М.П.Х.
В открытом море 20 декабря 1923 г.
Друзья мои!
Доказательство — вот одна из важнейших проблем, с которыми сталкивается изучающий оккультную философию. Предоставляя эти великие истины тем, кто никогда не соприкасался с ними, мы постоянно слышим в ответ: «докажите это». Люди западного мира настолько утвердились в своих убеждениях, что их почти невозможно свернуть с проторенных путей веры, в которой они закоснели.
Учителю необходимо прийти к пониманию бесполезности доводов. Он ни в коем случае не должен пытаться убедить кого бы то ни было. Приняв это за основу своей работы, компетентный и уравновешенный учитель избежит подобных затруднений. Невозможно проверить духовную истину в трехмерном мире, в котором функционирует разум большинства людей. Если учитель попытается подтвердить абстракцию чем-то конкретным, он продемонстрирует тем самым, что сам не понимает тайну.
В восточных школах учитель (или гуру) высказывает утверждение. Его ученикам это утверждение может казаться абсурдным, но они обязаны хранить молчание и выслушать его с полным вниманием. Если бы кто-то заикнулся, что это звучит неправдоподобно, он покрыл бы себя несмываемым позором. Это не значит, что они обязаны верить, это значит, что они должны учиться думать самостоятельно. По окончании занятий все расходятся по своим пещерам на склоне горы, и каждый мысленно повторяет то, что сказал ему гуру. Он подтверждает или опровергает смысл слов учителя, призвав на помощь собственный разум. Обязанность доказывать лежит на ученике, а не на учителе.
Именно так обучают Великие. Все сообщается ученику таким сложным образом, чтобы заставить его обдумывать все самостоятельно, иначе он рискует быть обманутым. В результате учащиеся становятся великими мыслителями.
Тот же самый закон имеет силу и в западном мире. Если нас заставить мыслить самостоятельно, мы делаем успехи. Наша беда заключается в том, что мы признаем доказанное и отвергаем недоказанное, не пользуясь данной нам от Бога способностью мыслить. В нашей Библии содержится множество утверждений, которые никто никогда не пытается проверить, потому что нам было сказано, что мы должны принимать их на веру без всяких исследований.
Ваш покорный слуга
М.П.Х
В открытом море 21 декабря 1923 г.
Это письмо написано в редкие минуты, когда мне не мешали. Несколько дней назад я прочел на корабле лекцию о происхождении и раннем этапе развития буддизма и с тех пор почти не мог выкроить времени для себя. Я попросил стюарда установить для меня стол на штормовом мостике за вентилятором, но, так как это противоречит судовым правилам, мне приходится писать в жилых помещениях команды. Все отдам за уединение и тишину!
Мне открывается великая истина: злоумышленники, наносящие нам наибольший вред — это вовсе не те, кто являются к нам и отнимают у нас наше золото и серебро; это те пустоголовые создания, которые посягают на наши мысли. Ум человека — это неприкосновенная территория, куда никто не имеет права вторгаться. В нем проживается его настоящая жизнь, ибо его мысли и есть его жизнь. Разве мы не можем воскликнуть вместе с древними: «Когда человек пребывает в медитации, он — Бог; кто осмелится побеспокоить Божество в его святилище?» Когда человек думает, он живет, и, если вы уничтожите его мысль, вы его убьете. Если бы это было правдой, на этом корабле произошло бы несколько убийств, потому что здесь невозможно думать.
Вначале я полагал, что смогу писать в своей каюте, но сам же превратил ее в темную комнату, чтобы проявлять фотопленки, и каждый раз, входя в нее, я либо плюхаюсь на коробку с фотопластинками, либо начинаю умываться кислым проявителем. Я обнаруживаю фотобумагу у себя в карманах и негативы мокнущими в тазу. Великая жизнь, нечего сказать!
Сильно качает, и пишущая машинка все время выскальзывает из-под пальцев. Я заметил, что сегодня утром стюард поднял закраины стола, поэтому мне кажется, что можно ожидать некоторого волнения. Эти закраины представляют собой «порожки», окантовывающие обеденный стол, чтобы тарелка с супом не съехала к вам на колени, если ее подвигнет на это внезапный подъем правого борта.
