Добравшись до Красного моря, Аполлоний вернул верблюдов, которых Иарх одолжил ему для возвращения домой. С ними он отправил следующее письмо: «Аполлоний приветствует Иарха и остальных Мудрецов. Я пришел к вам по суше, а вы одарили меня морем; поделившись со мной своей мудростью, вы дали мне возможность пересекать небо. Даже среди греков я буду помнить эти учения, так что я буду беседовать с вами, словно мы сидим друг против друга, если только не буду тщетно пытаться напиться из чаши Тантала. Прощайте, лучшие из философов».
Очевидно, Аполлоний и его ученик так никогда и не обнародовали полное описание своего пребывания на холме мудрецов. Филострат сообщал, что Аполлоний писал и говорил о брахманах туманно. Дважды повторяется фраза, которой философ подытожил пережитое за Гангом: «Я видел мужей, живущих на земле и все же не на ней, защищенных со всех сторон и все же без всякой защиты, и еще не обладающих ничем, кроме того, что есть у всех». Филострат полагал, что путешественник намекал на многочисленные чудеса и удивительные явления, которые наблюдал, живя среди индийских мудрецов.
Было бы ошибкой думать, что брахманизм подразумевает поклонение Брахме. В действительности он знаменует признание достоверности Вед и всего, что из этого признания вытекает. Происходил постепенный уход от жертвенных и ритуалистических аспектов религии в сторону теософских теорий. Они не являются подлинно ведическими, но подкрепляются дополнениями к более старому преданию. Сочетание философских систем и погруженности в мистику правильнее определить как индуизм. Сначала брахманизм включал несколько систем узких философских и научных знаний. Точно так же, как школы мистерий в древней Греции и Египте были хранительницами секретов медицины, архитектуры, искусства управления государством, математики, астрономии и музыки, каста ученых Индии раскрывала основы широкой образованности. Науки, одна за другой, отделялись от храмовой системы, и каждая признавала какого-нибудь посвященного древности своим личным покровителем.
Нелишне упомянуть о некоторых высеченных в скалах храмах, связанных с брахманическими мистериями. Они разбросаны по всей Индии и часто встречаются вблизи буддийских или джайнских святилищ. Двумя наиболее известными являются пещерные храмы Эллоры в княжестве Хайдарабад, а также храмы на острове Элефанта в бомбейской гавани. Древность этих знаменитых храмов с трудом поддается определению. Обычно их датируют периодом между 7-м и 10-м веками христианской эры, но многое наводит на мысль об их более древнем происхождении. Возможно, раскопанные ныне замысловатые помещения и украшения представляют собой не оригинальное сооружение, а более поздние дополнения. Существует предание о том, что Пифагор посетил и Элефанту и Элл ору, которые были центрами индусской культуры уже в 600 году до н. э. Распространенное мнение, что брахманические пещерные храмы были созданы под влиянием буддизма, лишено оснований. Во всяком случае символика изысканных украшений этих пещер раскрывает сущность индусской доктрины. Ими несомненно пользовались для проведения ритуалов посвящения, и они относятся к периоду процветания этих обрядов.
В противовес археологическому подходу к решению этого вопроса существуют местные предания об элефантских пещерах. Согласно одному из них, они были вырыты за одну ночь пятью братьями-пандавами, героями «Махабхараты». Другой рассказ приписывал их создание царю Канары Банасуре, чья дочь решила посвятить себя вечной девственности и много лет жила на этом острове. Предание, вероятно, мусульманского происхождения связывает возникновение пещер с Александром Великим, чье имя ассоциируется с несколькими творениями и памятниками. Вопреки общему мнению, изображения Элефанты вовсе не были изуродованы мусульманами и оставалась нетронутыми до 1534-го года от рождества Христова, когда этот регион перешел в руки португальцев. Эти чужеземцы в период тропических дождей держали в пещерах свой скот и прикладывали значительные усилия для уничтожения резьбы, даже пригнали артиллерию, чтобы докончить работы по разрушению.
В апогее своего триумфа брахманизм преподал величественную концепцию мировых процессов. Вооруженные глубоким знанием высшей математики, посвященные выявляли многомерность качественной и количественной вселенной. У них были фундаментальные научные теории относительно таких абстракций, как пространство, время, энергия, разум и материя. Подобно членам других эзотерических школ, они скрывали свои открытия за сложными символами и фигурами. В разгар философского периода ведическая теология и постведический научный метод создали космологическую и антропологическую схему поразительной глубины и целостности. Западному миру до сих пор настолько недоставало заинтересованности и понимания ее значения, что он не удосужился методично изучить мудрость Востока.
