Последнее время дела у Кати не очень. Она замыкается и неохотно делится с окружающими. Зато ее мама, пересекаясь со мной, не устает на нее пожаловаться: и работает она не так, и получает мало, и одевается плохо, и ленивая, и неаккуратная.
Ситуация известная: дети выросли, пора делить территорию. Но как ее поделишь? Строить новый дом долго и дорого; денег купить или снять квартиру у Кати нет. Вот и приходится жить приживалкой у собственных родителей.
Неудивительно, что через некоторое время у Кати начинает болеть голова. Сначала периодами, затем регулярно. Потом боль становится привычкой, от которой не так-то легко избавиться.
Мать пичкает дочь таблетками, но головные боли не проходят. Приходится идти к врачу. После обследования врач показывает на рентгене пятно в верхней части головного мозга: опухоль. Сделанный через некоторое время повторный рентген показывает, что опухоль растет и захватывает новые зоны головного мозга. В любой момент это может кончиться поражением жизненно важных зон, что чревато смертью или пожизненной инвалидностью. Медики рекомендуют операцию; шансы на успех не стопроцентны, но они есть. Аргументация врачей проста: лучше рискнуть с шансом на выздоровление и полноценную жизнь, чем жить в постоянной неизвестности и без шансов, как они считают, на изменение направленности процесса.
– Психологическая проблема налицо, – говорю я соседке-учительнице, которая общается с Катиными родителями больше, чем я. – Скажи ее матери, что им надо бы найти психолога – может, и врачи не потребуются.
– Не хочу брать на себя слишком много, – отвечает та. – Буду потом виновата.
Поразмыслив, я признаю ее правоту: мы и так часто критикуем манеру поведения матери и защищаем Катю, что вызывает недовольство первой. Сейчас психологи и я в их лице – враги № 1: молодежь и так отбилась от рук, а тут еще их поддерживают всяческие «авторитеты». К тому же процесс зашел слишком далеко: иди знай, может психологическая помощь уже опоздала. Да и сама Катя в силу своих жизненных приоритетов вряд ли имеет представление о том, чем ей может помочь психолог.
Однако через некоторое время мать Кати уезжает на целый день по каким-то своим делам и Катя остается дома одна.
– Зайди к ним, – говорит соседка, узнавшая об этом первой. – Катя хочет с тобой поговорить.
Я захожу в дом хозяев. Катя провожает меня в самую большую комнату и садится напротив.
– Ты о чем поговорить-то хотела? – спрашиваю ее я.
– Соседка наша сказала мне, что ты помочь можешь. Сделай так, чтобы голова не болела! Одуреваю я от боли этой. Она сказала, что ты точки какие-то знаешь. Может, массаж сделаешь, или хоть меня научи, я сама себе делать буду. Аутотренинг какой-то подскажи, вы же занимаетесь этим.
– Солнышко, да я уже лет десять этим не занимаюсь. Зато сейчас я могу тебе предложить кое-что другое. Ты действительно хочешь вылечиться?
Вместо ответа Катя всхлипывает. Наверное, думает, что я издеваюсь.
– Ну, тогда будь со мной откровенна. Во-первых, поплачь сейчас хорошенько, не сдерживай себя.
Однако Катя не в настроении плакать. Из ее глаз выкатываются несколько слезинок и она успокаивается.
– Ну, как сейчас? – спрашиваю ее я.
– Что «как»?
– Больше голова болит или меньше?
– Ой… А ведь правда, меньше. Это ты сделал?
– Да нет, ты сама все делаешь, я помогаю только. Слушать меня можешь?
Катя кивает головой и я стараюсь в нескольких фразах передать ей смысл обширной лекции на тему «взаимосвязь психологических проблем и телесных недомоганий». Кажется, Катя понимает. Пытается спорить, но я спрашиваю её о том, когда она впервые ощутила свою боль – оказалось, что это случилось в день после ссоры с матерью, когда она особенно остро почувствовала безвыходность сложившейся ситуации. Теперь она соглашается с тем, что боль связана с ее состоянием сознания. Но надо спешить – скоро возвращается ее мать и тогда продолжить беседу уже не удастся. Пора брать быка за рога.
– А сейчас болит? – спрашиваю её я.
– Не очень сильно… Но есть.
– А где конкретно? Показать сможешь?
– Вот здесь и здесь, – обводит она два очага в правом полушарии мозга.
– Ясно. А где сильнее?
– Одинаково.
– Тогда: где больший очаг? Какая часть реагирует сильнее?
Катя молча обводит рукой зону ближе к правому виску.
– Теперь закрой глаза и погрузись в эту боль… Войди с ней в контакт, – говорю я.
Катя следует инструкции и закрывает глаза.
– Что ты видишь внутри? Как выглядит твоя боль? Опиши мне её подробно – цвет, форму, свои ощущения.
