Нередко существа эти бывают наделены своего рода чувством юмора, стаскивание одеяла со спящих – довольно частая их шутка.
Не буду говорить здесь о других сущностях, связанных с определенным местом, – леших, водяных и прочих, ограничившись домовым, как более знакомым, возможно, именно в силу этого представляющимся мне наиболее симпатичным. Некоторые, говоря о таких сущностях, понимают связь с тем или иным местом как пребывание, «проживание» в данном месте. Скажем, дух озера живет в нем наряду с другими, но только видимыми нами существами, как живут в нем, скажем, карпы, караси или утки.
Более углубленный взгляд готов видеть в такой сущности нечто более сложное – скажем, некое полевое образование, контуры которого совпадают с очертаниями озера и которое каким-то образом как бы включает в себя всех, обитающих в нем, образуя совокупность, осознающую себя как некое «я».
Возможно, однако, понимание значительно большей глубины и проникновения. Такое понимание открывает картину нарастающей сложности и непривычных зависимостей. Вот как излагает эту точку зрения московский исследователь Е. А. Файдыш:
– Те, кто говорит о духах каких-то мест – озера, леса, гор, реки, – воспринимают их не физическим зрением, а визионерски, в ином измерении. Так что, скажем, дух озера нельзя локализовать как некое существо, обитающее в пространстве данного озера. Или даже как нечто занимающее все пространство этого озера. Это может пониматься скорее в том смысле, что через озеро возможно локализовать некое место нашего пространства, через которое возможно восприятие этой сущности. Сама же эта сущность, само это «нечто», пребывает в некоем ином измерении, составляющем с этим озером единое целое. В нашем же мире она проявляется через озеро. Но основной смысл такой сущности лежит в ином измерении. Некоторые из них как бы «выскакивают» откуда-то к нам. А другие большую часть времени могут проводить в нашем мире. Они могут приходить и уходить, появляться и исчезать, путешествуя туда и сюда. Впрочем, само понятие того или этого мира есть лишь метафора более сложной реальности. Эти сущности, как и мы, являются многомерными существами, но иные измерения находятся за пределами нашего обыденного восприятия.
Даже то, что воспринимается ясновидчески, визионерски – это лишь некая малая часть, обозначение, иероглиф самой сущности. Это как бы тот ее срез, который проступает в области ее соприкосновения с нашей трехмерной реальностью. Сущности эти могут быть персонифицированы, наделены своим «я», хотя и не обязательно.
Это те сущности, которые могут иметь в нашем мире самый различный облик – того же, скажем, озера или реки, дерева, горы, камня. Чаще всего местное предание или традиция выделяют такой объект, связывая его с каким-то духом или другим существом, обитающим в нем.
Таким, например, многие годы считался придорожный валун у одной деревни в графстве Эссекс, Великобритания. Из поколения в поколение передавалось предание о злом духе, который будто бы живет под ним и не может выйти, пока кто-нибудь не сдвинет камень. Во время войны, осенью 1944 года, американский военный бульдозер, расширяя дорогу, своротил камень в сторону.
События, последовавшие за этим, привели к тому, что уже на следующий день сама деревня и окрестности оказались наводнены репортерами. На церковной колокольне, которая была пуста и заперта, сами собой звонили колокола, тяжелые столбы и сельскохозяйственные орудия переносились с места на место, и их находили в самых неподходящих местах. Местные жители потребовали вернуть камень обратно на его место. Это было проделано в полночь с исполнением соответствующих магических ритуалов и заклинаний. Весь разгул непонятных происшествий прекратился тотчас же. Единственный след этой истории – газетные репортажи и фотографии тех дней.
Подобные камни, так или иначе связанные с местным фольклором, известны во многих местах. Разные эти поверья объединяет одно – такой камень не следует трогать, сдвигать с места. Большой такой мегалит[17] (его называют «Королевский камень») есть в окрестностях Оксфорда.
Как-то местный лорд решил использовать его в качестве опоры моста, который сооружался в его имении. Вопреки расчетам, большая упряжка лошадей не смогла сдвинуть его с места. Число лошадей пришлось увеличивать несколько раз, пока удалось это сделать. Однако стоило камень доставить на новое место, как в имении начались такие явления, что лорду пришлось поспешно распорядиться вернуть камень на место. Когда стали собирать упряжку и впрягли первую лошадь, она, не дожидаясь команды, сама двинулась с места, легко потащив с собой камень туда, где он был взят.
