Ознакомительная версия.
В.: Я более духовен, чем ты. У.Г.: Я более духовен, чем мои собратья… Итак, сама сложность, за которую мы несем ответственность, не готова оставить в покое эту простую вещь, оставить ее простой.
В.: Если мы принимаем «что есть»… У.Г.: Это очень обманчивая фраза, принимать «что есть». Очень интересно разговаривать о том, «что есть», но ты никоим образом не можешь это описать. И ты не можешь оставить то, «что есть», как оно есть. Ты даже не можешь закончить предложение и сказать «что есть, есть». Но мы не останавливаемся на этом. Мы выстраиваем потрясающую структуру, фантазийную структуру, романтическую структуру, на том, «что есть», и говорим о любви, блаженстве, благодати, или безграничности.
В.: Мы увязли в словах и идеях. У.Г.: Мы не смеем оставить в покое то, «что есть». Это подразумевает, что ты все еще пытаешься разрешить то, что романтически называешь то, «что есть». Это как иметь дело с неизвестным. Нет такой штуки, как неизвестное. Известное все равно пытается сделать неизвестное частью известного. Это игра, в которую мы играем. Так мы дурачим себя в нашем подходе к проблемам. Все наши позитивные подходы провалились. И мы изобрели то, что называется «негативный подход». Но негативный подход стремится к той же самой цели, что и позитивный. Что нам необходимо, так это освободиться от цели. Как только мы освободились от цели [разрешения проблем], вопрос о том, позитивный это подход или негативный, уже даже не возникает.
В.: Так в природе вообще нет позитивного и негативного?
У.Г.: Их вообще нет. А если они и есть, то существуют в одном и том же кадре. Это то, о чем говорят ученые. Если вы наблюдаете Вселенную, в ней хаос. Вот вы говорите, что есть хаос; в этом же самом кадре есть и порядок. Так что вы не можете точно сказать, что во Вселенной порядок или хаос. Они происходят одновременно. Таким же образом функционирует живой организм. Вот рождается мысль; она не может оставаться там. Мысль – это материя. Как только создается материя, необходимая для выживания живого организма, эта материя становится частью энергии. Так же жизнь и смерть – это два одновременных процесса. Это мысль разделила и создала две точки рождения и смерти. Мысль создала это пространство и это время. Но в действительности рождение и смерть – это одновременные процессы.
Ты не можешь сказать, рожден ты или умер. Ты не можешь сказать, жив ты или мертв. Но если ты спросишь меня: «Ты жив?», я, конечно, скажу: «Я жив». Мой ответ – это наше общее знание о том, как функционирует живое существо. Вот поэтому я и говорю, что я живой, а не мертвый. Но мы придаем огромное значение этим идеям. Мы сидим и без конца обсуждаем их, и возводим потрясающую структуру мысли вокруг них.
В.: Я вернусь к моему изначальному вопросу об изменениях в человеке? У.Г.: Да, какой человек вам нужен? Культура, общество, или назовите это как угодно, поставило перед нами модель совершенного существа, которое является моделью великих духовных учителей человечества. Но каждый из нас не может стать таким. Ты уникален по-своему. Ты никоим образом не можешь скопировать этих людей. Вот где мы создали огромную проблему для всего человечества.
В.: Эти люди хотят быть, как Будда… У.Г.: Как Будда или как Иисус. Слава Богу, ты не можешь быть таким, как Иисус, потому что есть только один-единственный Иисус.
В.: Да, Вы правы.
У.Г.: В этом случае люди спасены от попыток быть такими, как Иисус. В Индии же Иисуса принимают также за одного из учителей человечества. Они говорят себе и другим, что Иисус даст тебе возможность стать Христом, а не христианином. Но это неприемлемо для христиан, потому что разрушает саму основу церкви; разрушает саму основу христианства. Если Христос был, вы вынуждены верить ему на слово, когда он говорит: «Я есмь путь и истина и жизнь; чрез Меня вы придете к вечному Отцу». Это утверждение, высказанное им или же вложенное кем-то в его уста, положило основание всей церкви. Вы не можете освободить от ответственности церковных предводителей и винить лишь последователей в той плачевной путанице, которую и те и другие создали для нас.
Вся этическая культура и все, что мы создали, чтобы управлять нами, порождено мышлением человека. Мы не готовы признать тот факт, что природу, возможно, интересует создание только совершенных видов, а не совершенных индивидов. Природа не использует никакой модели. Она создает нечто; потом она это разрушает и создает что-то еще. Сравнительный процесс, присущий мышлению, по-видимому, отсутствует.
