Елена Блаватская - Разоблаченная Изида. Том II

395

Это истины, которые не могут не запечатлеваться в сознании серьезных мыслителей. В то время как эбиониты, назариты, хемеробаптисты, лампсеяне, сабеане и многие другие из ранних сект колебались впоследствии между расходящимися догматизмами, внушаемыми им эзотерическими и неправильно понятыми притчами назаретского Учителя, которого они справедливо считали пророком, — имелись люди, имена которых мы напрасно искали бы в истории и которые сохранили тайные доктрины Иисуса в таком же чистом и не искаженном виде, в каком они были даны. И все же все эти вышеупомянутые и спорящие между собой секты были намного правовернее в своем христианстве или, вернее, христизме, чем церкви Константина и Рима. «Странная судьба выпала на долю этого несчастного народа» (эбионитов), говорит лорд Эмберли, «когда, подавленных потоком язычества, хлынувшим в церковь, их осудили, как еретиков. Все же нет никаких доказательств, что они когда-либо отклонились от доктрин Иисуса или учеников, знавших его при жизни… Иисус сам был обрезанным… чтил храм в Иерусалиме как „дом молитвы всех народов“… Но поток прогресса пронесся мимо эбионитов и оставил их выброшенными на берег» [534, т. I, c. 446].

Что, возможно, еще больше удивит американских читателей, так это факт, что в настоящее время в Соединенных Штатах существует мистическое братство, которое претендует на тесную связь с одним из старейших и наиболее могущественных братств Востока. Оно известно как «братство Луксора», и в хранении его верных членов находятся очень важные тайны науки. Его ответвления широко распространены по великой Республике Запада. Хотя это братство долго и много трудилось, тайна его существования ревниво охраняется. Маккензи описывает его, как основанное «на розенкрейцеровском базисе и насчитывающее много членов» («Королевская масонская энциклопедия», с. 461). Но в этом автор ошибается — оно не на розенкрейцеровском базисе. Имя Луксор в основе взято от древнего Белуджистанского города Луксур, который находился между Белой и Кеджи, и который также дал имя египетскому городу.

Эти люди не принимают названия «друзы» и рассматривают это обозначение как оскорбление. Сами себя они называют «учениками Хамсы», их Мессии, который пришел к ним в десятом веке из «Страны Слова Божьего» и вместе со своим учеником Мохтана Боха-эдин записал это Слово и доверил на хранение нескольким посвященным с наставлением держать его в величайшей тайне. Их обычно называют унитариями.

Окхал (от арабского акл — разум или мудрость) — это посвященные или мудрецы этой секты. В своих мистериях они занимают такое же положение, как иерофанты древности в элевсинских и других мистериях.

Это — учение гностиков, которые верили, что Христос есть личный бессмертный Дух человека.

Десять Мессий или аватаров опять напоминают о пяти буддийских и десяти брахманистских аватарах Будды и Кришны.

См. дальше, письмо от «посвященного».

В этой колонке первыми стоят номера, приведенные в статье о «Друзах» в «Новой Американской Энциклопедии» (Эплтона) [536, т. VI, с. 631]. Номера в скобках показывают последовательность, в которой должны бы стоять заповеди, если бы они были даны правильно.

Эта вредная доктрина принадлежит старой тактике католической церкви, но определенно является ложной в отношении друзов. Они утверждают, что правильно и законно не рассказывать правды о своих верованиях; никто, стоящий вне их секты не имеет права совать нос в их религию. Охалы никогда не поощряют умышленной лжи ни под какой формой, хотя миряне много раз избавлялись от шпионов, подсылаемых христианами, чтобы узнать их секреты, тем, что устраивали для них фальшивые посвящения. (См. письмо проф. Раусона автору, ниже.)

Этой заповеди в Ливанском учении нет.

Каждый храм в Индии окружен таким поясом священных деревьев. И подобно Кумбуму Кансу (Монголия) никто, кроме посвященных не имеет права приближаться к ним.