Но если одни камни не терпят, чтобы их передвигали, о других, наоборот, известно, что они двигаются сами по себе, изумляя местных жителей и ставя в тупик исследователей. Самые убедительные из таких сообщений – передвижения больших валунов в Долине Смерти, национальном заповеднике Калифорнии. Такое движение оставляет четкий след на ровной песчаной поверхности, дне высохшего озера. Если судить по таким следам, в разных направлениях передвигаются как небольшие булыжники, так и огромные валуны, до полтонны весом.
При этом камень не катится, движение его не вращательное, а он движется по поверхности, оставляя, как я уже сказал, четкий след. Ни одна из гипотез ученых (воздействие дождя, ветра, тектонических сил и т. д.) не кажется убедительной даже самим их авторам. Возможно ли, чтобы то, что представляется нам камнями, было частью, проекцией каких-то иных существ, пребывающих в других измерениях и лишь в такой форме частично присутствующих в нашем трехмерном мире?
Взгляни, как странно смотрит камень,
В нем щели странно глубоки,
По мхам мерцает скрытый пламень;
Не думай, то не светляки!
Давно угрюмые друиды,
Сибиллы хмурых королей,
Отмстить какие-то обиды
Его призвали из морей.
Он вышел черный, вышел страшный
И вот лежит на берегу,
А по ночам ломает башни
И мстит случайному врагу.
Летит пустынными полями,
За куст приляжет. подождет,
Сверкнет огнистыми щелями
И снова бросится вперед.
И редко кто бы мог увидеть
Его ночной и темный путь,
Но берегись его обидеть,
Случайно как-нибудь толкнуть…
Н. Гумилев. Камень
Говоря о такой сущности, выходящей далеко за пределы нашего мира, позволю привести себе некую аналогию. Некоторые индийские целители обращаются к каждому из органов или частей человеческого тела как к некоему самостоятельному существу, некоему «я». Это может быть «я» руки, печени, желудка. И каждое такое «я», согласно этой доктрине, реагирует, отзывается на такое обращение. При всей приблизительности, условности такой аналогии она позволяет понять меру различия, разрыва между малым «я» некоей сущности, пребывающей в нашем физическом измерении, и целостным многомерным ее «Я», остающимся за пределами нашего восприятия.
Следуя ограниченному нашему опыту, можно предположить, что сущности эти могут иметь систему собственной иерархии и совершенств. Однако, построенная на иных, плавающих, подвижных и многомерных принципах, система эта несовместима с понятиями, в которых живем мы.
У шаманов способность к восприятию таких тонких сущностей связана бывает обычно с посвящением. Пройдя обряд посвящения, шаман в ряду прочих получает и способность видеть, различать эти сущности и общаться с ними. При этом по желанию шамана ли, колдуна ли на краткое время в их присутствии такую способность может обрести и кто-то из обычных людей. В случаях, которые я имею в виду, шаман делал это, чтобы показать духов или сущностей, которые помогали ему.
Когда Александра Дэвид-Нил находилась в Тибете, она обсуждала с ламами эту способность некоторых видеть сущностей и духов, не воспринимаемых другими. В том, что люди, находясь в обычном состоянии, не воспринимают их, пояснили ей, нет ничего удивительного.
Где бы ни находились мы, нас окружает множество предметов. Наш взгляд вмещает их все, но сознание фиксирует лишь те несколько из этого великого множества, которые чем-то привлекли наше внимание. Остальные, находясь даже в поле нашего зрения, не входят в зону внимания. Так и сущности, которые находятся рядом с нами. Зрение может воспринимать их, но сознание не приемлет, не впускает в себя. «Именно поэтому такие объекты оказываются невидимы».
В отличие от сущностей, проявляющихся в координатах знакомого нам мира, сущности, воспринимаемые вне его, в иных измерениях и пространствах, часто бывают «безвидны», лишенными внешнего облика, который мог бы быть выражен посредством каких бы то ни было слов.