Итак, каким вы хотите, чтобы был человек? Вся этическая культура, построенная нами, чтобы сформировать действия человека, потерпела полный крах. Заповедь «Не укради» не помогла. Если вы хотите освободить человека от склонности к воровству, нужно найти какой-то другой способ, какими бы ни были причины, заставляющие вас освобождать его от этой склонности. Возможно, вам придется изобрести лекарство, меняющее химический состав тех, у кого есть такие наклонности.
В.: Биотехнология выходит на арену… У.Г.: Но есть также опасность, огромная опасность. Как только вы усовершенствуете генную инженерию и трансформируете людей химическими методами или генной инженерией, вы, конечно, передадите эти средства государству. Тогда государству будет очень легко контролировать людей, не прибегая к промыванию мозгов. Промывание мозгов занимает многие десятилетия и, может быть, даже столетия. Тот факт, что мы запретили убийство, не положил конец убийствам. Они лишь участились. Я вовсе не утверждаю, что если бы убийства не запретили, то их было бы меньше. Несмотря на запрет убийств, они учащаются. Почему так? Твой аргумент будет такой, что, если их не запрещать, будет больше убийств. Но меня такая логика ничуть не впечатляет. Почему убийства участились?
В.: Потому что в это вкладывают энергию. У.Г.: Вы вкладываете в это энергию. Вот вы порицаете определенные вещи; у людей есть способы и возможности преодоления их…
В.: Не правда ли, что, когда мы противимся чему-то или пытаемся освободиться от чего-то, оно будет продолжать расти? У.Г.: Мы не готовы признать это. Все, что мы делаем, чтобы освободиться от проблем, созданных нами, лишь продлевает их.
В.: Но когда есть совершенствование… У.Г.: Нет. Такое восприятие – враг этого тела.
В.: Это враг тела?.. У.Г.: Твои восприятия не интересуют тело. Оно не заинтересовано в том, чтобы учиться у тебя чему-то или что-то узнавать от тебя. Вся разумность, необходимая для выживания этого живого организма, уже есть в нем. Все наши попытки научить это тело или заставить его функционировать не так, как его запрограммировала природа, как раз и несут ответственность за эту борьбу, которая происходит. Идет борьба между тем, что закладывает в нас культура и тем, что изначально присуще телу.
Тело знает, что хорошо для него. Оно может выжить и оно выживает уже миллионы лет. Его не волнует ваша загрязненность или ваша экология, или то, как вы с ним обращаетесь. Что его заботит, так это его собственное выживание. И оно выживет. В этом нет никаких сомнений. Когда придет время, оно, вероятно, выкинет все это [вложение культуры] из этой системы. Это был бы счастливейший день для человечества. Этого невозможно достичь ни усилиями, ни волевым актом, ни с помощью учителя, который говорит, что есть способы и средства освободить тебя от мертвой хватки твоих мыслей.
В.: Означает ли это, что ученым, которые приезжают на следующей неделе, нужно признать, что выхода нет? У.Г.: Если бы они могли, они не давали бы никаких решений, ничего бы не предлагали. Выхода нет. Решение их проблем в том, чтобы принять тот факт, что выхода нет. И из этого [принятия] что-то могло бы выйти.
В.: Даже если понимаешь правильную или неправильную сторону дела… У.Г.: Это не вопрос называния этого правильным или неправильным. Выхода нет. Все, что вы делаете, чтобы выбраться из этой ловушки, которую вы сами и создали, только укрепляет ее.
В.: Да, именно так. У.Г.: Итак, вы не готовы признать тот факт, что вы должны сдаться. Целиком и полностью сдаться. Я не хочу использовать слово «отдаться», потому что оно обладает определенными мистическими оттенками. Это состояние безнадежности говорит, что из этой ситуации выхода нет. Любое движение, в любом направлении, на любом уровне уводит тебя от этого. Возможно, что-то может произойти там, мы не знаем. Но даже эта надежда, что что-то произойдет, тоже все-таки надежда.
В.: Итак, вы полностью сдаетесь? У.Г.: Видишь ли, бросить что-то в надежде получить вместо этого что-то еще, на самом деле не значит по-настоящему отказаться. Отказываться там не от чего. Сама идея о том, чтобы бросить что-то, отказаться от чего-то, исходит из надежды на получение чего-то взамен.
Ознакомительная версия.