Великого дравидийского гуру Шанкарачарью называли Адептом из Адептов. Говорят, он родился в Малабаре где-то в конце 7-го или начале 8-го века. Востоковеды расходятся во мнениях, и несмотря на твердость их убеждений, он жил, вероятно, ранее принятых дат. Появление этого выдающегося учителя совпало с возрождением брахманизма, наступившим после угасания буддийской реформы.
Буддисты предприняли героическую попытку проповедования доктрины равенства и братства, но сделанный ими упор на ответственность отдельной личности не встретил широкого понимания в стране, где долгое время господствовала кастовая система. И хотя многое из тщательно разработанной программы, с помощью которой брахманы вернули себе верховенство, было осуществлено, очевидным фактом является то, что большинство индусов предпочло доверить свою духовную судьбу жреческому классу.
Сам Шанкарачарья был строгим брахманом и великим учителем философии веданты[20]. Он выступал в защиту адвайты, учения недвойственности, от многочисленных школ, которые отрицали либо игнорировали единство, или тождественность, всех существ. Шанкарачарья описан как «великий проповедник возрождения веры», но, к сожалению, брахманизм не был более в состоянии оправдывать полное доверие думающих людей.
Религия, однажды вытесненная или замененная, никогда не сможет восстановить исходную сферу влияния. Буддизм расширил этические взгляды масс, а результатом возрождения веры стали компромисс и появление новой секты. Брахманы видели в Шанкарачарье аватару, явившегося восстановить ведическую доктрину, а буддисты считали его возможным новым воплощением Гаутамы Будды, возвратившегося, чтобы очистить и развить их собственные учения.
Существует несколько рассказов о рождении и детстве Шанкарачарьи, и во всех описываются странные и сверхъестественные явления. По одной версии, отец мудреца звался Шивагуру. Он был ученым брахманом и, хотя и был женат много лет, не имел детей. В пожилом возрасте он с женой свершил особые обряды и проявил строгий аскетизм перед лингамом бога Шивы. Позднее божество явилось ему во сне или в видении. Шива, тронутый искренностью немолодой уже пары, осведомился, предпочли бы они иметь одного сына, наделенного исключительной мудростью и добродетелью, но с недолгой жизнью, или много сыновей, лишенных таких качеств. Будущие родители решили выбрать героическое воплощение. Поэтому сын у них родился в тот момент, когда планеты и созвездия дарили свое самое мощное влияние.
Другой вариант истории рождения не выходит за рамки традиционной концепции непорочного зачатия. Мать мудреца Висишта совершила поклонение Шива Линге в Керале. Шива в форме своего творящего символа осенил Висишту, и она зачала сына. По этому рассказу Шанкара действительно произошел от божества. Символизм, косвенно выраженный в обеих легендах, очевиден, ибо в более раннем предании имя его отца было Шивагуру, что означает «учитель секты Шивы». Следовательно, Шанкара был олицетворением или воплощением эзотерической традиции, связанной с культом этого божества. Рассказывают, что Шанкара научился читать в двухлетнем возрасте, а к своему третьему дню рождения стал основательно изучать пураны. Он родился с сильно развитыми интуитивными способностями и даром внутреннего видения. Его мать посвятила себя и свое дитя служению богу и руководила сыном с благоговейной любовью. Шанкара платил ей такой же любовью и несколько чудес совершил только для нее.
Едва выйдя из младенческого возраста, Шанкара начал посещать ведическую школу и овладевать науками своего времени. Он стал саньясином, отказавшись от жизни главы семейства, и присоединился к гуру Говинде, Учителю, чьи учителя происходили от великих Вьяса. Слава молодого мистика росла, пока слухи о нем не достигли царя Кералы. Эта выдающаяся личность явилась со своей свитой, чтобы пригласить Шанкару к царскому двору. Царь тоже хотел иметь сына и верил, в то что Шанкара сможет открыть ему обряды, которые необходимо совершить, чтобы умилостивить божество. Наставления саньясина по этому поводу тайно передаются до сих пор.
