богини тени после двухтысячелетнего цикла возрождения более могущественными, чем прежде, несущими в себе семена грядущего нового мира?
• Не поведают ли они нам основополагающие истины, чтобы и мы смогли пройти через открывающиеся перед нами циклы, научившись преодолевать тьму в той же степени, что и излучать свет? Веста напомнила бы нам о качестве взаимоотношений с бытием. Юнона научила бы нас, как по-новому взглянуть на отношения в паре, чтобы сплести более гармоничные связи, оставаясь при этом полностью независимыми. Афина Паллада с ее проницательным взглядом внесла бы свой вклад в изобретение и создание проектов, оказывающих значимое влияние на общество. Церера продолжала бы напоминать о важности ритуализации наших связей, о том, что научиться любить – значит научиться умирать. А Лилит, вернувшись из изгнания, поведала бы нам, что сила обитает в том, что скрыто на самой глубине, наши поиски абсолюта порой могут обрекать нас на страдания, но, отважившись на этот прыжок в пустоту, мы расправляем крылья невероятной мощи.
Неслучайно открытие этих астероидов и их использование синхронизировано с великим возвращением женского начала.
Первые астероиды были обнаружены в начале 1800-х годов, а их введение в астрологическую практику относится к 1970-м годам, что совпадает с периодом зарождения феминистских движений. В том же году, когда Элеонора Бах опубликовала первые эфемериды астероидов Церера, Афина Паллада, Веста и Юнона, в США были легализованы аборты (знаковое дело «Роу против Уэйда»). А в 1975 году во Франции был принят закон Симоны Вейль, также позволяющий женщинам делать аборты.
Символически на небе в то время происходило что-то чрезвычайно могущественное, поскольку Церера, Веста и Юнона являются сестрами Юпитера, Нептуна и Плутона. Если обнаружение небесного объекта соответствует активации наших внутренних психических центров, то мы можем констатировать начало восстановления баланса мужских и женских энергий. Кроме того, Афина Паллада – ни больше ни меньше дочь Зевса, рожденная из головы отца, – обозначает собой разворот внутрь, разрыв с господством разума, столь проповедуемым ее отцом. Она открывает путь к объединению сил наивысшего сознания с мудростью циклов.
Сегодня, как никогда, важно вернуть себе эту мудрость богинь: у многих из них есть послание для человечества завтрашнего дня. Они действуют как катализаторы перемен [7], предвестники нового мифа, который мы напишем вместе, почитая их в нашей карте и в наших жизнях, согласившись олицетворять собой многоликость женского начала.
