Ознакомительная версия.
Подобные же эффекты можно наблюдать и в домашней жизни — мурлычущая кошка окружает себя концентрическими розовыми плёнками, постоянно расширяющимися вовне, пока совсем не рассеются. Они распространяют влияние сонного удовлетворения и благополучия, которое склонно воспроизводиться и у окружающих людей. Лающая собака, напротив, выстреливает чётко очерченные остроконечные снаряды, которые ударяют в астральные тела тех, кто оказался по соседству, вызывая в них резкое потрясение. В этом и причина сильного нервного возбуждения, вызываемое постоянным лаем у чувствительных персон. Острое, злобное тявканье терьера разражается серией форм, вовсе не непохожих на современные винтовочные пули, которые в разных направлениях пронзают астральное тело, тем серьёзно нарушая его функционирование, тогда как глубокий лай ищейки испускает ряд округлых форм, похожих на страусиные яйца или футбольные мячи, которые гораздо медленнее в своём движении и куда менее рассчитаны на поражение. Некоторые из этих собачьих снарядов протыкают, подобно шпаге, тогда как другие, более тупые, но тяжёлые, ударяют, подобно дубинке. Они очень разнятся по силе, но все вредны для ментальных и астральных тел.
Цвет этих снарядов обычно представляет собой какой-либо оттенок красного или коричневого, варьирующийся в зависимости от настроения собаки и высоты её голоса. Поучительно сравнить их с тупоконечными, неуклюжими формами, получающимися от мычания коровы — они часто бывают чем-то похожи на брёвна или куски древесных стволов. Стадо овец часто окружает себя многоконечным, но аморфным облаком звука, которое вовсе не лишено сходства с тем физическим облаком пыли, которое оно поднимает при движении. Воркование пары голубей выбрасывает сплошную последовательность изящных изогнутых форм, напоминающих перевёрнутую букву S.
Звуки человеческого голоса тоже создают свои результаты, которые часто сохраняются долгое время после того, как сами породившие их голоса стихли. Гневные выкрики бросаются вперёд, как алые копья, а многие женщины окружают себя запутанной сетью твёрдых, коричнево-серых металлических линий из-за того, что беспрестанно поддерживают поток бессмысленной болтовни. Такая сеть пропускает сквозь себя лишь вибрации своего собственного низкого уровня, и это почти совершенный барьер против воздействия любых более высоких и прекрасных мыслей и чувств. Так что даже беглый взгляд на астральное тело болтуна является для изучающего оккультизм поразительным наглядным уроком и учит его добродетели говорить, лишь когда это необходимо или когда у него есть что сказать приятного или полезного.
Другое поучительное наблюдение — это сравнение форм, созданных разными видами смеха. Счастливый смех ребёнка фонтанирует розовыми кривыми, образовывая нечто вроде зубчатого воздушного шара, радостного эпициклоида. Непрерывный глупый гогот создаёт взрывной эффект, исторгая неправильную массу, обычно коричневого или грязно-зелёного цвета — согласно преобладающему цвету ауры, из которой она исходит. Насмешливый хохот выбрасывает бесформенный снаряд тускло-красного цвета, обычно покрытый коричневато-зелёными крапинками и ощетинившийся шипообразными остриями. Постоянно повторяющиеся неискренние, показные смешки дают очень неприятный результат, окружая того, кто их издаёт, чем-то, по цвету и виду напоминающим лужу кипящей грязи. Нервное хихиканье школьницы часто запутывает её в неприятную, напоминающую водоросли сеть коричневых и тускло-жёлтых линий, тогда как добродушный, весёлый и искренний смех обычно излучает округлые формы золотого и зелёного цвета. Последствия, проистекающие от плохой привычки свистеть, также определённо неприятны. Будь этот свист мягким и действительно музыкальным, он создавал бы эффект, вовсе не непохожий на получающийся от маленькой флейты, но более острый и металлический; но обычный немузыкальный свист лондонских уличных мальчишек посылает серию маленьких пронзительных грязно-коричневых снарядов.
Шумы
Повсюду вокруг нас создаётся огромное количество искусственных шумов (большинство из которых чрезвычайно отвратительно), ибо наша так называемая цивилизация несомненно является самой шумной из всех, какие только приходилось терпеть Земле. У этих шумов есть и своя невидимая сторона, хотя она редко бывает приятной для созерцания. Скрипучий свисток паровоза создаёт куда более мощный и далеко проникающий снаряд, чем даже собачий лай — в действительности, по ужасу своему его превосходит лишь визг парового гудка, который иногда применяют на фабриках, чтобы сзывать рабочих, или стрельба находящейся поблизости тяжёлой артиллерии. Паровозный свисток выстреливает настоящим мечом, наделённым разрушительной силой серьёзного удара электрическим током, и его воздействие на астральное тело, которому непосчастливилось оказаться в пределах его досягаемости, вполне сравнимо с действием меча на физическое тело. К счастью для нас, астральная материя обладает многими из свойств жидкости, так что рана заживает через несколько минут; но вот эффект, произведённый эти потрясением на астральный организм, исчезает вовсе не так скоро.
