По воспоминаниям руководителя ансамбля электромузыкальных инструментов Вячеслава Мещерина, Юрий Гагарин, прослушав концерт ансамбля, сказал, что когда находился на орбите, то у него в ушах звучала очень похожая музыка… Позже это впечатление подтвердил и лётчик-космонавт Алексей Леонов.
Испытания кандидатов в космонавты в звукоизолированной камере (сурдокамере) многие требуют прекратить. Один из испытуемых после 30 часов изоляции «увидел» плавающий в воздухе телевизор, а среди приборов пульта управления — какие-то лица. Другому показалось, что приборная доска стала «таять и капать на пол». Картины не для слабонервных.
Профилактикой подобных ощущений может служить звучание музыки…
СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННОЕТрудно определить другими словами посещающие космонавтов видения и ощущения, совершенно отличающиеся от упомянутых выше. Они характерны стопроцентным «переключением» сознания космонавта. Объяснить эти явления галлюцинациями, возникающими вследствие дефицита внешних раздражителей (как в сурдокамере), уже не представляется возможным. По этой причине и замалчивались многие годы странные свидетельства «небожителей».
Впервые об этом феномене сообщил в Международном институте космической антропоэкологии в 1995 году космонавт-испытатель Сергей Кричевский. Оказывается, уже не один космонавт испытывал в полёте весьма удивительные ощущения: неожиданно выходил из своего привычного человеческого образа и превращался, в буквальном смысле, в какое-то животное! Более того, он «подключался» к некоему информационному источнику и получал от него предупреждения о грозящих аварийных ситуациях! Потом космонавт продолжал ощущать себя в преобразованном виде или перевоплощался в более ужасное существо. Например, один коллега поведал Кричевскому о «пребывании» в образе… динозавра! Причём он чувствовал, как шагал по какой-то планете, преодолевая овраги и пропасти. Космонавт описывал «свои» лапы, чешую, перепонки между пальцами, огромные когти… Кожей спины он чувствовал, как поднимаются роговые пластины на хребте. О пронзительном крике, вырвавшемся из пасти, мог сказать: «Это был мой крик…» Бывало, что человек превращался в другую личность, а мог оказаться и инопланетянином.
Журналист Виталий Правдивцев, рассказавший обо всём этом в ежемесячнике «Совершенно секретно», утверждает, что по сей день «проблема космических видений упорно скрывается от научного сообщества». Один из космонавтов вёл личные дневниковые записи в полёте, в том числе и относящиеся к загадочным видениям. Уникальный документ! Но публиковать их он категорически отказался, опасаясь повредить своей карьере.
Между тем необходимость тщательного исследования «фантастических сновидений-состояний», как предлагает называть эти тонкие явления космонавт-испытатель Сергей Кричевский, более чем очевидна. Результаты таких исследований не только помогут безопасности космических полётов, особенно длительных, но и, возможно, приоткроют завесу над самыми сокровенными тайнами природы.
Геннадий Стрекалов: загадочная сфераДважды Герой Советского Союза. Летал на космических кораблях «Союз Т-3» и орбитальной станции «Салют-6» (ноябрь — декабрь 1980 года), «Союз Т-8» (апрель 1983 года), «Союз Т-10, -11» и орбитальной станции «Салют-7» (апрель 1984 года), «Союз ТМ-10» и орбитальном комплексе «Мир» (август — декабрь 1990 года).
Однажды в 1990 году, находясь на станции «Мир», Геннадий Стрекалов стал свидетелем весьма красивого и загадочного зрелища. Атмосфера была совершенно чистой, под «Миром» в это время проплывал отчётливо видимый Ньюфаундленд. Внезапно в поле зрения космонавта возникло нечто, похожее на сферу. По блеску и яркости она напоминала ёлочную игрушку — нарядный цветовой шарик из стекла. Стрекалов подозвал к иллюминатору командира экипажа Геннадия Манакова. К сожалению, «шарик» не удалось снять на плёнку, потому что, как всегда бывает в таких случаях, камера оказалась не готовой к работе. Они любовались красочным зрелищем около десяти секунд.
Исчезла сфера столь же внезапно, как и появилась. Чем она была, какие имела размеры — сказать невозможно. Вокруг не оказалось ничего, с чем можно было бы сравнить её величину. Стрекалов сообщил об увиденном в Центр управления полётами, но при этом охарактеризовал объект как некое необычное явление, не употребляя термин НЛО. По его словам, он намеренно описал только то, что видел, стараясь при этом тщательно подбирать выражения и избегать необоснованных определений. Он не хотел, чтобы кто-нибудь процитировал их неточно или намеренно исказил содержание сообщения в своих целях.
