А все просто: мошенники изменились с той поры, когда их жертвы сформировали себе это понятие, – и были опознаны жертвами как заслуживающие доверия приятные люди. Вот и все.
Человек жаждет нового, ищет нового. Его разум отчаянно жаждет увидеть, узнать, смочь…
Но в кляссере понятий находятся измельченные на составные части знакомые вещи, и мир, воссозданный при помощи этих понятий, оказывается почему-то все тем же, до боли знакомым и обыденным.
Многие знания, много печали.
Так жить скучно.
Так жить, если ощутил эту закономерность, неприятно.
Мало того что наш разум не может далеко отойти в своих размышлениях от персонально или, что чаще, социально окрашенных понятий.
Мало того что эти социально окрашенные понятия, перед тем как попасть в систему значений человека, проходят обкатку, в ходе которой от них остаются почти одни только биологические смыслы.
Так еще и чем больше элементов хранится в сформированной опытом системе значений человека, тем сложнее ему, увидев новое, понять, что это новое, и распознать его правильно, а не как элемент старого.
Чем это чревато, кроме в общем-то крайне неудобной и обидной позиции? Да и то, неудобной только для человека, который осознал себя как разум и пытливо вглядывается в окружающий мир, а не для прилипшего к телику большинства?
А чревато это тем, что такое положение вещей опасно кризисом осознания.
Если бы не было этих кризисов, вероятность которых зависит от нескольких факторов, может быть, количество теленаркоманов было бы значительно меньше. Людям не требовалось бы гасить нереализованность просмотром того низкопробного силоса, которым переполнен эфир.
Вот что происходит.
Мы уже выяснили: чем дальше продвинулся разум (а он стоять на месте не может, мы познаем мир даже во сне), тем более эфемерные, сложные значения его окружают.
Чем больше этих значений, тем более вероятно то, что новое будет распознано неправильно и, соответственно, неправильно присоединено к системе значений.
Если это новое играет в жизни хоть какую-нибудь роль, то человек, воспринявший его неправильно, и взаимодействует с ним неправильно. Взводит пружину.
И наступают неблагоприятные последствия.
Множество человеческих начинаний погибло, потому что разум срывается с предмета глубинного размышления
Уж неприятности-то неправильно распознать очень сложно. Пыльным мешком по голове.
Та-ра-рах!
И в одночасье наступает кризис. Потому что нужно действовать, а действие вовлекает проверенные примитивные значения.
Все сложные, глубокие, прогрессивные значения, которые были выведены на основе неправильного, летят в тартарары.
Человек в стрессе, от сложных значений в других областях он отвлечен – его энергии не хватает, чтобы на них сосредоточиться.
Он опирается на социальные эгрегориальные понятия более низкого уровня.
Пробует выстроить систему, чтобы совладать с несчастьем.
Выстраивает ее (опять повторюсь) на основе собственных более низкого уровня значений, а также на основе полученных извне эгрегориально обкатанных или за счет этого эмоционально, энергетически насыщенных…
Резинка сократилась.
Коза отброшена к центру круга, к столбу биологической программы. Сизифов камень скатился с горы.
Обратно человеку не вернуться, ведь в тонких прогрессивных значениях нет компаса.
Слова-то он, может, и помнит. А вот значений, тому, что придавало жизнь размышлениям, уже нет. Они уничтожены, пересчитаны.
Все начинается заново.
И это очень грустная картина.
Хотя мы с вами говорим прежде всего о познании, это явление затрагивает всю человеческую жизнь.
После такого кризиса человек чувствует себя лучше, но вынужден познавать и действовать заново. Часть его опыта уходит псу под хвост.
Как спланированная правительствами инфляция уничтожает накопления человека, так и это свойство нашего разума уничтожает то, что бесконечно дороже денег, – линию мышления, оплаченную временем жизни.
И обиднее всего здесь то, что разум играет против себя. Его процесс понимания, когнитивная работа сама по себе приближает кризис: как бы одновременно растит дерево и подпиливает его.
Круг познания каждого в отдельности ограничен, и центр его – неясные биологические побуждения. Чем больше знаний, тем больше помех узнаванию нового. Смысловая натяжка в центре, смысловая натяжка на периферии. Неизбежен срыв системы и выращивание ее по новой.
