Внутри подковы, состоящей из пяти трилитов, близ геометрического центра Стоунхенджа, прямо на земле лежит глыба длиной в пять метров, шириной в метр и толщиной в полметра. Глыба из зеленого песчаника. Это Алтарный камень, весящий шесть тонн. Он заметно отличается от ближайших к нему голубых камней.
Вокруг Алтарного камня видны следы прежних раскопок. Долгое время искатели кладов не оставляли этот камень в покое, ведь они верили в то, что в самом центре Стоунхенджа погребен некий знатный вождь, живший в Британии много веков назад. И, разумеется, рядом с ним покоится золотой клад – много золота, так и не доставшегося пока никому.
Американский исследователь Стоунхенджа, уроженец Англии, Джеральд Хокинс в своей книге «Разгадка тайны Стоунхенджа», подготовленной им в сотрудничестве с Джоном Уайтом (она выпущена издательством «Вече» в 2004 году), пишет об Алтарном камне следующее:
«В 1958 году была обнаружена самая интересная и самая загадочная деталь этого кольца – пустая теперь яма на его юго-западной стороне. Эта яма… способна вместить очень большой камень, может быть, широкий и плоский, как стол или алтарь. Был ли когда-нибудь в ней установлен такой камень – может быть, даже тот самый камень, который теперь лежит неподалеку от центра и романтически называется “Алтарным”»?»
Еще один камень, «Эшафот», сарсеновый монолит длиной 6,3 метра, давно лежит на земле, в стороне от центра, – возможно, прямо поперек той ямы, в которой некогда был установлен. После дождя на нем проступают рыжеватые пятна. Многие принимают их за следы крови, пролитой здесь безвинными жертвами. Ведь мрачное предание гласит, что по бороздкам, прорезающим его поверхность когда-то «бежала горячая кровь жертв, закланных друидами». Однако историки напоминают о том, что кровь давно бы выветрилась, ее бы смыли дождевая вода и снег.
«Эшафот»
На самом деле это вкрапления обычной ржавчины, или, говоря научным языком, оксида железа. Поэтому уверять, что камень служил древним жителям Британии эшафотом или жертвенником, было бы, наверное, ошибкой. Никаких доказательств тому нет.
Возможно, во время очередной перестройки Стоунхенджа этот камень решили закопать – вырыли яму и столкнули его туда. А может быть, он еще в XVII веке стоял вертикально, но твердой уверенности в этом нет.
Увы, со временем камни Стоунхенджа кренились и падали. В XX веке реставраторы несколько раз принимались за неблагодарную работу – пытались «привести в порядок» распавшиеся руины. Британский историк Брайан Эдвардс в своей докторской диссертации подробно описал четыре такие попытки «приукрашивания» Стоунхенджа. Они осуществлялись в 1901, 1919, 1958 и 1964 годах. Если каменные глыбы не хотели стоять прямо, клонились, их основание заливали бетоном. Этот фундамент должен был уберечь многотонные блоки от внезапного падения. Следы современного вмешательства были стыдливо присыпаны землей и теперь давно поросли травой. «Этот монумент, по справедливости, уже нельзя назвать творением людей доисторической эпохи», – так прокомментировал современную историю Стоунхенджа Эдвардс.
Однако – несмотря на все разрушения и эти, впрочем, неприметные переделки – Стоунхендж и сегодня производит грандиозное впечатление. Поражает и замысел тех, кто возводил это святилище несколько тысячелетий назад, и неимоверные усилия, приложенные ими, чтобы воплотить свой план.
По следам прорицателя Мерлина
В конце бронзового века Стоунхендж опустел. На две тысячи лет он погрузился в забвение. Никто из античных авторов не упомянул о нем. Можно даже подумать, что римляне, несколько веков правившие Британией, ничего не знали о Стоунхендже. Но вот ведь молчат и они. Говорят только мифы. Вот один из таких мифов, повествующих о том, что было после ухода римлян, в пересказе российского историка Надежды Широковой.
«В эту эпоху Британия была захвачена германскими племенами, самым воинственным из которых было племя саксов. Бритты мужественно защищали свою землю, и первая большая битва между ними и захватчиками произошла, согласно летописям, в 455 году при Аилесфорде. Вождем бриттов был Вортигерн, провозгласивший себя королем одной из провинций Уэльса. Во главе саксов стоял ужасный Хенгист. Победив саксов, Вортигерн отбросил их к самому морю. Полная победа была уже близко, но тут на горе себе и всей Британии он безумно влюбился в прекрасную Ровену, дочь Хенгиста. Чтобы добиться ее руки, он уступил Хенгисту область Кента.
