7-29
Великий герцог Альба взбунтуется,
Совершит предательство своих великих отцов.
Великий де Гиз победит его.
[Альба] уведен в плен, и воздвигнут монумент.
7-30
Приближается разграбление, большой огонь, кровопролитие
[У] По, больших рек, предприятие у волопасов
Генуи, Ниццы; после долгого ожидания
Фоссано, Турина, до Савильяно – взятие.
7-31
Из Лангедока и Гиени более десяти
Тысяч пожелают вновь перейти через Альпы.
Великие аллоброги пойдут против Брундизия.
Акуино и Брешия снова их прогонят.
7-32
У Монтереале родится от банка
[Тот,] кто будет тиранить ставки и счета.
Поднимет войско миланского рынка,
Выкачивая золото и людей из Фавенции [и] Флоренции.
7-33
Обманом у царства отняты силы.
Флот блокирован, проходы под наблюдением.
Двое фальшивых друзей вступят в союз,
[Чтобы] пробудить давно дремавшую ненависть.
7-34
Галльский народ пребудет в большом сожалении,
Поверив в отвагу тщеславного, хвастливого сердца.
[Лишь] хлеб [да] соль, не вино и не ячменное пиво, [а] отравленная вода.
Затем великий пленен; голод, холод, нужда.
7-35
Великое рыболовство станет жаловаться и плакаться,
Что, выбирая, ошиблось в возрасте.
[Избранник] не очень-то захочет оставаться с ними,
[Но] будет обманут людьми, [говорящими на] его языке.
7-36
Бог, Небо, в волне весь Божественный Глагол,
Несомый семью бритоголовыми красными в Византию.
Против помазанных триста из Трапезунта
Установят два закона, – и испуг, затем доверие.
7-37
Десять посланных командир корабля предаст смерти,
Из-за одного извещенного на флоте открыта война.
Смута, один вождь колет и грызет [другого].
[У] Леренсов и Стойхад – корабли с черными носами.
7-38
Старший королевич, гарцуя на скакуне,
Погоняя, понесется вскачь очень резко.
Морда… Пасть… Нога запуталась в стремени,
Его повлечет, потащит, – ужасная смерть.
7-39
Предводитель французской армии,
Замечтавшись, потеряет главную фалангу.
Поверх мостовой из сланца и шифера
Через Геную углубятся чужеземцы.
7-40
Внутри бочонков, снаружи перемазанных маслом и жиром,
21 человек закроются перед портом.
Во вторую стражу совершат подвиг ценой жизни:
Отобьют ворота и будут убиты стражей.
7-41
Скованы кости ног и рук,
Из-за шума дом долгое время необитаем.
Будут выкопаны погребенные во сне.
Дом здоров и без шума, [снова] обитаем.
7-42
Двое вновь прибывших схвачены, яд
Подливая на кухне великого принца.
Оба застаны на месте судомойщиком,
Схвачен тот, кто мечтал извести до смерти старшего.
Непобедимейшему, могущественнейшему и Христианнейшему королю Генриху Французскому Второму – Мишель Нострадамус, смиреннейший и покорнейший слуга и подданный [желает] победы и счастья.
1. Благодаря тому высочайшему лицезрению, которое я испытал, о Христианнейший и победоноснейший король, когда мое лицо, дотоле долгое время безвестное, предстало перед божественностью Вашего безмерного величества, я оказался ослепленным навсегда, не переставая славить и по достоинству почитать тот день, когда впервые предстал перед ним, как перед единственным столь человечным величеством. И вот, я искал какую-либо возможность выказать добросердечие и искреннее усердие, посредством каковых в моей власти было бы еще более расширить свою признательность перед Вашим светлейшим величеством.
2. Понимая же, что действиями выразить их мне невозможно, в сочетании с единственным моим желанием в моем столь долгом затемнении и безвестности быть внезапно озаренным и оказаться пред ликом царственного ока и первейшего монарха во Вселенной, я пребывал в очень долгом сомнении – кому же мне посвятить эти три центурии остатка моих пророчеств, завершающие мириаду. И после длительных размышлений, в дерзкой отваге обратился я к Вашему Величеству, без того испуга, о котором рассказывает серьезнейший писатель Плутарх в «Жизни Ликурга»: видя [богатые] подношения и дары, приносимые в жертву в храмах бессмертных богов того времени, иные люди не решались делать подношения храмам, чтобы не поражаться слишком часто упомянутым расходам и подношениям. Несмотря на это, завидев Ваше королевское величие, сопровождаемое несравнимой человечностью, я обратился [к нему] не как к персидским царям, к которым совершенно не дозволяется подходить и даже приближаться.