Грустно и отдает безнадежностью. Пони бегает по кругу.
А еще обидно то, что при кризисе без нашей вины выбрасывается целый кусок нашего опыта, который оплачен невосполнимым временем нашей биологической жизни.
Разум может даже создавать энергетическую причину для собственного движения, но не в силах удержать ее в одном направлении.
Последовательность жизни, пути, поиска нарушается кризисами.
Что было бы, если бы разум не имел такой ахиллесовой пяты?
Представьте себе кристально ясный разум.
Не пропускающий ни одного нового признака.
Способный всегда решить задачу, если он ее перед собой поставил.
Свободно расставляющий вехи для направления энергии своего мышления.
Воспринимающий мир ярко и вновь, как ребенок, но мудро, как старец.
Если бы наш разум не имел этого дефекта, то у человечества сейчас было бы совершенно другое лицо. В мире было бы меньше глупости и страха, а больше счастья и свободы.
Мир был бы совершенно другим.
Решение этой триединой проблемы, состоящей из границы глубины индивидуального познания, затрудненности осознания нового и, как следствие, эгрегориальной направляемости значений, подарило бы человечеству новую эру. Когда каждое движение разума приносило бы добрый плод и не пропадало бы втуне.
Свободному разуму, живущему в большом мире, вне социально-эгрегориальной иллюзии, преодоление этой проблемы жизненно важно.
Разум, преодолевший кризис, способен пройти неограниченно далеко
Ведь только тогда разум может начать черпать не только причины, но и направление своего движения из себя самого: из прошлого мгновения своей жизни, а не из внешних для него биологических и эгрегориальных инструкций.
Решение этой проблемы и означает Свободу.
Разум, деятельность которого не создает условия для его же срыва, может проникнуть неограниченно далеко, дотянуться до бесчисленных открытий, привлечь сколь угодно радости, счастья, возможностей и света в свою жизнь и жизнь окружающих.
Ведь какой бы ни была основа разума, с чего бы ни начался его путь, он есть жизнь. А жизни нужны только счастье, свет и бесконечность.
Поэтому неудивительно, что именно решение этой проблемы составляет ядро техник последнего, третьего этапа пятой ступени.
Все остальное – и даже возможность создавать Мировые Течения, которые помогают разуму двигаться в Большом Мире, – это только дополнения.
Самое главное – разум свободен, глубок и вечно молод.
Возможности человека ограничивает само устройство разума. Снятие этих ограничений означает истинное вступление Человека Разумного в новый эволюционный этап и на просторы Большого Мира.
И вот мы подошли к главному вопросу: а каким образом можно исправить это свойство мышления?
Ведь описанная ситуация не то чтобы сводит на нет, но критически, строжайше ограничивает возможности разума, в какой бы среде он ни действовал. Да и вряд ли ему удастся надолго вырываться из биосоциального слоя – так, выпрыгнул, как шалая рыбешка из воды, и плюх назад.
Я почти уверен, что каждый из вас не один раз с недоумением смотрел на человека, который удивлял вас глубиной познаний, смелостью замыслов… а потом вы вдруг встречали его и видели, что на деле он занят каким-то мелкими, дешевыми проблемами, обосновывая их как будто бы прежним, возвышенным, но только вот теперь отчего-то уже насквозь фальшивым слогом… Да и сами оказывались в такой ситуации, когда в вас разочаровывались, на время или навсегда.
Вот они, кризисы разума в обыденной жизни.
А некоторые из вас знают и примеры, когда человек, отчаянно рвавшийся вверх, вдруг скатывался к таким приземленным вещам, что было вообще непонятно: а он ли это был раньше?
Тоже кризисы, только амплитуда побольше.
К сожалению, здесь существует закономерность – чем выше взлетел, тем в более тонкую лепешку расшибает, если сорваться, тем дольше карабкаться назад. Как следствие, те, кто живет ровно, по сути, никуда не двигаются. Тоже не величественный вариант, к сожалению.
Причем поскольку порок кроется в самом способе функционирования нашего разума, что ни дай ему из дополнительных возможностей, все будет только увеличивать амплитуду подъем-срыв, но окажется не в силах кардинально решить эту проблему.
