В учении Мистерий нас, в первую очередь, привлекает тот проблеск Истины, который указывает, что, несмотря на то, что небольшие и средние проступки против нравственности и Божественной воли возможно искупить покаянием, молитвами, человеколюбивыми поступками и духовным очищением, серьезные преступления – это смертные грехи, которые этими средствами не искупить. Доступ в Элевсин был закрыт для Нерона, а потом языческие жрецы сказали христианину Константину, что среди всех средств искупления не существует настолько могущественного, чтобы снять с его души грех женоубийства, не говоря уже обо всех прочих его преступлениях, среди которых немало было убийств и покушений на убийство.
Целью Мистерий древности было совершенствование человека и развитие его разума, изменение природы его души, ее путей и конечной цели, ее отношений с телом и вселенской природой, – все это составляло священную Науку, которой были посвящены тайные уроки посвященных древности. Считалось, что инициация предназначена для совершенствования человеческой души и спасения ее Божественной составляющей, часто перегруженной грубыми, земными, материальными наслоениями, от погружения во мрак, препятствующий ее возвращению к Богу и воссоединению с Ним. Душа для мистов была не абстракцией, не пустой философской концепцией, а реальностью, включавшей в себя жизнь и мышление, или, точнее, жизнь и мышление были ее сутью. Душа для них была материальной – но не самой грубой, инертной, пассивной, безжизненной, недвижимой, бесформенной и темной материей. Ее считали активной, действующей, думающей, размышляющей; она родилась в возвышеннейших небесных чертогах, откуда снизошла на Землю для того, чтобы оживлять, освещать, придавать форму и движение, одушевлять и развивать грубую и низменную материю; ей суждено снова воспарить в свои родные небесные чертоги, как только она окажется в состоянии избавиться от гнета материи и разорвать всякие связи с ней. Из этой первичной субстанции, Божественной, беспредельно тонкой и активной, несущей первозданный Свет, проистекли души всех людей, и только за их счет, когда они соединяются с материальными телами, живут люди.
Таково было учение Пифагора, который воспринял его от египетских иерофантов в ходе посвящения в Мистерии; таковы были учения и всех прочих мыслителей, которые путем прохождения церемониального посвящения в Мистерии очистили свои души. У Вергилия дух Анхиса наставляет в этом учении Энея, сообщая, что все ритуалы очищения и искупления, содержащиеся в Мистериях, являются аллегорическим отображением различных этапов духовного очищения, которое должна пройти душа, дабы избавиться от всех следов порока земного существования, дабы вырваться из земной тюрьмы и снова вознестись в те области, откуда она была низринута на Землю.
Отсюда происходит и учение о переселении душ, которое сам Пифагор преподавал тоже как аллегорию, а его последователи уже начали воспринимать буквально. Как и Пифагор, Платон создал свое учение на основе доктрин восточных Мистерий, предприняв попытку перевести использовавшийся иерофантами язык символов на язык философии и доказать посредством логических аргументов и философской дедукции то, что мисты, повинуясь своему чувству, преподавали посвященным как неоспоримый факт, а именно бессмертие души. К тому же стремился и Цицерон; он даже шел несколько дальше, утверждая, что боги – это всего лишь обычные смертные, своей добродетельной жизнью и верной службой Высшему Благу заслужившие того, чтобы их души вознеслись в небесную обитель.
Одновременно с преподаванием этого учения – или посредством аллегорий для немногих избранных, или же для всех посвященных по прошествии нескольких лет мистериального служения, но уже в форме наставления о буквальном посмертном переселении душ грешников в тех животных, с образами которых в наибольшей степени связаны совершенные ими при жизни прегрешения, – также преподавалась и способность души избавиться от этого нежелательного переселения, которое могло повторяться бесконечное число раз, через следование добродетели, способной очистить человека от грехов и вырвать его душу из непрерывного круга перевоплощений, возвратив ее к ее Истоку. Отсюда становится ясно, почему ни о чем другом так усердно не молили посвященные богов, если верить Проклу, как о спасении их из царства Зла и возвращении им Истинной Жизни, то есть возвращении в духовную обитель вечного покоя. Скорее всего, именно это учение иллюстрировали изображения животных и сказочных чудовищ, которые показывались посвященным перед тем, как допустить их к лицезрению священного Света, которого они так жаждали.