Павел Попович: «парус» в космосеЛётчик-космонавт Павел Романович Попович, генерал-майор авиации, кандидат технических наук, дважды Герой Советского Союза. Летал на космических кораблях «Восток-4» (август 1962 года), «Союз-14» и орбитальной станции «Салют-3» (июль 1974 года).
«В моей жизни был лишь один случай, — рассказывает П.Попович, — когда я встретился с чем-то неведомым, с явлением, которого ни я, ни кто-либо другой не мог объяснить. Это произошло в 1978 году, во время нашего полёта из Вашингтона в Москву. Мы летели на высоте около 10 000 метров. Я находился в пилотской кабине и через переднее окно вдруг увидел, что примерно в 1500 метрах над нами параллельным курсом летит сверкающий белый объект в форме равностороннего треугольника, напоминающий по внешнему виду парус».
Самолёт, в котором находился космонавт, летел со скоростью 900 км/час, но объект легко его обогнал. По оценке Поповича, скорость «паруса» была раза в полтора больше, чем у воздушного лайнера.
Космонавт сразу же сообщил о странном объекте членам экипажа и пассажирам. Они все вместе пытались определить, что бы это могло быть, но никто не смог отождествить загадочный треугольник с чем-либо ему известным. Он не был похож на самолёт, поскольку имел идеально треугольную форму, а в то время треугольных самолётов не существовало.
КОСМОНАВТОВ СПАС НЛО?Недавно стало известно, что во время одного из неудачных полётов российских космонавтов возникла нештатная ситуация, благополучному исходу которой, возможно, способствовало вмешательство неких «потусторонних» сил.
Утром 5 апреля 1975 года на космодроме Байконур шли последние приготовления к старту космического корабля «Союз-18». Стояла ясная, безветренная погода, подготовка проходила без отклонений от нормы, двое членов экипажа были в полном порядке. Экипаж составляли полковник Герой Советского Союза Василий Григорьевич Лазарев и инженер из конструкторского бюро ОКБ-1 имени С.П.Королёва, кандидат технических наук, Герой Советского Союза Олег Григорьевич Макаров; оба уже летали в сентябре 1973 года на «Союзе-12». Целью их первого совместного полёта, продолжавшегося двое суток, была проверка усовершенствованной системы жизнеобеспечения в космическом пространстве, в том числе — скафандров новой конструкции. На этот раз уже сработавшиеся коллеги отправлялись на «Салют-4», где им предстояло сменить предыдущий экипаж — Губарева и Гречко — и проработать на станции не один десяток дней.
Ровно в 10.30 утра командир и бортинженер заняли свои места в кабине корабля, и в Центре управления полётами начался предстартовый отсчёт времени. Старт прошёл нормально, космонавты слышали по радио сообщения, передаваемые хорошо знакомым им голосом Петра Климука, выполнявшего на этот раз функции оператора связи: «Сто секунд полёта… Крен и отклонение от направления полёта в норме», «Сто сорок секунд. Давление в камерах сгорания стабильно».
Приборы на табло в кабине «Союза» показывали, что вторая ступень ракеты-носителя уже отработала. Аэродинамический обтекатель сброшен, корабль вышел из плотных слоёв земной атмосферы.
«Двести шестьдесят секунд. Всё в по…»
В этот момент сообщение прервалось, на мгновение возникли шумовые помехи, затем снова послышался голос Климука, но какой-то слабый, и на него накладывались странные звуки, как будто кто-то (или что-то) безуспешно старался сымитировать человеческую речь. Космонавтам показалось, что такие звуки мог бы издавать компьютер, пытающийся передать какую-то информацию посредством голосовой связи. Однако понять содержание этой передачи, длившейся всего 5–7 секунд, космонавты не сумели.
Прошло ещё несколько секунд, и вдруг в кабине раздался вой сирены аварийной сигнализации, и одновременно вспыхнула и замигала контрольная красная лампочка с надписью: «Авария ракеты-носителя». К этому времени бортовой секундомер отсчитал 270 секунд полёта. По расчётам до выхода на орбиту оставалось ещё ровно столько же времени. Однако авария ракёты-носителя означала, что корабль не сможет достичь расчётной орбиты, поэтому должна сработать автоматическая система аварийного спасения; тогда спускаемый аппарат корабля с кабиной отделится от ракеты и устремится к земле.
