— Не теряй из вида тени! — требовал он, — Не теряй своего внимания!
Я начал терять контроль.
— Фиксируй своё внимание! — настаивал он.
Я терял контроль и внимание, было обострённое чувство, что для поддержания этого восприятия мне необходим Нагваль.
Я не мог выполнить простой, но видимо важный маневр восприятия, о котором меня просил Нагваль. У меня не было ни энергии, ни достаточной силы. Нагваль сердился, и уже в отчаянии сказал мне, чтобы я забыл его, чтобы я забыл всё. Чтобы я забыл его, если не смогу зафиксировать своё внимание.
Я попросил его набраться терпения. Я сказал ему, что он мог бы понять, что дон Хуан, должно быть, также был вынужден терпеть. Кажется, моя просьба не была принята во внимание.
Из-за этого в тот момент я потерял внимание. Я проиграл сражение.
* * *
Я был вовлечен в путь воина с той же силой, продолжая неустанно работать, однако независимо от того, что я делал, Нагваль Карлос никогда больше не появлялся в моих снах.
Группа рассеялась. Начиная с этого момента, борьба продолжалась в одиночестве. Однако есть ещё одна — последняя история: смерть Ла Горды, безупречной женщины-воина, ученицы дона Хуана. Она приняла решение отделиться от группы Нагваля Карлоса. Она предприняла попытку перенести всё своё тело в другой мир, но умерла от эмболии после перенапряжения. У Ла Горды случилась вспышка эгомании перед этой попыткой, о чём Марта со всей откровенностью говорила:
"Если уж Ла Горда погибла от личной важности, то, что же ждёт нас? "
Наконец однажды, годы спустя, я вновь повстречал Нагваля Карлоса. Я был приглашен на встречу, проходившую в театре в центре Мехико.
На этой встрече он говорил о многих вещах, но были два аспекта, которые больше всего привлекли мое внимание:
— Необыкновенная жизненная сила Нагваля.
Акцент, который он сделал на ситуации, о которой никогда не упоминалось в его книгах:
— Когда дон Хуан ушёл со своей группой, он был пойман во втором внимании. Его группе не хватило абстрактности, и это отбросило их назад, не позволив завершить окончательное путешествие.
Карлос выразил своё глубокое желание помочь дону Хуану, поскольку он имел отношение к его уходу. Один из присутствующих спросил у него, можем ли мы помочь дону Хуану, на что Карлос ответил:
"Сначала помогите себе, спасите себя".
Как мне забыть этот день? В один прекрасный день я узнал от одного человека об известии, которое невозможно было проигнорировать. Мне сказали, что это сообщение промелькнуло в новостях и газетах, я бросился искать, и единственное, что нашел, было неизбежное чувство смятения:
Именитый и широко известный писатель Карлос Кастанеда умер 27 апреля 1998 года при странных обстоятельствах.
Я тут же стал искать убежища, пытаясь выяснить для себя смысл. Я хотел узнать, ушёл ли он в сознании. Смог ли он отправиться в окончательное путешествие, о котором они говорили, или же просто умер. Я не могу больше говорить, глубокое, сокрушительное чувство заполнило всё моё существо.
Однажды ночью, через некоторое время после моего последнего сновидения с Нагвалем Карлосом, я принял решение продолжить мои попытки. Тем вечером я закончил выполнять магические пассы, сделал перепросмотр и приготовился ко сну.
* * *
Я был один в пустыне, там рос какой-то вид чапараля. Казалось, была ночь. Вдруг я понял, что приблизительно в пяти метрах напротив меня находится фигура, сидящая со скрещенными ногами. По манере одеваться этот человек казался индейцем, на голове была шляпа. Я не мог видеть лица, потому что голова его была наклонена, но как только он её поднял, я испытал сильнейшее потрясение: у него не было лица!
Там, где должно находиться лицо, была лишь чернота, в то время как всё остальное было прекрасно видно. Похоже, он не хотел быть узнанным.
Действие разворачивалось прямо передо мной, и тут я услышал, как он обратился ко мне:
"Я — тот, кого мир знал как дона Хуана".
Как только я понял это, он поднял свою правую руку и вытянул её ко мне, словно та была резиновой. Он приблизил свою руку настолько, что она оказалась примерно в метре от меня, и показал мне тыльную сторону ладони с растопыренными пальцами. В это мгновение мое внимание зафиксировалось на небольших растениях и травах, которые были между его пальцами.
