...
«Родилась я в Абхазии. В 1992 году началась война, и мы вынуждены были переехать на Кубань. Стали подыскивать там дом. На одной улице нам показали дом с забитыми ставнями и дали адрес его хозяев. Мы их отыскали и попросили продать нам этот дом. На это нам сказали следующее: документов на дом нет, хотите – живите так, мы и денег с вас не возьмем, потому что все равно этот дом никто не купит. Выяснилось, что в доме этом за короткий промежуток времени умерли три человека: муж жену убил и сам повесился, а через месяц племянник застрелился.
В общем, мы переехали в этот дом и были рады, что он достался нам даром. Побелили, покрасили его, стали хозяйством заниматься, вот только ничего у нас не получалось.
Что ни день – то беда. Скотина, которую мы завели, вся подохла. Собака сбежала, сарай два раза горел, и непонятно, по какой причине. В огороде растет одна трава. Чистоты в доме не бывает. Уберу все кругом, полы перемою, но уже через час грязь, откуда только берется – непонятно. Работаем день и ночь, а денег нет, будто воду в ступе толчем, крутимся, а все впустую.
Мать парализовало, отец сломал шейку бедра, теперь вдвоем лежат, успеваю только простыни застирывать из-под них. Дома шум, скандалы из-за ничего.
Я болеть стала, опухоль нашли. На дочь никто не глядит, будто она прокаженная. Мне сказали, что все наши беды из-за этого дома. Как нам быть, ехать некуда да и не на что.
Семья Зубко, г. Кубань».
Купите новую икону «Нечаянная радость» и обойдите с ней вокруг своего дома. Опуститесь перед ней на колени и скажите:
...
«Это был обычный день. Мы с моим младшим братом без всякой цели бродили по городу, немного посидели в летнем кафе, где выпили пива. Потом нам захотелось в туалет, и мы свернули в какой-то двор.
Во дворе мы сразу же обратили внимание на толпу людей. Было ясно, что в доме кого-то хоронят. Помню, я сказал тогда брату:
– Как все удачно получилось, ведь на похоронах, как и на свадьбах, гости, как правило, не знают друг друга. Ну мало ли кто мог прийти. Может, кто из сослуживцев или же просто какие-то знакомые, с которыми покойный уже сто лет не виделся при жизни, пришли проститься.
В общем, долго уговаривать его не пришлось, и мы поднялись в квартиру, дверь которой была приоткрыта: люди непрерывно входили и уходили. Мы с братом тоже зашли, состроив при этом скорбные гримасы. Постояв немного у гроба, мы отправились в туалет. Справив нужду, мы с братом вышли на улицу. Вдруг нам стало очень весело от нашей смелости и находчивости.
На улице стояли автобусы, которые, видимо, предназначались для провожавших. Посовещавшись, мы решили поехать вместе со всеми на кладбище. Брат радовался, что удастся поесть и выпить на халяву, а, судя по квартире, угощение должно быть приличным.
Мы подходили то к одним, то к другим людям и словно невзначай слушали их разговоры. Из разговоров мы с братом поняли, что покойник был человеком не бедным, а умер потому, что покончил жизнь самоубийством. Правда, некоторые сомневались, добровольно ли он ушел из жизни, но нам-то с братом было все равно. Для нас же главным было узнать имя умершего на тот случай, если кто-то нас о чем-нибудь все-таки спросит.
Наконец подъехала ритуальная машина. Вынесли покойника и поставили гроб с его телом у подъезда.
Распорядитель объявил, что все, кто желает проводить покойного в последний путь, могут рассаживаться в автобусы, которые после погребения доставят всех в ресторан, где будут проходить поминки.
Мы с братом сели в автобус, и нас повезли на кладбище. На кладбище было очень много людей, и все они по очереди подходили к гробу и прощались с усопшим. Кто-то целовал умершего в лоб, кто-то касался его руки, кто-то, просто посмотрев, отходил в сторону.