Платон пишет, что душам не суждено избавиться от своей порочной сущности, пока вечное вращение Земли само не возвратит им изначальную чистоту, утраченную ими в течение земной жизни под смертоносным влиянием огня, земли и воздуха. Также он утверждает, что душа не может быть допущена на Небеса, пока не доказала свою верность путям добродетели на протяжении пребывания, по крайней мере, в трех телах. Манихеи говорили о пяти телах; Пиндар – о трех, как Платон и иудеи.
Цицерон же говорит, что древние пророки и толкователи воли богов во время своих религиозных церемоний и посвящений в свои таинства учили, что в течение земной жизни мы обязательно должны искупить прегрешения жизни прошлой, и только ради этого мы рождаемся на свет. Мистерии учили тому, что человеческая душа обязательно должна пройти несколько стадий в своем развитии и что все горести и неудачи настоящей жизни даются нам во искупление грехов жизни прошлой.
Учение о переселении душ было широко распространено, как пишет Порфирий, среди персидских магов. Вообще оно было распространено и на Востоке, и на Западе с древнейших времен. Геродот пишет, что египтяне ограничивали время странствия души из одного человеческого тела через тела животных, птиц и рыб в другое человеческое тело тремя тысячами лет. Эмпедокл утверждает даже, что человеческая душа может вселиться в растение. Из растений для него самым достойным является лавр, а из зверей – лев; и лавр, и лев были посвящены Солнцу, а на Востоке считалось, что именно туда отправляются после смерти души праведников. То же самое учение исповедовали курды, китайцы и ученые каббалисты. Ориген писал, что епископ Синезий, посвященный в Мистерии, так молился Богу: «Отче, не допусти душу мою по воссоединении ее со Светом, возвернуться на греховную Землю!» Тому же учили гностики; и даже апостолы Христа вопрошали Учителя, не наказан ли слепец своей слепотой за грехи прошлой жизни3.
Вергилий в своей знаменитой аллегории, где он развивает учение Мистерий, также исследует доктрину большинства философов древности о предсуществовании душ в вечном огне, породившем их, в том самом огне, который одухотворяет звезды и пронизывает всю Природу, а также о том, что очищение души огнем, водой и воздухом, практикуемое в Мистериях Вакха, было символом перевоплощения души в различные тела.
В основе учения Мистерий лежала наука о взаимоотношениях человеческой души и всей остальной Природы. Мир и окружающая его духовная сфера изображались на стенах храмов Мистерий в виде мифологического первояйца, расположенного рядом с образом солнечного бога. Во время посвящения в Мистерии Вакха этому богу посвящали знаменитое Орфическое яйцо. Платон утверждает, что оно было символом Вселенной, все порождающей и все содержащей в себе. «Спросите у посвященных в Мистерии Вакха, – пишет Макробий, – которые превыше всего чтут священное яйцо...» Округлая, почти сферическая его форма, окружающая содержимое со всех сторон и заключающая в себе зачаток жизни, полагает философ, служила символом мира, а мир – это вселенский Первопринцип всех содержащихся в нем вещей.
Этот символ был позаимствован народами древности у египтян, которые посвящали мировое яйцо Осирису, источнику Света, по утверждению Диодора, родившемуся из этого яйца. В Фивах, что в Верхнем Египте, сохранилось изображение Осириса, изо рта которого появляется это яйцо, одновременно само порождая первопринцип Света – Вулкана, или Пта. Изображение этого яйца можно встретить даже в Японии, где оно помещается между рогами великого митраистского Быка, атрибуты которого позаимствовали и Осирис, и Апис, и Вакх.
Орфей, основатель греческих Мистерий, которые он фактически перенес на новую почву из Египта, сделал этот символ воистину священным; он учил, что материя – безвидная и несотворенная – существовала еще до начала времен в неорганизованном хаосе; в ней содержались все изначальные принципы Бытия, но в перемешанном и нечистом виде – свет был смешан с тьмой, сухость – с жидкостью, жар – с холодом; со временем, однако, материя организовалась и приобрела облик гигантского яйца, таким образом, состоявшего из чистейшей материи, изначальной субстанции, а все остальное преобразовалось в четыре стихии, породившие, в свою очередь, небо, землю и все вещи между ними. Орфей наставлял своих посвященных в этом великом космогоническом учении во время своих Мистерий, и именно так разъясняли иерофанты кандидатам значение мистического яйца, которое те видели в святилище.