Результат звука проносящегося поезда, который не гудит, нельзя назвать совсем уж некрасивым, так как жирные параллельные линии, создаваемые звуком движения, оказываются как бы расшиты чередующимися сферами или овалами, созданными пыхтением паровой машины; так что если смотреть на такой поезд издали, он оставляет за собой временный образ гигантской тесьмы с зубчатыми краями.
Стрельба современной тяжёлой артиллерии — это звуковые взрывы в той же мере, как и пороховые, и мощное излучение этих ударов в радиусе мили или около того оказывает очень серьёзный эффект на астральные тела и астральные потоки. Выстрел из винтовки или пистолета выбрасывает сноп небольших иголок, эффект которых тоже очень нежелателен.
Совершенно ясно, что всем, кто желает поддерживать свои астральные и ментальные проводники в полном порядке, следует избегать, насколько возможно, всех громких, резких или внезапных звуков. Это одна из многих причин, в силу которых ученику оккультизма следует избегать жить в шумных городах, поскольку их непрерывный рёв означает непрестанное ударное воздействие разрушительных вибраций на его проводники, и это, конечно, совершенно отдельно от более серьёзного воздействия низменных страстей и эмоций, делающего пребывание на главной улице похожей на жизнь возле канализационной канавы.
Никто из наблюдавших повторяющееся воздействие этих звуковых форм на чувствительное астральное тело не может сомневаться, что от этого должен последовать серьёзный постоянный результат, который не может не передаться в некоторой степени и физическим нервам. Это так серьёзно и так верно, что я уверен, что будь возможно иметь по этому вопросу точную статистику, то мы обнаружили бы, что у жителей улиц, мощёных гранитом, продолжительность жизни меньше, а процент нервных расстройств и случаев сумасшествия заметно больше, чем у тех, кто может пользоваться преимуществами асфальта. Ценность и даже необходимость тишины вовсе ещё недостаточно признаётся в современной жизни. Особенно мы игнорируем гибельный эффект, производимый всем этим непрерывным шумом на пластичные астральные и ментальные тела детей. Тем не менее, он в значительной мере ответственен за многие из зол и слабостей, которые оказываются столь роковыми в их последующей жизни.
Существует ещё более высокая точка зрения, с которой все звуки природы сливаются в один могучий тон, ту самую ноту, которую китайские авторы назвали гун, и у неё тоже есть своя форма — это невыразимый синтез всех форм, огромный и переменчивый, как море, и всё же, подобно морю, поддерживающий некий средний уровень, всепроникающий и всеобъемлющий. Эта нота представляет нашу Землю в музыке сфер — её форма образует наш лепесток, если рассматривать Солнечную Систему с того плана, где она видится подобной лотосу.
Глава X
ВЛИЯНИЕ ОБЩЕСТВЕННОГО МНЕНИЯ
Расовые предрассудки
Когда происходит что-то такое, что не даёт нам точно сделать или сказать то, что нам хотелось бы, мы привыкли утешаться тем, что хотя бы в мыслях своих мы свободны. Но это лишь ещё одно из множества расхожих заблуждений. У среднего человека мысль вовсе не свободна — напротив, она обусловлена множеством мощных ограничений. Она ограничена предрассудками нации, религии и класса, к которым ему случилось принадлежать, и лишь решительными и долгими усилиями он может сбросить с себя гнёт всех этих влияний и действительно думать самостоятельно.
Эти ограничения действуют на него двояко — они видоизменяют его мнение о фактах и о действиях. Если сначала рассмотреть первое, то ничто он не видит так, как оно есть, но видит всё таким, каким это должно быть по мнению его соотечественников, единоверцев и представителей его сословия. Когда мы больше узнаём о других расах, то избавляемся от предвзятых представлений о них. Но нам достаточно лишь обернуться назад, во времена Наполеона, и мы сразу поймём, что ни один англичанин не мог тогда составить беспристрастное мнение о характере этого примечательного человека. Английское общественное мнение сделало из него нечто вроде пугала, и не было такого злодеяния или ужаса, в которые не поверили бы, когда они приписывались ему. На самом деле, сомнительно, что простые люди вообще считали его человеческим существом.
Ознакомительная версия.
