2. Процесс психотерапии
Вступление
1. Психотерапия — это процесс, изменяющий воззрение на собственное «я». В лучшем случае, это «новое "я"» есть более милосердная «я–концепция», но вряд ли от психотерапии можно ожидать установления реальности. Совсем не в этом ее функция. Если терапия освобождает путь для реальности, ее можно считать весьма успешной. Вся ее функция, в конечном счете, состоит в помощи пациенту, имеющему дело с одной кардинальной ошибкой — верой в то, что гнев способен принести ему нечто весьма желанное и что, оправдывая атаку, он защищает себя. В какой мере он придет к пониманию ошибочности такого убеждения, в той мере он действительно спасен.
2. Но поначалу у пациентов вовсе нет подобной цели. Напротив, подобные концепции имеют весьма малое для них значение, иначе они не нуждались бы в помощи. Их цель — сохранить способность поддерживать их собственную «я–концепцию» в точности такой, какая она есть, но без страданий, ею приносимых. Всё их душевное равновесие зиждется на безумной вере в такую возможность. А поскольку для верно мыслящего разума подобное явно невозможно, они ищут магического решения своей проблемы. В иллюзиях невозможное легко осуществимо, но только за счет превращения иллюзий в истину. Эта цена пациентом уже заплачена. Теперь ему желанна «лучшая» иллюзия.
3. Поэтому–то поначалу цели пациента и психоаналитика расходятся. Последний, как и его пациент, может дорожить собственной «я–концепцией», но восприятие «улучшения» у них всё же различно. Пациент надеется прийти к желанным изменениям, не изменив в значительной мере собственную «я–концепцию». По сути, он желает настолько укрепить ее, чтобы включить в нее магические силы, которых он ищет в психотерапии. Он хочет обратить неуязвимое в уязвимое и бесконечное — в конечное. В собственном «я» он видит своего бога, стремясь служить ему как можно лучше.
4. Каким бы искренним ни был психотерапевт, он непременно выберет для изменения «я–концепции» своего пациента тот путь, который кажется ему реальным. Задача психотерапии — примирить подобные различия. Надо надеяться, что оба они откажутся от своих первоначальных целей, ибо лишь во взаимоотношениях можно найти спасение. Вначале и пациент, и психотерапевт неизбежно примут нереальные цели, не полностью свободные от оттенков магии. Однако постепенно эти оттенки исчезнут из сознания обоих.
1. И всё же, идеальный результат достигается довольно редко. Терапия начинается с осознания того, что исцеление идет от разума, и те, кого терапия свела вместе, уже верят в это. Может статься, они и не продвинутся намного дальше, ибо никто не постигает более того, что позволяет ему его готовность. Но уровни готовности меняются, и когда психотерапевт или пациент достигнет следующего уровня, ему предоставят взаимоотношения, соответствующие такому изменению. Возможно, они сойдутся снова и продвинутся далее в тех же отношениях, сделав их более святыми. Возможно, каждый из них посвятит себя чему–либо еще. Так или иначе, можно не сомневаться: каждого ждет прогресс. Движение вспять — явление временное. В целом же, направление для всех одно: вперед к истине.
2. Психотерапия, сама по себе, не творческий процесс. Одна из ошибок, лелеемых эго, состоит в том, что терапии, якобы, под силу истинное изменение, а следовательно, и истинное творчество. Когда мы говорим о «спасительной» иллюзии или о «последнем сне», то вовсе не это имеется в виду; однако здесь находится последняя защита эго. «Сопротивление» есть его способ видения, его интерпретация роста и прогресса. Подобные интерпретации будут неизбежно ложными, поскольку они иллюзорны. Изменения, которых ищет эго, — не истинные изменения. Они — лишь более глубокие тени, или же тучи, собравшиеся в иной узор. Но созданное из ничего нельзя назвать ни новым, ни иным. Иллюзии — это иллюзии, а истина есть истина.
3. Сопротивление, описанное здесь, может характеризовать как психотерапевта, так и пациента. В том и в другом случае оно ограничивает психотерапию, ибо лимитирует ее цели. Святой Дух тоже не может противостоять вторжению эго в процесс терапии. Но Он будет ждать, и терпение Его беспредельно. Его цель всегда целостна. Какое бы решение психотерапевт и его пациент ни приняли в отношении их расходящихся целей, они не смогут примирить их настолько, чтобы сделать единой целью, покуда не присоединятся к Его цели. Только тогда конфликт исчерпан, ибо только тогда приходит определенность.
