На Крите брат умер, но Розенкрейц не пожелал возвращаться назад и продолжил путь в Дамаск, откуда надеялся попасть в Иерусалим. Однако его остановили «телесные слабости», хотя позже тот же источник утверждал, что он отличался крепким телосложением. Благодаря своим познаниям в медицине Розенкрейц завоевал признание турецких правителей Дамаска.
Будучи в Дамаске, Розенкрейц узнал о загадочном городе Дамкар, где якобы обитали арабские мудрецы, овладевшие наукой творить чудеса и познавшие тайны природы. Изменив планы, Розенкрейц заплатил арабам, идущим в Дамкар, чтобы те взяли его с собой. Там, согласно легенде, обитатели города встретили его так, как будто бы давно ожидали его, назвали его по имени и поведали тайны монастыря, в котором он проходил обучение. Розенкрейц оставался в Дамкаре три года, изучая арабский язык и овладевая премудростями медицины и математики. Оттуда он отправился через Египет в город Фес, где провел три года, изучая магию и каббалу.
Завершив свое обучение, он отправился в Испанию, чтобы поделиться своими знаниями с европейскими учеными. Но те посмеялись над ним и отвергли его знания, и так было не только в Испании, но и во всей Европе. В конечном итоге Розенкрейц вернулся в Германию, где после пяти лет дополнительных исследований нашел троих братьев из старого монастыря, в котором проходил обучение, и основал вместе с ними братство Розы и Креста. Позже к ним присоединились еще четыре человека, среди которых был и племянник Розенкрейца. Большинство братьев после этого странствовали по свету, но Розенкрейц оставался в специально построенной Обители Святого Духа вплоть до своей смерти. Там он и был погребен в подземном помещении. Публикация манифеста «Слава братства» была как раз приурочена к дате обнаружения этого дома и сохранившихся останков Розенкрейца в 1604 году.
Второй из первоначальных документов, «Исповедание братства» (Confessio Fraternitatis), не сообщает о Розенкрейце ничего нового. Третье сочинение, «Химическая свадьба», представляет собой сложную алхимическую аллегорию, рассказанную от лица Розенкрейца, но его связь с человеком, жизнь которого описана в первом сочинении, остается неясной.
С тех пор не прекращались попытки доказать, что Розенкрейц был реальным историческим лицом. Некоторые из членов Теософского общества утверждали, что его последующей реинкарнацией был граф де Сен-Жермен и что картина Рембрандта «Польский всадник», написанная около 1655 года, изображает либо графа, либо самого Розенкрейца. Другие писатели высказывали предположения, что прототипом Розенкрейца мог послужить Парацельс или польский алхимик Михаил Сендивогий (Сендзивой). Впрочем, убедительных доказательств таких предположений до сих пор не обнаружено. См. Розенкрейцеры.
Розенкрейцеры. В западной оккультной традиции некий тайный орден адептов, использующих символ Розы и Креста. В связи с тем, что на свою причастность к этому тайному обществу претендовали самые различные учителя и организации, со временем вокруг этого понятия возникла целая сеть путаницы и разногласий. Первое упоминание о розенкрейцерах относится к 1614 году, когда в немецком городе Кассель издателем Вильгельмом Весселем было опубликовано сочинение под полным названием «Всеобщая и повсеместная реформа всего мира, вместе с Fama Fraternitatis высокочтимого братства Розы и Креста, сочиненная для всех ученых и государей Европы, а также краткий ответ господина Хазельмайера, за который он был арестован, закован в кандалы и сослан на галеры. Ныне печатается и адресуется всем искренним сердцам». Первая часть этой книги, а именно «Всеобщая и повсеместная реформа», представляет собой немецкий перевод одной главы из книги Траяно Боккалини «Новости Парнаса» (Ragguagli di Parnasso, 1612). По сути своей это едкая сатира, в которой описано, как Аполлон решает преобразовать мироустройство и выслушивает абсурдные предложения различных мудрецов. В конце концов он приходит к мысли, что для исправления общественного устройства необходимо упорядочить цены на овощи. За этим отрывком следует собственно «Слава братства» (Fama Fraternitatis), или «Провозглашение братства», в котором говорится о существовании тайного братства Розы и Креста, описываются жизнь его основателя Христиана Розенкрейца и обнаружение подземной усыпальницы и хранилища рукописей. В этой части содержится призыв ко всем людям, мыслящим так же, как и члены братства, присоединиться к нему и разделить его мудрость и алхимическое богатство. Последняя часть, письмо господина Хазельмайера, представляет собой пример такой попытки войти в контакт с орденом.
