– Нет. Спасибо! Мне просто скучно было лежать в палате, вот я приехал, и, может, вам чем-то можно помочь? – спросил Артур.
– Тебе, наверное, самому помощь нужна, – ответили ему.
– Чем вы болеете? – спросил Артур.
Эта женщина коротко рассказа свою историю про себя, но в это время ум у Артура бегал, он думал о каких-то своих книгах, записях, разговоре с Михалычем, слушал женщину больше внешне, иногда поддакивая. Женщина ему немного рассказала про себя, Артур слушал, и, когда она закончила рассказ, он еще раз предложил ей свою помощь.
– Что ты можешь сделать? Лучше береги себя и выздоравливай. А ты как сюда попал и как себя чувствуешь? – спросила женщина.
Артур рассказал в общем, как он попал, и довольно подробно про свою травму, и что с ним происходит.
Женщина повздыхала, пообещала помолиться и, может, чем-то помочь.
* * *
После разговора он вернулся в палату, его там ждал обед. И в это время пришел Михалыч. Артур поел, и Михалыч отнес его поднос.
– Ну как ты, что ты? Что-то на тебе не чувствуется Божественного блаженства? Ты служил? – спросил его Михалыч.
– Да, я вот ездил, как ты сказал, в соседнюю палату, послушал, – ответил Артур.
– И как? Ты ничего не ощутил? – спросил Михалыч.
– Я приехал к ним в палату с духом служения, выслушал, что там еще делать, – ответил Артур.
Михалыч стал строже, что было видно и по лицу:
– А ты знаешь, что той женщине, которая лежит, сделали операцию на брюшную полость и она не сможет ходить и двигаться, как ты на коляске, еще несколько дней.
– Ты у нее спросил, может она пить хочет? – спросил Михалыч.
– Она сказала, что ей ничего не нужно. Может быть, она меня пожалела, – ответил Артур.
– Но почему ты не предложил ей воды, почему ты не наполнил ей графин? – Хорошо, о чем вы говорили и что она рассказывала? – спросил Михалыч.
– Я не очень помню, она что-то рассказывала о своей тяжелой судьбе и жизни, потом я рассказал про свою долю, – ответил Артур.
– Ты не очень помнишь, хотя ты был у нее меньше двух часов назад, значит, ты ее невнимательно слушал, ты был в своих мыслях, твое эго вернуло тебя в твою иллюзорную реальность, в твои планы, пусть это даже были мысли о том, чтобы почитать какие-то духовные книги, не важно, но ты не слушал ее, ты не сопереживал. Если ты не слушаешь от сердца, ты не можешь быть внимательным к человеку, разделять его эмоции, и видно, что у тебя нет никакого сострадания к этой женщине.
То, что ты делал, это было сделано для галочки, для удовольствия эго, будешь потом вспоминать и «невзначай» в своих рассказах вспоминать, как тебе было тяжко, но ты ко всяким тетям ездил и поддерживал их… Святоша…
Михалыч говорил очень жестко, и Артур не привык к такому тону Михалыча, он привык, что от него всегда идет ЛЮБЯЩАЯ доброта.
– Но чем я ей мог помочь. Что я мог для нее сделать? – возражал Артур.
– Сконцентрируйся на конкретном человеке. Самый важный момент в нашей жизни – это сейчас. Самый важный человек для тебя – это тот, кто напротив тебя в этот момент.
Важно настроение отдающего, а это – никогда не ожидать уважения к себе, но всегда его выражать другим.
– Ты должен приходить в удобное время, если кто-то в палате спит, говори тише, учись замечать других, учись замечать реальность, только эго этому может помешать. Если ты не заместил, то женщина, которая спала в палате, пожаловалась, что твой голос ее разбудил, ты даже не подумал, что можешь кого-то разбудить и спит ли кто-то. Ты приехал туда уже с ожиданием того, что ты получить то блаженство, о котором я тебе говорил. Ты ничего не должен ожидать взамен своих действий, ты только должен служить и благодарить Бога за данную тебе возможность это делать, – сказал Михалыч, посмотрев на Артура, и добавил:
– Когда же ты перестанешь быть эгоистом! И как я вижу, что духовный эгоист это еще более опасный эгоист, чем какой-либо другой! Тебе и правда нужно идти в пастыри, тебе все будут служить, расхваливать твои лекции, статьи, книги, смотреть тебе в рот. Если религиозные лидеры хотя бы раз в неделю просто приходили и убирали за больными в больницах, работали в приютах, помогали физически людям вне зависимости от их веры, возраста и т. д., – это помогло бы миру намного больше, чем самые зажигательные проповеди, это столько любви принесло бы в мир, но нет, раз благотворительная акция – все должны знать об этом. У тебя есть хоть капля сострадания в сердце, можешь ли ты хоть на секунду выйти из-под влияния эго и голоса в голове, который всегда тебя оправдывает и считает себя центром мироздания???
Артур не выдержал:
– Да, я всю жизнь жил только для себя, да, ездил, жертвовал, помогал людям, ради ублажнения эго и только, а сюда я зашел поплескаться в водичке.
– У каждого человека есть в жизни моменты, когда он поднимался над эго и что-то делал от души для других, но это превращается в проклятие, если они это помнят и начинают гордиться, да, ты спас детей, герой, молодец, но, с другой стороны, как низко мы пали, что считаем это экстраординарным чем-то. Да это просто долг каждого, видя тонущего человека и уж тем более детей, если он умеет плавать, броситься в воду и спасти их. Раз они тонут – это их судьба, но раз ты оказался рядом – это твоя судьба их спасти… Твой ум всегда тебя оправдает, хватит ноздри раздувать, вот-вот и ты заплачешь от жалости к себе, но у тебя есть уже к кому поехать и пожаловаться, сегодня большую часть времени ты жаловался на свою судьбу, сливал свой негатив… да что с тобой говорить…
Уходя, он произнес:
– Суфисткие мастера говорят: «Ад – это то место, где некому помочь» – поэтому для тебя эта больница и ад, ты не видишь, какие тут обширные возможности, может, только поэтому Бог сюда тебя послал, но ты не видишь, не хочешь и не можешь, так что оставайся в аду.
И Михалыч ушел очень недовольный, даже не став слушать новые оправдания.
* * *
Артур был просто в шоке, так как у него было ожидание, и он даже был уверен, что придет Михалыч и похвалит его, что он без помощи медсестры забрался сам на кресло и съездил поговорить с женщиной в соседнюю палату.
Но Михалыч вместо этого его отругал, и ему стало от этого очень тяжело.
Он три часа пребывал в огромной обиде, гневе, жалости к себе и ничего не мог с этим поделать плюс ко всему очень разболелась спина. Он не мог заснуть, его трясло, он вспомнил, чему учил его Михалыч; он стал отслеживать со стороны свое состояние, следить за дыханием и позже медленнее и глубже дышать. В первую очередь благодарить Бога за эту ситуацию, благодарить Михалыча за этот урок. Уже минут через 5–7 он мог спокойно рассуждать и делать выводы.
Артур понял, что это блаженство не сработало потому, что он не выполнил одного из первых указаний Михалыча, а именно: он не должен был ничего ожидать взамен. А, когда он ехал обратно в свою палату, у него было ощущение героя и что на него все смотрят и должны похвалить.
Еще, что он не сказал Михалычу, это то, что на столике у женщины стояла икона, а за несколько лет в протестантстве он считал, что икона это плохо, что иконе поклоняются только малодуховные люди, язычники, и Артур понял, что у него сработал этот психологический «якорь».
Он смотрел, и правда, на нее свысока, малообразованная женщина, язычница и т. д.
Вечером Артур опять спустился в свою коляску, но передвигался только по своей палате, навел в ней порядок сам, помолился, подъехал к окну и очень сильно молился Богу с просьбой, чтобы он избавил его от эгоизма и дал ему желание бескорыстного служения, а также видеть Бога во всем, также просил Бога о том, чтобы он сделал его своим проводником, каких бы страданий это ему ни стоило.
Это был просто крик души: «Господи, убери, пожалуйста, с меня этот эгоизм!!!» И он так искренне попросил, что у него выступили слезы на глазах.
* * *
На следующее утро он сразу после завтрака опять уверенно забрался в коляску и направился в эту же палату, там только что закончился обход. Врач уходил, одной женщине дали снотворное, и она уже мирно спала, а та женщина, которая читала вчера, спустилась вниз, так как к ней должны были прийти. А женщина, с которой вчера разговаривал Артур, он даже не запомнил ее имя, очень удивилась, что Артур к ней вновь пришел.
– Мне было вчера интересно с вами общаться, и я решил сегодня вновь к вам придти. Может быть, вам нужно чем-то помочь? Я, к сожалению, забыл, как вас зовут? – спросил Артур.
– Мария Михайловна, – ответила женщина.
Он стал общаться с ней, но в этот раз слушал внимательно и действительно к ней проникся, она одна воспитала троих детей, муж получил на работе серьезную травму, долго болел, лежал, потом стал выпивать и умер два года назад. Дети выросли и разьехались, они вначале к ней приезжали с внуками, но последнее лето не приехали, так как одни уехали за границу, другие пошли в школу. Она была одна и очень скучала, но об этом им не писала, а также не писала и о своей тяжелой болезни, чтобы их не беспокоить. Но дети ее сильно и не беспокоили, и она думала, что, может быть, она их чем-то обидела.