Я рассчитываю сойти с парохода в Иокогаме и проехать через всю Японию на поезде, после чего перебраться в Корею и углубиться в Китай. Это путешествие займет около трех недель, и большую его часть, вероятно, придется проделать под снегопадом. Этот маршрут приведет меня к Великой Китайской стене и гробницам императоров Минской династии*. Осознать в какой-то степени масштабы Великой стены можно, вспомнив, что материалов, из которых она построена, хватило бы на сооружение стены высотой около 2-х метров и толщиной 90 см, опоясывающей целиком весь мир. Она была возведена для защиты от захватчиков. Наполеон так отозвался о Китае (возможно, его слова имели пророческий смысл): «Пусть себе спит, потому что, если он когда-нибудь проснется, тогда да поможет миру бог!»
Трудности с моими попытками наверстать упущенное в работе из-за множества помех усугубило то, что целые сутки — двадцать четыре часа, бесследно исчезли. Мы только что пересекли 180-й меридиан. Вчера было воскресенье. Вечером мы легли спать и проспали обычное время, а когда проснулись утром, то обнаружили, что сегодня вторник! Если так будет продолжаться, мне никогда не удастся справиться с моими обязанностями.
Я слышу шаги. Вероятно, это кто-то идет узнать, считаю ли я себя язычником. Когда мы изучаем жизнь и мысли, надежды и желания людей, не принадлежащих к нашей собственной нации, это, видимо, производит именно такое впечатление. Надеюсь, что скоро настанет такой день, когда все будут интересоваться своими ближними и братьями, живущими по ту сторону океана. Однако для этого потребуется время, и нам, пожалуй, стоит запастись терпением.
Искренне ваш
М.П.Х.
В открытом море 22 декабря 1923 г.
Дорогие друзья!
Кое-кто из тех, кто находится на борту нашего корабля — очаровательные люди. Когда представлялся удобный случай, я беседовал с ними и получал лишнее подтверждение старой аксиомы: во многих случаях физическая привлекательность мешает формированию идеалов.
Такие попутчики приятны, даже в некотором смысле интересны, но у них очень часто нет ни малейшего намека на содержательность. Они живут легкомысленно, и только изящество манер и привлекательные черты выделяют их из толпы. Поистине их злейший враг — это их внешность, о которой они заботятся с такой любовью. Эти красивые мужчины и прекрасные женщины ничем не способствуют развитию цивилизации, потому что скользят по поверхности жизни. Они получают признание за ценность своего «лица» и лишаются скромной сферы своего влияния, когда их физическая привлекательность поблекнет.
На борту есть люди, которые никогда не пользовались таким расположением; они считают, что их обманным путем лишили их неотъемлемого права, потому что их лица некрасивы или их движения грубы. Эти люди, однако, гораздо чаще пользуются неизменным уважением и доверием. Человек должен чем-то выделиться; каждый сознает, что ему необходимо каким-то образом найти путь к сердцу мира. Когда внешние привлекательные качества потеряют силу, их место неизбежно должны занять истинные достоинства. Невзрачные люди должны прилагать усилия, чтобы нравиться, тогда как их более красивый брат и более миловидная сестра бездумно порхают, получая удовольствие.
Примечательно, что в Пантеоне* можно обнаружить очень мало красивых лиц. Неправильные черты лица дышат силой, а в глубине запавших глаз сияет слава, которая приходит только к тем, кто борется и побеждает. Это обитель гения. Он дает приют воспоминаниям о героической борьбе против такого недостатка, как некрасивость, но те, кто обитают в нем, никогда не умрут.
Итак, в то время как члены этого общественного круга, живущие главным образом затем, чтобы производить впечатление друг на друга, считают путешествие дорогим способом убивать время и предаются пьяному разгулу почти до утра, те, на которых не лежит проклятие чрезмерного тщеславия, допоздна засиживаются за работой, выигрывают сражения и узнают, что настоящая утонченность идет от духа, неувядающая красота — от души, и подлинное очарование — таинственная эманация — исходит от тех, кто предан высоким целям и искренним убеждениям.
Красота — это проклятие для тех, чьи сердца не столь же прекрасны; это силок для ловли простофиль и обмана глупцов. Единственное неисчезающее очарование приходит с борьбой и устремленностью. Личное обаяние слишком часто поглощает душу, помещенную в клетку плоти. Тем не менее не принимать во внимание шарм и изящество нельзя, поскольку они являются естественным следствием медленного совершенствования человеческого сознания. Однако мы не должны позволять телу превосходить дух; чем изящней фигура и манеры, тем в большей степени они должны служить отражением растущего совершенства духа и ума.