Затем он стал мне говорить следующее:
— Это растение служит для этого, это для того, это для того-то, это для этого, а это для того.
Объясняя, он показывал мне растения и травы и указывал на них другой рукой. Потом он продолжил:
— Всё это — то, что в западном мире известно как пятиконечная звезда и соответствует ей.
И всё. После этих загадочных слов мое внимание стало рассеиваться до полной потери в мире бессознательного.
Я проснулся совершенно испуганный, это, конечно, могло быть другим продуктом моего бессознательного, однако была одна деталь: информация была очень специфической, и до этого момента своей жизни я ничего не знал о пятиконечной звезде. В тот же самый день, так быстро, как мог, я решил разузнать всё об этом загадочном символе.
После поисков я смог найти кое-что — брошюру, разъясняющую пентаграмму, но каково же было моё удивление, когда я прочитал, что пентаграмма также известна как пятиконечная звезда, и что её значение — это самореализация человека, а также господство человека над силами природы!
Секрет воина в том, что он верит, не веря. Очевидно однако, что воин не может просто сказать, что он верит, и так все оставить. Это было бы слишком легко. Простая вера освободила бы его от анализа ситуации. Во всех случаях, когда воин должен связать себя с верой, он делает это по собственному выбору, как выражение своего внутреннего предпочтения. Воин не верит, воин должен верить.
«Сказки о силе»Сегодня, более чем через 10 лет, я должен верить, что Нагваль Карлос и дон Хуан, уйдя из нашего мира, сохранили осознание. Сегодня, более чем через 10 лет, я должен верить, что со мной произошло нечто необыкновенное.
Если однажды моя жизнь изменилась, то это произошло именно тогда. Если однажды магия и Дух постучали в мою дверь, это было в те дни. Так что сегодня, годы спустя, я могу лишь просить Дух соединить меня с идеей и намерением, которые разделяли Нагваль Карлос и его группа:
Рассказать о мире, который дон Хуан нам оставил в наследство — наше последнее выражение благодарности ему и намерение продолжить искать то, что искал он: Свободу.
Ты в ужасном положении, — сказал он, — тебе слишком поздно возвращаться, но слишком рано действовать. Все, что ты можешь — это только наблюдать. Ты в жалком положении младенца, который не может вернуться во чрево матери, но в то же время не может ни бегать, ни действовать. Все, что он может, это наблюдать и слушать удивительные истории о действиях, которые ему рассказывают. Ты сейчас как раз в таком положении. Ты не можешь вернуться во чрево своего прежнего мира, но, в то же время, ты и не можешь действовать с силой. Для тебя существует только наблюдение за действиями силы и слушание сказок, сказок о силе.
«Сказки о силе»Мой путь к безупречности
Эдгар Дельгадо
— Расскажи нам о своей первой встрече с Карлосом Кастанедой.
— Она произошла через его книги, когда мне было 14 лет. Первое, что я прочитал, было "Учение дона Хуана". Я помню, что, увидев эту книгу, подумал, что она об учении дона Хуана Тенорио[26], и что эта книга научит меня, как завести подругу. Так что я схватил её с жадностью. Но содержание оказалось еще более интересным, чем я ожидал. Я прочитал её запоем за один день, и она произвела на меня такое впечатление, что после неё я стал искать и изучать все книги Кастанеды. Они всегда со мной. Из них я научился тому, что значит быть воином, и принял это учение как цель моей жизни.
— Что ты можешь нам рассказать о встречах с ним, в которых принимал участие?
— Я никогда не делал записей, так что всё, что я расскажу, восстановлено по памяти. У меня есть преимущество: я наполовину глухой, так что мои друзья после собрания, лекции или встречи любезно пересказывали мне то, что говорил Нагваль. Это позволяло мне слушать всё два раза.
Мои первые встречи с ним были на публичных лекциях в Мехико. Проходили они в университетском Культурном центре, во Дворце горной промышленности и в книжном магазине Фонда экономической культуры.
Встреча в университете проходила в дни, когда только что вышла на испанском языке его книга "Дар Орла". Аудитория была заполнена полностью. Один из организаторов вышел, извинился и сказал, что сеньор Кастанеда не придет. После этого заявления большая часть публики оставила помещение. Я тоже хотел уйти, но мой друг Виктор Санчес, с которым мы были вместе, удержал меня. Он сказал:
