16
Подробнее см.: Торчинов Е. А. Даосские практики. СПб., 2001. С. 39–57.
Cheng Chung-ying. Metaphisics of Tao and Dialectics of Fa: An Evaluation of Huang-ti ssu ching in Relations to Lao-tzu and Han Fei and an analitical Study of Interrelationship of Tao, Fa, Hsing, Ming and Li // Journal of Chinese Philosophy. Honolulu, 1983. Vol. 10, N 3; Leo S. Chang, Yu Feng. The Four Political Treatises of the Yellow Emperor // Monographs of the Society for Asian and Comparative Philosophy. N 15. Univercity of Hawai’i Press, 1998. Последняя работа содержит в себе оригинальный китайский текст и английский перевод памятника.
Психопрактические истоки даосской философии и базовый характер раннедаосских учений мавандуйских текстов и, особенно, глав «Гуань-цзы» блестяще продемонстрированы канадским китаеведом Харолдом Ротом. См.: Roth H. D. Original Tao. Inward Training and the Foundations of Taoist Mysticism.
Henricks Robert G. Lao Tsu’s Tao Te Ching. A Translation of the Startling New Documents Found in Guodian. N. Y., 2000.
См., например: Кроль Ю. Л. «Коррелятивное мышление» и древнекитайская концепция «внешней причины» // IV научная конференция «Общество и государство в Китае». Тезисы и доклады. М., 1973. С. 22–34; Graham A. C. Yin-Yang and the Nature of Correlative Thinking. Singapore, 1986; Hall D. L., Ames R. T. Anticipating China. Thinking through the Narratives of Chinese and Western Culture. Albany, 1995. P. 134–140.
См.: Кобзев А. И. Учение о символах и числах в классической китайской философии. М., 1993.
Как еще в 1982 г. показал А. С. Мартынов (см.: Мартынов А. С. Буддизм и конфуцианцы: Су Дунпо (1037–1101) и Чжу Си (1130–1200) // Буддизм, государство и общество в странах Центральной и Восточной Азии в средние века. М., 1982), неоконфуцианство возникло отнюдь не как некий идеологический официоз, а как результат вполне свободного интеллектуального поиска. Однако указы ряда императоров династий Юань (1279–1368) и Мин, по существу, дали ему идеологическую монополию, что не могло не сказаться отрицательно на развитии интеллектуальной мысли. Кроме того, неоконфуцианство предложило китайскому обществу как бы окончательный вариант решения волновавших его проблем, и это решение было обществом в целом принято. Отсутствие новой культурной информации (подобной той, которую принес из Индии буддизм, предотвративший стагнацию китайской мысли после ханьского синтеза) также обусловливало нарастание застоя в интеллектуальной жизни Китая второй половины второго тысячелетия н. э.
Торчинов Е. А. Культура как сакральное (категория «вэнь» в китайской традиции) // Сакральное в культуре. Материалы III международных Санкт-Петербургских религиоведческих чтений. СПб., 1995. С. 92–94.
Интересно, что этимологически иероглиф «ци» представляет собой изображение пара, поднимающегося над котлом, в котором варится рис.
Современная наука называет энергией способность совершать работу. Далее следуют виды энергии, трансформации одного вида в другой и т. д. Энергия «дуальна» с массой, что выражает знаменитое уравнение Эйнштейна. Конечно же, ци не является энергией в этом смысле. Далее, греки энергией называли а) действие, осуществление; б) действительность. Аристотель энергией называл актуальную действительность предмета в отличие от потенциальной возможности его бытия. Понятно, что все это весьма далеко от ци. В связи с этим понятием под энергией следует понимать жизненную силу, витальность, как последняя понималась западными виталистами конца XVIII и начала XIX в., что я и буду делать ниже. Благодарю также киевского инженера и практически профессионального синолога Олега Бойко за высказанные им замечания, использованные в этом комментарии.
Пионерская работа петербургского китаеведа В. С. Спирина «Построение древнекитайских текстов» (М., 1976) вскрыла наличие в философских памятниках классической эпохи наличие структурообразующих паттернов, основанных на синтаксическом параллелизме. Раскрытие идеологической значимости этих паттернов привело к созданию в 80-е гг. целой китаеведной школы (А. И. Кобзев, А. М. Карапетьянц, B. В. Дорофеева-Лихтман и другие), занимавшейся теоретической значимостью текстовых структур соответствующих памятников. В результате (прежде всего, благодаря публикациям А. И. Кобзева, обобщенным в его монографии 1993 г. «Учение о символах и числах в классической китайской философии») стало ясно, что нумерологическая методология, выражавшая нормы коррелятивного мышления, была базовой уже для текстов V–III вв. до н. э. Это открытие в значительной степени корректирует восходящие еще к Гу Цзе-гану (20-е гг.) и укоренившиеся в западной науке представления о том, что достоянием философии принципы коррелятивного мышления стали только в ханьскую эпоху (рубеж христианской эры), ранее же они были присущи лишь астрологам, историографам, медикам, магам (фан ши) и связанным с ними натурфилософам, тогда как «высокая философия» руководствовалась рациональными нормами протологики.
Из отечественных работ последнего времени см.: Хуань Куань. Спор о соли и железе (Янь те лунь) / Пер. с кит., введ. и коммент. Ю. Л. Кроля. Т. 1. СПб., 1997. С. 72–78. Следует отметить, что Ю. Л. Кроль сделал чрезвычайно много для изучения коррелятивного мышления.
Образ мира как единого оркестра, многоголосия единого сущего в китайской культуре подробно рассматривается Г. А. Ткаченко в его книге «Космос, музыка, ритуал. Миф и эстетика в „Люйши чуньцю“» (М., 1990).
Цитата из главы шестой знаменитого компендиума философской мысли раннеханьского времени даосского трактата «Хуайнань-цзы» (вторая половина II в. до н. э.). Цит. по: Чжу цзы цзи чэн (Корпус философской классики). Т. 7. Пекин, 1956. См. также: Померанцева Л. Е. Поздние даосы о природе, обществе и искусстве. М., 1979. C. 147–148.
Здесь мной использованы материалы неопубликованного доклада Ю. Л. Кроля.
До сих пор среди ученых нет единого мнения о времени появления этого символа. Самой ранней возможной датой можно считать II–III вв. н. э. (философ III в. Хэ Янь в одном из своих сочинений описывает взаимодействие инь и ян так, как если бы перед ним лежал символ «Монады» и он описывал бы его). Самой поздней (и наиболее вероятной) датой является вторая половина правления династии Тан (точнее, IX в.).
Интересно, что в современной китайской философской терминологии слово «прежденебесный» (сянь тянь) используется для передачи западного философского термина «трансцендентальный».
Sivin N. Cosmos and Computation in Early Chinese Mathematical Astronomy // T’ung Pao, 1969. Vol. 55, livr. 1–3. P. 1–73. См. также: Зинин С. В. Китайская астрономия: наука и политика // Современные историко-научные исследования: наука в древнем Китае. Реферативный сборник. М., 1987. С. 145–147; Торчинов Е. А. Формирование буддийских космологических представлений в Китае (буддо-даосская традиция) // Буддийский взгляд на мир. СПб., 1994. С. 236.
Возможна и еще одна интерпретация происхождения числа 129600. Кругообращение эклиптики совершается в 25868 лет, и что до нашей Земли, то вычислено, что точка равноденствия отодвигается ежегодно на 50,1 угловой секунды. 25868 лет, умноженные на 50,1 угловой секунды в год, = 1295986,8 угловой секунды; 1295986,8 угловой секунды / (3600 угловых секунд на градус) = 359,996(3) градусов, т. е. полный оборот, «кругообращение эклиптики».
О роли теории Небесного Мандата до Ван Мана (прежде всего в мировоззрении Сыма Цяня) см.: Кроль Ю. Л. Сыма Цянь – историк. С. 122–134.
О теории силы-Дэ монарха см.: Мартынов А. С. Сила дэ монарха // Письменные памятники Востока: Историко-филологические исследования. 1971. М., 1974. С. 340–387; Он же. Статус Тибета в XVII–XVIII вв. в традиционной китайской системе политических представлений. М., 1978. О «теле династии» см.: Кроль Ю. Л. Древнекитайское представление о «теле» династии // Памятники письменности и проблемы истории культуры народов Востока. Вып. 11. Ч. 1. М., 1975. С. 42–47.
О чжун син см.: Wright C. W. The Last Stand of Chinese Conservatism. The T’ung-Chih Restoration, 1862–1864. Stanford, 1962. P. 43–67.
Среди зол конца династийного цикла китайские историографы указывают также зависимость императора от «женской половины» дворца – императрицы, наложниц и особенно евнухов. Действительно, в эпоху кризиса придворная камарилья обычно приобретала большее значение для определения политики империи, нежели рекомендации высокопоставленных чиновников-конфуцианцев. Евнухи сыграли важную роль в кризисе и падении династии Мин (особенно в 1620–1644 гг., когда два императора были фактически марионетками в их руках).
