Через пять лет орден был упразднен официально — папской буллой. Большую часть французских рыцарей Храма приговорили к пожизненному заключению, а руководителей — к сожжению. Гроссмейстер Жак де Молэ и приор Нормандии Жоффруа де Шарне были казнены последними, — их сожгли в Париже 18 марта 1314 года. На костре гроссмейстер проклял короля и папу. Ровно через сорок дней Климент V умер от дизентерии, а полгода спустя за ним последовал Филипп Красивый. Это породило легенду о том, что оставшиеся на свободе тамплиеры и их тайные последователи мстят за вероломный разгром ордена. Делом рук тамплиеров объявлялись и великие революции, сотрясавшие христианский мир. Некоторые основания для таких подозрений дает происшествие, случившееся во время казни французского короля Людовика XVI. Когда голова несчастного монарха скатилась с помоста, ее схватил какой-то господин и поднял над толпой. «Ты отмщен, Жак де Молэ!» — воскликнул незнакомец.
Папские посланники внимательно следили: где выплывут сокровища Тампля? Первые двадцать тонн появились у английского короля Эдуарда III: это золото якобы «наделал» легендарный алхимик Раймонд Луллий. Захолустье Европы в одночасье стало могущественным государством и начало Столетнюю войну с Францией. Но не для мести «проклятым королям» Игроки аккумулировали величайшее богатство мира: Жанна д'Арк не пустила англичан на континент, а Колумб, плывший под парусами с красными «лапчатыми» крестами, открыл путь в Америку. Британию направили к мысу Канаверал. А что происходило в стране, которой суждено было стать второй участницей космической гонки? Через двадцать лет после ареста французских тамплиеров у Ивана Калиты появились «незадекларированные» деньги, и самое захудалое из русских княжеств собрало вокруг себя враждующие земли.
9. «ТОЛИКОЕ МНОЖЕСТВО КНИГ»
Орден выполнил свое тайное назначение: его богатства были инвестированы в завоевание Луны. Но славянская цивилизация отставала от англосаксонской. Чтобы «выровнять фронт», в Москве были сконцентрированы и духовные сокровища человечества. В «Сказании о Максиме философе» говорится: когда великий князь Василий III показал ему свою библиотеку, то «…инок во многоразмышленном удивлении бысть о толиком множестве бесчисленного трудолюбивого собрания и с клятвою изрече перед благочестивым государством, яко ни в Грецех толикое множество книг сподобился видети». Эта библиотека — одна из величайших в тогдашнем мире — была приданым Зои Палеолог, жены Ивана III и племянницы последнего византийского императора. Она вывезла книги из Константинополя и тем самым спасла их: через несколько месяцев столица Византии пала под натиском турок-сельджуков.
Огромную ценность «толикого множества книг» сознавал и Иван IV, прозванный Грозным: библиотека — живая память мира, а ее хранитель по праву считает себя наследником правителей древности. Не потому ли великий князь увенчал себя царским титулом? Первый русский царь двинулся к Казани и Астрахани — в направлении грядущего Байконура. Он овладел Волгой, не зная, что четыреста лет спустя по реке будут спускаться огромные самоходные баржи с «изделиями» горьковского и московского ракетных заводов. Но об этом мог знать Игрок — ближайший советник Ивана Грозного и единственный человек, имевший свободный доступ к царской «либерее». Его имя зашифровано в том абзаце первой главы, который заменил упоминание о рукописях Бэкона: «Тут в государственной библиотеке обнаружены подлинные рукописи чернокнижника Герберта Аврилакского, десятого века». Монах-алхимик Герберт Аврилакский (Герберт из Орийяка — если «по-французски») впоследствии стал папой римским Сильвестром II. В своем знаменитом письме князь Курбский напомнил Ивану Грозному, как «…пришел один муж, чином пресвитер, именем Сильвестр, пришлец из Новгорода Великого, стал претить ему от Бога священными писаниями и строго заклинать его страшным Божьим именем, кроме того, поведал ему о чудесах, о явлениях, как бы от Бога происшедших».
Русский историк С.Соловьев считал, что поп Сильвестр приобрел большое влияние на молодого царя: «…душу его исцелил и очистил, развращенный ум исправил». Он же был настоящим инициатором казанского похода, во время которого Ивану IV было ободряющее видение Св. Димитрия Прилуцкого.