4. В идеале психотерапия представляет собою ряд святых встреч, в которых братья встречаются, чтобы благословить друг друга и получить Божий покои. в один прекрасный день подобное свершится для каждого пациента на земле, ибо кто же, если не пациент, мог бы сюда прийти? Психотерапевт есть просто специализирующийся в определенной области учитель Божий. Он постигает обучая, и чем больше он постигнет сам, тем большему он научит и тем большему научится. Но на какой бы стадии он ни находился, всегда есть пациенты, нуждающиеся в нем таком, каков он есть. Они не в состоянии воспринять более того, что он им может предложить сейчас. Но и тот, и другие придут в итоге к здравомыслию.
II. Место религии в психотерапии
1. Чтобы быть Божьим учителем, совсем не обязательно быть религиозным, или же верить в Бога до какой–либо осознаваемой степени. Но совершенно необходимо учить прощению вместо осуждения. Однако даже тут не требуется абсолютной последовательности, поскольку тот, кто достиг подобной вехи, мог обучить спасению в совершенстве в одно мгновенье и бессловесно. Но всё постигший не нуждается в учителе, а исцеленным не нужен психотерапевт, взаимоотношения всё также остаются храмом Святого Духа, и они станут совершенными во времени и будут восстановлены для вечности.
2. Официозной религии нет места в психотерапии, но точно так же ей нет реального места и в религии. В сем мире существует поразительная тенденция соединять противоречивые слова в единый термин, не восприняв в них никакого противоречия. Попытка сделать религию «официальной» есть столь очевидная попытка эго примирить непримиримое, что вряд ли здесь небходимы разъяснения. Религия — это опыт и психотерапия тоже опыт. На самом высоком уровне они становятся одним и тем же. Ни та, ни другая сами по себе не есть истина, но и та, и другая способны привести к истине. Что же необходимо для того, чтобы найти истину, которая остается совершенно очевидной, если не устранение кажущихся препятствий к истинному осознанию ее?
3. Тот, кто научился прощать, не может не помнить Бога. Прощение тогда есть все, чему нужно учить, ибо оно есть все, чему необходимо научиться. Все препятствия к воспоминанию о Боге суть формы непрощения, не более того. Это совсем не очевидно для пациента и очень редко понятно психиатру. Мир мобилизовал все свои силы против осознания этого, поскольку именно это осознание — залог окончания мира и всего, что он символизирует.
4. Но вовсе не осознание Бога составляет разумную цель психотерапии. Оно придет по завершении психотерапии, ибо туда, где есть прощение, приходит истина. И вправду было бы несправедливо, если бы вера в Бога была условием успеха терапии. Да и вера в Бога, по правде говоря, концепция весьма бессмысленная, поскольку Бога можно только знать. Вера предполагает, что неверие возможно, но знание Бога не имеет реальной противоположности. Не знать Бога — значит не обладать знанием, именно к этому и ведет все непрощение. Без знания возможно только верить.
5. Разные средства обучения привлекают разных людей. Некоторые формы религии не имеют ничего общего с Богом, а некоторые формы психотерапии не имеют ничего общего с исцелением. Но если учитель и ученик объединятся в общей цели, Бог придет в их отношения, поскольку Он был приглашен. Тем же путем союз между психотерапевтом и пациентом восстанавливает господство Бога, сначала через Христово видение, затем через память о Нем Самом. Процесс психотерапии есть процесс возвращения к здравомыслию. Учитель и ученик, психотерапевт и пациент — безумны все, иначе их не было бы здесь. Вместе они способны найти выход, ибо никто не обретает здравомыслие в одиночку.
6. Если исцеление есть приглашение Богу войти в Его Собственное Царство, то есть ли разница, как приглашение написано? Важны ли здесь бумага, чернила или ручка? Или же важен тот, кто пишет приглашение? Господь приходит к тем, кто желает возродить Его мир, ибо они нашли способ воззвать к Нему. Когда соединяются любые двое, Бог — среди них. Неважно, какова их цель, но чтобы ее достичь, они должны ее всецело разделить. В цели, не благословленной Христом, не соучаствуют, поскольку то, что не увидено Его глазами, слишком фрагментарно, чтобы предстать осмысленным.