Этот «Я», которого греческие философы называли Аугоэйд, «Сияющий», впечатляюще красиво описан в «Веде» Макса Мюллера. Доказывая, что «Веда» является первой книгой арийских народов, профессор добавляет, что «в ней мы имеем период интеллектуальной жизни человека, которому нет аналогии в какой-либо другой части мира. В гимнах этой Веды мы видим человека предоставленного самому себе, чтобы решить загадку этого мира… Он вызывает богов вокруг себя, он возносит хвалу, он поклоняется им. Но несмотря на всех этих богов… которые и под ним, и над ним, этому поэту седой древности, кажется, как-то не по себе. У себя в груди он тоже открыл силу, которая никогда не бывает безмолвной, когда он молится, никогда не отсутствует, когда он боится и трепещет. Кажется, что она одухотворяет его молитвы и сама же их выслушивает: кажется, что она живет в нем, и в то же время поддерживает его и все, что окружает его. Единственное имя, которое он находит подходящим для этой таинственной силы — это „Брахман“; ибо брахман первоначально обозначал силу, волю, желание и движущую силу творчества. Но этот безличный брахман тоже, как только ему дано имя, превращается в нечто странное и божественное. Он кончает тем, что становится одним из многих богов, одним из великой триады, которой поклоняются доныне. И все же мысль внутри его не имеет настоящего имени; та сила, которая есть ничто, кроме самой себя, которая поддерживает богов, небеса и всех живых существ, плывет перед его мысленным взором, постигнутая, но не выраженная. Наконец, он называет ее „Атман“, ибо атман, первоначально — дыхание или дух, в дальнейшем приобретает значение Я, и только Я, божественное или человеческое; Я — будь оно творящее или подвергающееся страданию; Я — Единое или Все; но всегда Я, самостоятельное и свободное. „Кто же видел первородного?“ — говорит поэт, когда тот, у кого не было костей (т. е. формы), породил того, у кого были кости? Где была жизнь, кровь, Я этого мира? Кто пошел спрашивать об этом кого-либо, кто знал это?» («Ригведа», I, 164, 4). Эта идея о божественном Я, раз она выражена, должна быть признана верховной всеми другими; «Я — это Господь всего; это Царь всего; как все спицы одного колеса содержатся в ступице и окружности колеса, так все содержится в этом Я; все я содержатся в этом Я». Брахман сам есть только Я» (Там же, с. 478; «Чандогья Упанишада», VIII, 3, 3, 4; [47, т. I, c. 69]).

Буддийские верховные жрецы в Цейлоне.

Саменаира — это тот, кто учится для получения высокой должности Оэпасампала. Он — ученик, и на него смотрят как на сына верховного жреца. Мы полагаем, что католик-семинарист должен обратиться к буддистам за происхождением своего звания.

Жаколио заявляет в своей «Fils de Dieu» [383], что он взял эти даты из «Книги исторических зодиаков», сохранившейся в пагоде Виленур.

Нам сказали, что имеется около 20 000 таких книг.

Lepsius, «Kцnigsbuch» [539], кн. 11, tal. i. dyn. S, h. p. В [1 Послании Петра, II, 3] Иисус назван «Господь Хрестос».

Мудрый человек у древних всегда означало каббалист. Это значило астролог и маг [478, т. III, с. 206]. Хаким — это врач.

Д-р Ларднер отвергает ее как фальшивку и приводит девять причин для отвергания ее.

Филип, первый мученик, был одним из тех семи, и он был побит камнями около 34 г. н. э.

Philopatris, в [541, с. 376].

Augustine, Sermonies», CLII — см. [431, с. 107].

[544, т. II, с. 285], [545, c. 78].

Тертуллиан называет Василида платоником.

Лина, Анаклета и Климента.

«Vita Saturnini Vopiscus».

В труде Пейна Найта [548] Серапис изображен носящим длинные волосы, «спереди откинутые назад и ниспадающие завитками на грудь и плечи, как у женщины. Также его тело всегда закутано в одеяние до пят» (§ CXLV). Это общепринятое изображение Христа.

«Отрывки из Конфуция», с. 76; см. «Труды Конфуция» в переводе Макса Мюллера.

См. «Pirke Aboth» — собрание пословиц и изречений старых еврейских учителей, в котором можно найти много изречений Нового Завета.