Ознакомительная версия.
Сглотнув, я сказала:
– Вечер был приятным, спасибо, – лучше всего дать нейтральный ответ, решила я.
– Я подумал, может быть, вы захотите вернуться в храм? – робко спросил Соломон.
Надеюсь, он не заметил, как задрожали при этом мои руки.
Я кивнула, чтобы голос не выдал меня. Кровь в жилах пульсировала так громко, будто барабаны били в моей голове.
«Почему я испытываю такую вину, ведь я не сделала ничего дурного?»
«Потому что Соломон – это твоя судьба», – услышала я, как мама шепчет мне в ухо.
«Мама! О нет, только не сейчас!»
Мерцающий свет за левым плечом Соломона стал ярче и направился ко мне. Я подалась назад, когда светящееся облако поплыло в мою сторону! Оно было похоже на подернутый дымкой закат, переливающийся янтарно-желтым, оранжевым и синим цветами. Пока я дышала, у меня закружилась голова. Сильный ветер обдувал мою кожу и волосы. Я крепко зажмурилась.
Рука Соломона держала мою, и его крепкое рукопожатие успокаивало меня. Открыв глаза, я увидела, что мы больше не находимся в его кабинете, а сидим на огромном зеленом гобеленовом ковре. Почему-то меня не обеспокоил тот факт, что этот ковер летел по небу, совершенно оторванный от материальных основ. Спокойствие Соломона было заразительным, но на всякий случай я старалась не совершать никаких лишних движений. А рев ветра был таким громким, что я даже не могла спросить Соломона, что происходит, и не могла понять, рядом ли мама.
Вскоре я увидела знакомую крышу храма. Когда мы стали приближаться к ней, я сжалась, потому что мы летели прямо на стену.
– Ты собираешься убить нас?! – закричала я, схватившись за Соломона и приготовившись спрыгнуть с ковра.
Соломон не обращал внимания ни на мои крики, ни на стремительное приближение к стене. Он смотрел вперед блаженным медитативным взглядом. Я про себя молилась Альмаках, умоляя его спасти нас от столь ужасной смерти. Мы находились уже в нескольких сантиметрах от стены, и я сгруппировалась, ожидая удара.
Но вместо того, чтобы врезаться в стену, мы прошли сквозь нее! Я провела руками по плечам, чтобы убедиться, что по-прежнему жива и невредима.
Уже внутри мы парили так близко к потолку храма, что мне пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой. «Что происходит?» – подумала я, когда моя рука прошла сквозь резной спиральный канделябр, которого я хотела коснуться.
Соломон повернулся ко мне. Архангел Метатрон стоял за его левым плечом, а другая фигура – за правым. Вторая фигура издавала сияние, как и Метатрон. Казалось, что источник этого сияния находится в его голове, и свет источает каждая пора его кожи. Даже волосы у него светились золотым светом. На нем была надета пурпурная королевская мантия, которая, как мне показалось вначале, была сделана из сатина, но при более близком рассмотрении я поняла, что она состоит из жидкого фиолетового излучения. В своей правой руке он держал луч золотого света, который выглядел, как скипетр.
– Посмотри вот сюда, – обратился ко мне Соломон, указывая на преддверие храма внизу под нами.
…Мужчина и женщина стремительно направлялись к занавесу, отделяющему пространство Святая Святых. Я наблюдала за тем, как мужчина отодвинул занавес и указал на Ковчег Завета. Женщина двигалась вперед. Они что-то обсуждали.
У меня перехватило дыхание: этой женщиной была я!
Лицо Соломона приблизилось к моему, пока он наблюдал за тем, как я смотрю на саму себя. Как это было возможно: находиться одновременно на ковре вместе с Соломоном и внизу, у входа в храм? Я просто не могла отвести глаза от увиденного.
Я поняла, что смотрю на себя и Хирама предыдущей ночью. В ужасе от того, что мой секрет был разоблачен, я расплакалась, и горячие слезы устремились вниз по щекам.
– Вибрации, как эхо всего, что мы делаем, навсегда остаются в стенах зданий, – сказал Соломон. – Особенно в том случае, если мы испытываем чувство вины за свои действия. Чувство вины, которое ты испытала, и страх, что твой секрет откроется, оставили сигналы, которые в состоянии уловить другие. Нам необходимо очистить храм от столь низких энергий прямо сейчас!
Фигура, стоящая за правым плечом Соломона, подняла луч света. Из нее исходили фиолетовые лучи, устремляющиеся вниз, к преддверию храма. Свет двигался упругим спиральным движением, как маленький торнадо, всасывая темные и грязные субстанции, похожие на дождевые облака, распространявшиеся от Хирама и от меня по всему храму.