Ровена была злой женщиной, под стать своему ужасному отцу. Она отравила сына своего супруга – доблестного Вортимера. Перед смертью он проклял саксов и предрек, что они будут бессильны перед бриттами, пока его собственные кости, голова Брана Благословенного и золотые драконы, зарытые в землю Луцем, сыном Бели, останутся скрытыми в земле Британии. Но Ровена собрала вождей бриттов и вождей саксов на большой пир, который должен был происходить в новогоднюю ночь в центре круга менгиров (вертикально установленных камней. – А. В.) Стоунхенджа. Она знала, что в новогоднюю ночь менгиры покидают свои места и идут к реке напиться воды. А под этими менгирами и были спрятаны реликвии, о которых говорил Вортимер. Когда камни сдвинулись с места, коварная Ровена захватила их, а воины саксов выхватили оружие, тайком принесенное на пир, и перебили безоружных бриттов» («Мифы кельтских народов»).
А вот средневековые авторы, в отличие от античных, замечают самый прославленный теперь памятник Англии. Около 1130 года Генрих Хантингдонский в своей «Истории английского народа» причисляет Stanenges к знаменитым английским древностям (список их невелик, причем из четырех чудес Англии, упомянутых им, все остальные были природного происхождения). Вот как он описывает этот монумент, поразивший его воображение: здесь «камни дивной величины были поставлены на манер дверных косяков, так что одна дверь как бы громоздится на другую, и никому не ведомо, каким искусством столь огромные камни были подняты на такую высоту и по какой причине» (цитируется по книге Джеральда Хокинса и Джона Уайта «Разгадка тайны Стоунхенджа»).
Более подробно о нем рассказывает английский епископ и хронист Гальфрид (Джеффри) Монмутский (около 1100-1155), автор «Истории бриттов» («Истории королей Британии») и «Жизни Мерлина».
«Гальфрид, был, конечно, историком. По крайней мере, именно так представлял он стоящие перед ним задачи, – отмечал российский филолог А. Д. Михайлов. – Но историком он был довольно своеобразным. Дело в том, что, рассказывая об исторических судьбах кельтов, он многое сочинил, придумал, нафантазировал…
Нет, мы совсем не хотим сказать, что Гальфрид Монмутский все сочинил, все придумал… Кое-что он заимствовал из сочинений, которые до нас не дошли (их существование, конечно, весьма гипотетично), кое-что из устной традиции, восстановить которую удается опять-таки очень приблизительно. Но анализ текста “Истории”… показывает, что творческая фантазия играла в работе писателя первостепенную роль».
Литературная традиция, приписывающая возведение мегалитических монументов легендарным и фантастическим персонажам, насчитывает вот уже почти девять столетий. Именно Гальфрид Монмутский поведал о том, что Стоунхендж воздвиг волшебник Мерлин.
В «Истории бриттов», завершенной им между 1135 и 1138 годами, Гальфрид щедро мешает правду с вымыслом. В частности, он рассказывает о том, как легендарный король бриттов Аврелий Амброзий сокрушил саксов, которыми командовал уже знакомый нам по кельтскому мифу Хенгист. Ужасный злодей пал в бою и, как благочестиво заметил историк, отправился в свой последний путь в преисподнюю. Настала мирная жизнь.
«Скорбя о разорении Лондона, он (Аврелий Амброзий. – А. В.) призвал отовсюду его уцелевших граждан и приступил к восстановлению города. Оставаясь там же, он правит своим государством, пробуждает погруженные в сон законы и раздает внукам поместья, утраченные еще их дедами… Все его помыслы были сосредоточены на возрождении королевства, восстановлении церквей, укреплении мира и законности, соблюдении правосудия».
Но среди немедленных забот, которые ждали короля, была еще одна, коей он не мог пренебречь, ибо души павших сподвижников, униженные врагами, напоминали ему о ней. Уладив всё, что требовалось, он прибыл в монастырь, «где покоились наместники и военачальники, которых коварно перебил нечестивец Хенгист».
«И вот, созвав отовсюду искусных в своем ремесле каменщиков и плотников, он повелел им хорошенько подумать и измыслить новое и доселе невиданное сооружение, которым он бы увековечил память столь многих мужей. Но все они, как один, не доверяя своим дарованиям, отказались выполнить его повеление».
Лишь архиепископ, представший перед королем, сказал: «Если существует кто-либо способный взяться за приказанное тобой, то это прорицатель… Мерлин. Полагаю, что во всем королевстве твоем нет никого, чей ум был бы проницательнее и прозорливее как в предсказаниях будущего, так и в придумывании хитроумных орудий. Прикажи доставить его к тебе. Пусть он покажет свои дарования и соорудит то, чего ты так страстно желаешь».