Публикация «Славы братства» произвела настоящую сенсацию по всей Европе. Консерваторы осуждали деятельность таинственного ордена, скептики высказывали сомнения в его существовании, герметисты настаивали на том, что всё описанное в сочинении правда, и многие пытались воспользоваться предложением вступить в ряды братства. Типографии всех европейских стран принялись издавать целый поток книг, памфлетов, листовок, писем и других публикаций на эту тему.
Второе сочинение вышло в свет в 1615 году в той же типографии. Оно было озаглавлено «Краткий очерк самой тайной философии, написанный Филиппом а Габелла, студентом философии, ныне опубликованный впервые вместе с Исповеданием братства Р. К.». «Краткий очерк» представляет собой сочинение по магической философии и переработку труда Джона Ди «Иероглифическая монада» (Monas Hieroglyphica, 1564); следующее за ним «Исповедание» дополняет сведения, изложенные в «Славе», причем с несколько более строгих лютеранских позиций.
Год спустя, когда еще не улеглись страсти, вызванные первыми двумя публикациями, в страсбургской типографии Лазаря Цетцнера выходит третий манифест, озаглавленный «Химическая свадьба Христиана Розенкрейца, год 1549» (Chymishe Hochzeit Christiani Rosenkreutz Anno 1549). Собственно говоря, это вовсе не манифест, а аллегорическое повествование, рассказанное самим Христианом Розенкрейцем. В нем он вспоминает, как посетил бракосочетание неких загадочных короля и королевы, сопровождавшееся пышными церемониями, кульминацией которых стали смерть и воскрешение жениха и невесты.
Все эти три публикации вышли анонимно. Предполагается, что третье из сочинений, «Химическая свадьба», было написано самым первым и что автором его был Иоганн Валентин Андреэ, который впоследствии стал строгим лютеранским священником, а в молодости обучался в Тюбингенском университете. Там он и познакомился с герметизмом, а его отец и братья были алхимиками. В своей автобиографии, написанной под конец жизни и остававшейся неопубликованной до 1799 года, он признавался, что действительно написал «Химическую свадьбу» в 1601 году, будучи студентом. В предисловии к другому своему сочинению он указывает другую дату — 1605 год. Согласно его собственным словам, публикация «Химической свадьбы» в 1616 году — дело рук некоего «ложного брата», доставившее немалое беспокойство самому Андреэ. Тогда не прошло и двух лет с того момента, как он занял свой первый церковный пост, и он старался скрыть некоторые из скандальных подробностей своей студенческой юности. Существуют и другие свидетельства в пользу авторства Андреэ, которое ныне признают почти все исследователи.
Что касается «Славы» и «Исповедания», то ситуация с ними несколько сложнее. К ним вполне мог приложить свою руку тот же Андреэ, хотя действовал он, по всей видимости, не один. Ко времени их написания (примерно 1608–1610 годы) Андреэ был членом кружка христианских герметистов, объединившихся вокруг Тобиаса Гесса (1568–1614), врача парацельсовского направления. Известно (опять-таки из сочинений Андреэ), что Гесс написал по крайней мере часть «Исповедания». Два манифеста вполне могли стать плодом коллективного авторства, что для того времени было обычным явлением.
Цель публикации этих манифестов стала предметом различных споров и спекуляций, но одна важная их деталь привлекла (и до сих пор привлекает) на удивление мало внимания. Следует заметить, что первый манифест, «Слава братства», опубликован не отдельно, а вместе с переводом итальянского памфлета. (Сам перевод сделан Кристофом Безольдом, еще одним представителем тюбингенского кружка герметистов и близким другом Андреэ.) «Всеобщая реформа» — образец едкой мифологической сатиры, посвященной планам общественных реформ; за ней следует сам манифест, помимо всего прочего предлагающий столь же мифологическую схему общественных реформ. Трудно не заметить, что вся история с этими памфлетами была задумана как одна большая шутка.
По крайней мере, таково было мнение самого Андреэ. Сочинения, повествующие о Розенкрейцере, он называл не иначе как ludibrium, что означает «шутка», «комедия», «игра» или даже «розыгрыш». В своем сочинении «Христианская мифология» (Mythologiae Christiana, 1618) он делает любопытное замечание о «комедии», в ходе которой произошла «полная смена актеров». Вполне вероятно, случилось следующее. То, что начиналось как шутка в кругу близких друзей, вскоре после первой публикации вышло из-под их контроля. Забавный и хитрый розыгрыш, вполне соответствующий духу того времени, превратился в нечто гораздо более серьезное. Авторы, не имевшие никакого отношения к изначальному кругу единомышленников, принялись заимствовать символы и легенды розенкрейцеров для своих лютеранских проповедей, алхимических и магических трактатов или пророчеств о грядущем конце света.