– Что это было? – спросила я Соломона, когда все закончилось.
– Королева Македа, пожалуйста, познакомься с архангелом Михаилом, – вместо ответа сказал он.
Мы кивнули друг другу, и Соломон продолжил:
– Михаил отвечает за очищение физического мира от низких энергий, таких как страх, вина и жадность.
– О, это огромная работа! – отметила я.
Михаил улыбнулся мне, и я почувствовала, как в моем сердце разлетались бабочки, будто я находилась на улице в солнечный день. Я прикрыла глаза, чтобы сохранить это ощущение.
– Строительство этого храма было задачей, поставленной Адонаи перед моим отцом, царем Давидом, – сказал Соломон.
Когда я открыла глаза, мы снова были в кабинете Соломона! У меня кружилась голова, и я подошла к окну, чтобы вдохнуть свежий воздух. Архангел Михаил последовал за мной и, не говоря ни слова, помахал рукой у меня над головой. Мне мгновенно стало лучше.
– Моя дорогая, ты чувствуешь себя хорошо? – спросил Соломон и подал мне воды, а затем помог сесть на диван и сам устроился рядом.
Я выпила воду и, запинаясь, сказала, что чувствую себя лучше. Соломон положил руку на спинку дивана и произнес:
– Адонаи дал четкие указания моему отцу в том, что касалось значимости и предназначения этого храма. Но он не мог заниматься его строительством из-за того, что участвовал во многих войнах. Эту задачу он оставил мне в наследство, и причина, по которой я унаследовал корону, – именно обязательство о строительстве храма Адонаи на горе Мория.
Соломон помолчал, внимательно посмотрел на меня и продолжил:
– Я не мог строить его в одиночку. Конечно же, мне требовалась помощь. И мой хороший друг, правитель Тира, прислал мне грузы с кедровым деревом, кристаллами и золотыми пластинами. Он также одолжил мне своего лучшего архитектора, чтобы тот возглавил строительство храма. Этот архитектор – твой друг Хирам.
Я покраснела и опустила глаза: неужели у меня не может быть никаких секретов?
– Хирам искусный каменщик и прекрасный инженер, – продолжал Соломон. – Ему известен секрет архитектуры и то, как запустить проект в действие. Я нанял для этой работы Хирама, потому что он понимает: Адонаи – это величайший Архитектор во Вселенной. Хирам хороший человек, но у него есть проблема.
– Какая проблема? – забеспокоилась я.
– Он не умеет распределять полномочия. Его рабочие хотят усвоить и перенять мастерство, но Хираму кажется, что они еще не готовы постигнуть скрытые секреты масонства и архитектуры. Вот почему он всегда работает в храме в одиночку.
Мне не показалось это большой проблемой, пока Соломон не объяснил, что у рабочих Хирама растут зависть и недовольство.
– Они приехали в Иерусалим, надеясь стать последователями Хирама. Но, вместо того чтобы обучать, их заставляют таскать камни к подножию храма, – пояснил Соломон. – Архангелу Михаилу приходится работать не покладая рук, чтобы выявить и очистить энергию ревности рабочих, но их раздражение растет с каждым днем, потому что Хирам отказывается обучать их своему ремеслу. Я очень обеспокоен качеством энергии в храме и переживаю за безопасность Хирама.
– Его безопасность? – Я очнулась.
– Да, у меня есть основания подозревать, что против Хирама организуется заговор, – ответил Соломон. – Но, пожалуйста, не беспокойся.
Соломон мягко взял мою правую руку. Поднеся ее к губам, он нежно поцеловал и погладил ее.
– Ты подумала, хотя бы немного, о нашем вчерашнем разговоре? – Он посмотрел мне в глаза.
Я попыталась притвориться, что не поняла его вопроса, но что-то внутри меня подталкивало меня быть искренней с царем.
– Конечно, я думала об этом, – сказала я, аккуратно подбирая слова.
Соломон покрыл поцелуями всю мою руку. Его губы уже почти дошли до моей шеи и подбородка. Если бы он только нравился мне! У нас было так много общего; он был таким привлекательным, мудрым и добросердечным. Но – я посмотрела Соломону в глаза – он не был Хирамом. Как я могла отвергнуть его и, вероятно, разбить ему сердце и причинить страдания?
– Я супруга Альмакаха, – наконец произнесла я.
Это было, кроме всего прочего, правдой.
– Законы моего царства гласят, что я должна оставаться незамужней девственницей.
Соломон отодвинулся от меня:
– Это Хирам, не так ли? – Он смотрел на меня, прищурив глаза, и я сглотнула.
Метатрон и Михаил пожали плечами, показывая, что они ничего не говорили Соломону. По какой-то причине я забеспокоилась за Хирама.
Ознакомительная версия.