Нам ничего не оставалось, как пристроиться в конце очереди, иначе наше поведение выглядело бы странным. Когда я склонился над покойником, то увидел, что на пальце умершего было надето массивное кольцо с бриллиантами. Заметил я и солидную золотую цепочку, видневшуюся за воротом.
Думаю, что в этот момент наши с братом мысли совпали – я видел это по его глазам.
Сделав вид, что попрощались, мы отошли с ним чуть в сторону и начали совещаться. С одной стороны, хотелось в ресторан, с другой – мы боялись, что потом не отыщем могилы, так как она находилась где-то в центре кладбища, а оно было немаленьким.
Мы озирались по сторонам, чтобы хоть как-то запомнить это место, и тут заметили старое надгробие, изображавшее скорбящего ангела.
Затем нас всех отвезли на тех же автобусах в ресторан, где мы отлично поели и выпили.
Весь вечер мы с братом обсуждали наше приключение и решили, что не следует упускать такой шанс. То, что кольцо мертвеца было с бриллиантами, мы даже не сомневались, хотя ни разу не держали в руках такие камни. Мы уже прикидывали, сколько выручим за нашу добычу и на что потратим полученные деньги.
Потом мы стали думать, как лучше всего провернуть это дело. Еще после похорон, сидя в ресторане, мы планировали прийти на девять и сорок дней в ту квартиру на помины, чтобы выпить и поесть за счет хозяев, но, учитывая наши планы, решили, что все-таки не следует так рисковать из-за лишней рюмки и куска мяса. Если обнаружится, что гроб был раскопан, то начнут вспоминать всех, кто был на похоронах, а значит, мы можем навлечь на себя подозрения, показавшись в ресторане. Ведь родственники покойного непременно опросят всех гостей, и после этого они могут вычислить, что покойнику мы чужие. Подумали мы также и о том, что в первые дни родные умершего могут часто приходить на кладбище. Во всяком случае, некоторые именно так и поступают. Чтобы получше запомнить место расположения могилы, на следующий день мы поехали на кладбище. Изрядно поплутав, но в конце концов найдя могилу, мы никого около нее не встретили. Кладбище было старым, новых могил, кроме “нашей”, вокруг не было, поэтому не было и людей.
Посовещавшись, мы решили, что, пока земля еще не мерзлая, раскопать ее можно будет за час-полтора, а может быть, и быстрее.
Самым удачным для ограбления днем мы посчитали девятый день со дня смерти. Во-первых, все будут в ресторане на поминках и вряд ли после отправятся на кладбище. Надо ли говорить о том, что в последующие дни мы вели разговоры только о предстоящем событии.
Почти все время мы прохаживались недалеко от могилы. Делали мы это для того, чтобы выяснить, бывают ли посетители, а если бывают, то в какое время. И в конце концов пришли к выводу, что старые могилы посещают очень редко.
Мы приготовили лопаты, которые спрятали под лавками.
Время бежит быстро, и вот наступил девятый день. В оговоренный час мы с братом взялись за работу.
Поскольку памятника и ограды еще не было, то и возиться нам пришлось намного меньше. Время от времени мы оглядывались вокруг, проверяя, нет ли кого поблизости, и прекращали копать. Но кругом не было ни души. Наконец показался гроб. От одного его вида мне стало так плохо, что я услышал, как от страха стучат мои собственные зубы. Брат тоже был белый, как лист бумаги.
Вскрыв гроб, мы увидели покойника. Его глаза были открыты и смотрели прямо на нас. Не шевелясь, мы уставились на него. Отведя взгляд от покойника, я схватил его за руку и стал стягивать кольцо. Это удалось сделать с большим трудом. Когда я стащил с покойника массивную цепь с распятием, к нашему ужасу, из груди усопшего с шипением вырвался воздух. Казалось, покойник всхлипнул и застонал.
Не помню, как мы потом наспех закапывали гроб: еще дома мы решили, что могилу все же следует зарыть от греха подальше. Мы его даже нормально не прикрыли.
