Пока я произносил свою речь, старик закончил складывать грибы, встал, потянулся, захрустев костями, почесал бороду и поднял с земли корзинку. Белка запрыгнула ему на плечо.
Я тоже вскочил.
— Если тебе нужны деньги, у меня есть немного, — быстро сказал я, поймав, наконец, равнодушный взгляд старика. — Но я могу вернуться потом и принести столько золота, сколько ты скажешь. Назови свою цену. Обещаю, что расплачусь. Могу оставить коня в залог…
Но тут старик меня удивил в очередной раз. Он повернулся ко мне спиной и, спокойно бросив через плечо на отличном греческом: "пошел вон", скрылся в черном провале пещеры. Огромный камень, стоявший рядом со входом сам собой дрогнул, качнулся и сдвинулся в сторону, замуровав пещеру.
Я остался один.
Целый день я провел рядом с пещерой отшельника, но он так больше и не вышел. Наступила ночь. Я натаскал веток, развел костер, отыскал небольшой ручеек, напился до отвала воды, чтобы не так хотелось есть — сухари и мясо закончились еще утром — и улегся прямо на камни, перегородив выход из пещеры.
Рано или поздно, он должен выйти. Остается лишь дождаться этого. А там схватить его за бороду и потолковать как следует.
С этой мыслью я закрыл глаза и спокойно уснул.
* * *
Следующий день не принес ничего нового. Старик не появлялся. Я послонялся по окрестностям в поисках чего-нибудь съестного. Но весна не самая сытная пора в лесу. Ничего, кроме зеленых, с горошину ягод не нашел. Попробовал пожевать их, но тут же выплюнул — все равно, что траву есть. При определенной ловкости можно было бы подстрелить какого-нибудь зверька из пращи, но все обитатели леса словно попрятались. Ни белки, ни ящерицы, ни змей. Даже птиц не было видно, хотя их трели звучали из крон звонко и весело.
С пустыми руками и животом я вернулся к пещере. Вход был по-прежнему завален валуном. Я снова напился воды, пытаясь приглушить чувство голода, и разлегся на солнце. Если под рукой не оказывается того, что тебе нужно, бери то, что есть и попробуй извлечь из этого максимальную выгоду. Этому научила меня жизнь. Коли уж нет старика и еды, хоть отдохну как следует.
До самого вечера я грелся, ждал отшельника и мечтал о том, что сделаю, когда камень будет у меня. Сходил искупаться к ручью, натаскал валежника для ночного костра, внимательно изучил местность, на случай каких-либо неожиданностей. Когда стемнело, развел огонь и лег спать. Заснуть на голодный желудок было непросто, и я проворочался до полуночи на жестких камнях. Меня не покидало чувство, что за мной следят. Несколько раз я резко вскакивал и всматривался в темноту, стараясь заметить наблюдателя, но ничего не получалось. Вокруг все было тихо и спокойно. В конце концов, мне это надоело и я все-таки задремал, плюнув на всех отшельников этого мира.
Точно так же прошли еще два дня. Я голодал, спал, бродил без дела вокруг пещеры, снова спал. Попробовал ловить рыбу в ручье, но из этой затеи ничего не вышло. Ни тонкой бечевки, ни крючка у меня не было. Да и рыбы, судя по всему, в этом ручье от начала мира ничего живого не водилось. Есть хотелось так, что я уже начал поглядывать на коня, который за эти несколько дней, в отличие от меня, нагулял себе бока. Пожалуй, если старик не выползет из своей норы в ближайшее время, я могу и не устоять перед искушением.
А отшельник, как раз и не торопился выходить. Поначалу я думал, что из пещеры есть второй выход, облазил всю гору, но ничего похожего не нашел. Выход был только один, но он уже четвертый день был завален камнем. У него там должен быть целый склад провианта. Видать, долго готовился к осаде. Гнусный старикашка! Что ему стоит ответить на один вопрос? Я ведь не для себя стараюсь. Этот проклятый камень мне нужен лишь для того, чтобы успокоить дух отца и поймать Вара. Потом я отнесу его туда, где его оставили варварские боги, будь они неладны. Так почему бы не сказать, где найти этот амулет? Что от него, убудет, что ли?
Я решил подождать еще один день. Ровно один день. Ни секундой больше. Если послезавтра на рассвете старик не выйдет, я уйду. Отправлюсь в деревню за ценным пленником, а оттуда — в лагерь. Если, конечно, наши еще не выступили в поход. И не нарвались на армию германцев. Вот ведь дерьмо! Я сижу здесь без дела, а, может быть, в эту самую минуту ребята выстраиваются в боевой порядок. Обидно. И все из-за ополумевшего сморчка, потерявшего вместе с разумом и совесть.
Уснул я, размышляя о том, что сделаю с этим поганцем, когда он высунет свой длинный нос из пещеры. Если бы он мог читать мысли, то, наверное, помер бы от ужаса в своей вонючей норе.