– Это темное пятно, – отвечает Катя после некоторого раздумья. – Оно… с отростками, как ножки у каракатицы. Эти отростки шевелятся и у меня болит.
Я вспоминаю рассказы знакомого хирурга о том, как выглядят вырезанные им зрелые раковые опухоли: у некоторых прощупываются затвердения, напоминающие клювы, глаза, лапы… Прямо, как инопланетяне внутри людей.
– Отлично… Глаз не открывай! Оставайся в этом состоянии, будь погруженной внутрь… А теперь давай-ка поговорим с твоей болью. Хочешь?
– Как это?
– Просто… Для начала выучим ее язык. Скажи своей боли, что ты хочешь говорить с ней. А затем спроси, согласна ли она говорить с тобой.
Минута молчания.
– Она… не двигается.
– Теперь скажи ей, что у тебя совсем не болит, когда она шевелит ножками и что ты все равно ее не чувствуешь.
– Она будто покачалась, но только странно как-то. Вроде как надулась и сразу опала.
– Ну вот, теперь мы знаем ее язык. Первый раз она ответила «да», а сейчас «нет». Проверим еще раз: скажи ей, что она говорит «да», когда не двигается. Шевелится?
– Нет.
– А теперь скажи ей, что она говорит «нет», когда не двигается.
– Шевелится.
– Скажи ей, что оба предыдущих раза она отвечала тебе «нет».
– Снова шевелится.
– Что ж, продолжим беседу. Теперь, чтобы не тратить силы, просто кивай головой – читать ее язык будешь сама.
Говорить с болью Кати вовсе не обязательно – ее проблемы и так для меня ясны. Однако мне важно, чтобы она получила ответы от своей собственной, пускай даже и больной части, чем со стороны. Для этого я стараюсь подбирать вопросы так, чтобы они укладывались в бинарную систему ответов – «да» или «нет».
– Твоя боль является обидой? Утвердительный кивок. – Это обида на себя? Мотание головой из стороны в сторону. – Это обида на кого-то из родственников? – На родителей? – На мать больше? – За то, что она не ценит тебя? – За то, что не хочет тебя понимать? – За то, что относится к твоему брату лучше, чем к тебе?
Сеанс диалога с болью Кати продолжается около получаса. К его концу Катя с удивлением констатирует, что боль совершенно ушла.
Отрицая правду, мы сами взращиваем в себе боль. Однако в любой момент мы можем посмотреть своей боли в глаза и узнать правду, которую мы до этого от себя прятали.
На следующий день я уезжаю в Киев. Дальнейшие новости я узнаю от соседки по телефону: мать водила Катю на третье обследование и оно показало, что опухоль исчезла. Врачи предложили на выбор два объяснения: либо дефект старой рентгеновской аппаратуры, проявившийся при первых двух обследованиях, либо запоздалая реакция организма на заморские лекарства. Мать Кати выбрала второе и с гордостью рассказывает всем встречным и поперечным о том, как она спасла свою дочь деньгами и хлопотами, вложенными в хождения по врачам и в покупку дорогостоящих препаратов.
Мы не стали ее в этом разубеждать – ведь даже такое проявление любви к своей дочери наверняка имело для нее большую ценность.
Научившись пребывать в постоянной связи с душой, человек получает огромную силу творить, которая видится постороннему наблюдателю, как мощный энергетический вихрь.
Соединившись с душой, ты создаёшь собственный вихрь. По мере накопления личной силы, вихрь растёт; ты перестаешь быть ведомым и все в большей степени становишься хозяином своей Судьбы. Достигнув определенной скорости и однонаправленности вращения своего вихря, человек уходит с поденной работы и открывает свой бизнес; бросает коммунальное жилье и обустраивает свой дом; перестает бездумно выполнять чужие приказы и сам становится авторитетом для тех, кто хочет обучиться у него премудростям нового дела; становится первооткрывателем, первопроходцем либо основателем той сферы деятельности или того стиля, который он для себя избрал.
Жизнь – нескончаемый источник силы. Научиться строить лучшую жизнь – означает понемногу, шаг за шагом учиться привлекать эту силу, в основу которой кладется своя мечта, свой опыт, свое видение мира.
Что же мешает раскрытию личной силы? Отсутствие веры, место которой занимают сопротивление и сомнение. Сопротивляясь, мы становимся жесткими и неспособными к изменениям. Сомнение же убивает способность экспериментировать и верить.
Психологи различают несколько типов сопротивления, классифицируя их по внешней реакции человека на некомфортную или не поддающуюся его осмыслению информацию. Это может быть невнимательнность, попытка переключиться на другое действие или агрессия в адрес того, от кого эта информация исходит. Общим знаменателем для всех процессов сопротивления является неудобство исходящей информации для воспринимающего ее человека.