3. Но благоразумнейшему, мудрейшему правителю посвятил я свои ночные пророческие расчеты, сочиненные скорее посредством природного дара, сопровождаемого поэтической страстью, чем по правилам поэзии. [Это пророчества], большей частью сочиненные и согласованные с астрономическими вычислениями в том, что касается лет, месяцев и недель и краев, стран и большей части городов и поселков всей Европы, включая Африку, и части Азии, измененные в соответствии с краями, прилегающими к большей части всех этих климатов, и сочиненные природным образом.
4. Кое-кто, кому следовало бы утереть нос, скажет на это: «стихотворный размер [этих пророчеств] столь же прост, насколько сложно понимание смысла». И все потому, что, о человечнейший король, большая часть пророческих катренов настолько сложна, что к ним невозможно подступиться, а еще менее того – истолковать.
5. И все же я помышлял оставить записи о годах, городах, поселках, краях, где произойдет большинство [событий], в том числе о годе 1585 и годе 1606, начиная с нынешнего времени, а именно 14 марта 1557, и доходя до самого [Второго] Пришествия, которое произойдет потом, в начале седьмого тысячелетия, – вычисленные настолько далеко, насколько могут простираться мои астрономические выкладки и другие знания, – когда противники Иисуса Христа и его Церкви начнут кишеть еще больше.
6. Все было написано и рассчитано в удачно расположенные дни и часы элекций, самым точным образом, насколько это было вообще возможно, и всегда – «[когда моя] Минерва [была] свободна и не принуждена». [Я] рассчитал почти столько же событий грядущего времени, сколько и [событий] прошедших лет, включая и настоящее, и все то, о чем с течением времени по всем краям узнают, что это произошло в точности так, как было описано, не добавляя туда ничего лишнего, хотя и говорят: «В том, что касается будущего, не может быть вполне определенной истины».
7. Верно и то, сир, что мой природный дар передан мне моими предками, не помышлявшими о предсказании. [Я] прилагаю и соединяю этот природный дар с длительными моими расчетами, освободив душу, разум и усердие от всяческих забот, хлопот и досады посредством покоя и безмятежности рассудка. Все было согласовано и предсказано частично [с помощью] медного треножника.
8. Некоторые приписывают мне как то, что мне принадлежит, так и то, что мне не принадлежит вовсе. Лишь вечный Бог, Который есть изыскатель человеческого усердия, благочестивый, справедливый и милосердный, истинный судия этому, Коего я молю, чтобы Он соблаговолил оградить меня от лжи злых людей. [Ведь они] пожелали бы также клеветнически осведомиться, по какой это-де причине все Ваши древнейшие прародители, короли Франции, излечивали золотуху, а [короли] других народов излечивали змеиные укусы, другие же имели определенную способность к гадательному искусству; и про другие казусы, о которых было бы долго здесь рассказывать.
9. Не считая тех, кому вредоносность нечистой силы не будет очевидна, с течением времени после земного моего угасания мои писания станут [значить] больше, чем при моей жизни. Если же в вычислении лет я ошибся, или если [это] кому-то придется не по вкусу, да соизволит Ваше более чем высоковластное Величество простить меня. Я торжественно заявляю перед Богом и святыми, что не собираюсь писать в настоящем послании ничего, что было бы противно истинно католической вере, и сопоставляю астрономические расчеты с моими познаниями.
10. Ибо протяженность времени от наших праотцов, предшествовавших нам, подчиняясь поправке наиболее здравого суждения, такова. Первый человек Адам появился примерно на [2]242 года раньше Ноя (если считать время не по выкладкам неевреев, таким, какие были записаны Варроном, но лишь согласно Св. Писанию и, по слабости моего разума, согласно моим астрономическим расчетам). После Ноя – от него и до всемирного потопа, пришел Авраам приблизительно [через] 1080 лет, который, был высочайшим астрологом; как говорят иные, он был первоизобретателем халдейского алфавита. Примерно через 515 или 516 лет пришел Моисей, а между временем Давида и Моисея прошло около 570 лет. Затем между временем Давида и временем нашего Спасителя и Искупителя Иисуса Христа, рожденного от единой Девы, минуло (согласно некоторым хронографам) 1350 лет.