Разбудило меня чье-то прикосновение. Я вскочил на ноги, готовый к драке. Из-под ног с сердитым стрекотом порскнула белка, которая, видно, и трогала меня за лицо. Забралась на камень и уставилась на меня. Мне показалось, что она ухмыляется. В эту минуту камень, загораживающий вход в пещеру, дрогнул и пополз в сторону. Я положил руку на рукоять меча.
Отшельник, не глядя на меня вышел из пещеры и потрусил за ближайший валун. Вскоре оттуда послышалось журчание. Судя по продолжительности, можно было подумать, что все эти дни он терпел. Если так, то он крепкий парень. Мочиться раз в неделю — это надо уметь.
Пока старик делал свои дела, я решил, что нужно отрезать ему пути к отступлению. Подошел к пещере и уселся, загородив вход. Теперь он пройдет туда только через мой труп.
Наконец, старик появился из-за валуна, на ходу поправляя свои обноски. Белка тут же спрыгнула с камня и взлетела ему на плечо. Вдвоем они направились ко мне. Отшельник остановился в двух шагах от меня, посмотрел на плывущие на нами облака, принюхался к чему-то, поморщился и спросил, глядя в сторону:
— Чего надо?
От волнения я даже забыл, что собирался задать ему хорошую трепку.
— Здравствуй, отшельник, — пробормотал я, переминаясь с ноги на ногу, как ученик перед строгим учителем. — Извини, что потревожил тебя…
— Надо чего? — все так же в сторону повторил старик.
— Я хотел… Мне нужно… Ты можешь сказать мне, где находится камень, который друиды называют Сердцем Леса?
Старик оттопырил нижнюю губу, почесал белку за ухом, как собаку, почесался сам и только после этого ответил:
— Ну могу.
Я аж подпрыгнул от радости и весь обратился в слух. Но старик молчал. Почесывался и молчал, не глядя на меня.
— Эй, — напомнил я о себе. — Почему ты молчишь?
— А что я должен говорить?
— Как это… где камень. Ты ведь сказал, что знаешь, где он.
— Ну знаю.
— Вот и скажи мне.
— Не хочу.
— Почему?
Старик, наконец, посмотрел на меня. Посмотрел оценивающе, будто я раб на рынке.
— Да мерзкий ты какой-то, — равнодушно ответил он и снова отвернулся.
Ну и ну! Вот так ответ! И за этим я сюда шел? Для этого похищал друида, для этого замарал руки пытками, для этого чуть от голода не подох? Только для того, чтобы какой-то покрывшийся от старости мхом сморчок сказал, что мерзкий?!
Я задохнулся от ярости. Рука сама вытащила из ножен меч. На старика это никакого впечатления не произвело. Он даже не посмотрел в мою сторону. Болтал в полголоса о чем-то со своей белкой, будто меня здесь и не было. Это окончательно вывело меня из себя.
Я шагнул вперед и попытался взять старика за плечо. Но он непостижимым образом оказался буквально на ладонь дальше, чем мне казалось. Рука схватила пустоту. Я повторил попытку. С тем же успехом. Старик вроде бы не шевелился. Стоял спокойно и разговаривал с белкой. Но каждый раз, когда я протягивал руку, он невесть как отодвигался от меня ровно настолько, чтобы я не мог до него дотянуться. Словно плыл по воздуху, почти не отрываясь от земли.
Минут через пять этой нелепой игры в догонялки, мой пыл иссяк. Я остановился и растерянно посмотрел на отшельника.
— Чего уставился? — неприязненно спросил он. — Мерзкий ты. Ничего не скажу. Пошел вон.
— Послушай, старик, — устало сказал я. — Мне позарез нужен этот камень. Не для себя. Честное слово. Как только найду одного человека, сразу же верну камень туда, откуда его взял мой отец. Клянусь. Скажи, пожалуйста, где найти Сердце Леса. Скажи и я уйду.
— А может, прямо сейчас уйдешь?
— Только после того, как ты мне ответишь.
— Ух ты! Такой молодой и такой нахальный, — обратился старик на греческом к белке. — Куда идет этот мир? Впрочем, если уж он так сильно хочет… Что ты готов сделать для того, чтобы узнать, где камень?
— Все.
— Все?
— Да.
Старик на секунду задумался.
— Тогда перегнись и поцелуй себя в зад, — сказал он.
И захихикал, негодяй. Это хихикание я уже слышал. Тогда, в ночном лесу. Интересно, кто швырял в меня шишки, он или белка? С нее станется… Я пообещал себе, что из ее шкуры сошью кошелек.
— Не испытывай моего терпения, отшельник, — мрачно сказал я. — Знаю, что ты могущественный маг, но если ты меня разозлишь, вся магия мира не поможет тебе.