Четырнадцать лет спустя Сильвестр попал в опалу, и к царю пришлось подводить нового Игрока. Скорее всего, он был иностранцем — так сказать, иностранным консультантом. В разгар затянувшегося противостояния с непокорными боярами Иван Грозный перенес свою резиденцию в Вологду, откуда в те времена начинался путь в Англию. Он сделал это по совету английского посла Дженкинсона, которому чрезвычайно доверял. Вот что писал очевидец этих событий — французский врач Пьер Мартин де Ламартиньер: «Царь питал уважение и такое особенное расположение к королеве Елизавете, что не упускал ни одного случая засвидетельствовать ей это. Полагаю, что он даже хотел на ней жениться и что когда он приказал укрепить Вологду и свез туда свои сокровища, у него было намерение — искать убежище в Англии, если бы обстоятельства довели его до последней крайности».
Еще при жизни Ивана Грозного папский легат Антонио Поссевино дважды пытался выкупить библиотеку и предлагал очень большие деньги. «Либерея» срочно понадобилась папе римскому Григорию XIII, — не потому ли, что там были «интересные рукописи Бэкона», представлявшие опасность для самих основ средневекового мира? Поссевино в своих «Записках о России» упоминает о какой-то английской книге, попавшей к Ивану Грозному: «Кроме того, еретики — английские купцы — …. может быть, испугавшись, как бы в чем-нибудь не уронить авторитет своей королевы,…. или чтобы угодить князю, передали ему книгу, в которой Папу именуют антихристом».
Сразу после смерти царя Поссевино удалось сговориться с ближними боярами. Но сделка так и не состоялась: лари с «либереей» таинственно исчезли. Вскоре скончался папа Григорий XIII. (Булгаков весьма прозрачно намекает на эту историю: финансовый директор Варьете — Григорий Римский!)
О библиотеке забыли на целое столетие. Но при Петре I звонарь Конон Осипов рассказал о том, что слышал от дьяка Василия Макарьева: в подземелье под «Кремлем-городом» якобы хранятся сундуки с навесными замками. Очевидно, это классическая «деза»: звонарь вспомнил о сундуках через много лет после смерти престарелого дьяка.
Систематические поиски начались только в конце XIX века. В 1891 году Эдуард Тремер искал тайник в подвалах сгоревших царских теремов. Профессор Забелин и князь Щербатов исследовали ходы под Боровицким холмом. При Сталине пропавшую «либерею» разыскивал археолог Игнатий Стеллецкий. Еще две попытки предпринимались в начале шестидесятых и в конце девяностых годов, — они также окончились безрезультатно. Библиотеку искали не только в Москве, но и в Вологде — там, где она действительно находилась до возвращения царя в столицу. «Вологодский след» мельком отразился в кривом зеркале «Мастера…»: в клинике Иван Бездомный вспоминает про своего дядю, «пившего в Вологде запоем».
В творчестве М.Булгакова Иван Грозный впервые появляется в пьесах «Блаженство» и «Иван Васильевич». Присутствует он и в ранних вариантах «Мастера и Маргариты»: Иван Бездомный видит царя возле собора Василия Блаженного, звонит в милицию и требует выслать стрельцов. Диагноз, который поставили Ивану Бездомному — шизофрения. А в предыдущих редакциях болезнь называлась «мания фурибунди» — маниакальная ярость. Та самая болезнь, которая, по предположениям психиатров XX века, была у Ивана Грозного!
В окончательном тексте романа сохранились лишь тонкие намеки вроде этого: «Не притворяйтесь! — грозно сказал Иван…». Оставил Булгаков и царского палача Малюту Скуратова — его видит на балу Маргарита. Неспроста появляется и «Дом Пашкова»: он построен на том месте, где размещался Опричный двор — резиденция Ивана Грозного.
«Тут в государственной библиотеке нашли интересные рукописи Бэкона», — говорит Воланд в одной из редакций романа. Он должен их «разбирать». Библиотека — государева?.. А вот что говорит Пилат: «У меня в Кесарии есть большая библиотека, я очень богат и хочу взять тебя на службу. Ты будешь разбирать и хранить папирусы…». Кесария происходит от слова «кесарь», — как и русское «царь».
Некоторые историки считают, что Иван Грозный поделил «либерею» на две неравные части — по степени важности. Особую ценность могли представлять наиболее древние произведения — египетские папирусы, ассирийские глиняные таблички, рукописи из Индии и Китая, пергаменты Иудеи и Финикии. Но как они попали в Константинополь?
В первой главе «Мастера и Маргариты» Берлиоз поучает Ивана и ссылается на целый ряд древних историков, — начиная с Филона Александрийского. «Рукописи не горят», — говорит «историк» Воланд. Но мы видим, как горит квартира мастера, заполненная книгами и рукописями. Даже средней прилежности пятиклассник без запинки ответит — когда и где горело самое большое в мире и самое знаменитое собрание рукописей: Александрийская библиотека, 47 год до н.э..
