...
Перед мудростью Святых нужно просто преклонить голову. Каждое произнесенное ими слово – целебный эликсир для наших Душ. Читайте сами. Тут нечего добавить.
«Приучай себя к молчанию в словах, сдержанности в делах, а также сдержанности в отношении смеха и походки. Избегай какой-либо чрезмерности. Подобает, чтобы ум владел страстями, возвышенно сидя на престоле молчания и взирая к Богу.
Но не будь и инертным на дела, вялым в словах и исполненным медлительности в походке; так, чтобы добрая соразмерность владела во всем твоем поведении, и весь твой облик был бы достопочтенным и как бы духовным.
Остерегайся же и знаков надменности: гордого вида и поднятой головы и походки вычурной и горделивой; пусть же ко всем у тебя будут приветливые слова и ласковое обращение; говори же все осмотрительно и с силой голоса, соразмерной пользе и нужде слушающих, так, чтобы тебя слышали и чтобы не случилось, что, если будешь говорить слишком тихо, тебя не будут слышать присутствующие, но и не переходи в крик; остерегайся же когда-либо говорить о чем-нибудь, что ты не изучил прежде и не продумал, и не слушай все, что попало, а приводя слова другого человека, не подставляй свои собственные.
По мере долженствует слушать и по мере обсуждать самому, соразмеривая с временем и слово, и молчание; с удовольствием учись от других и охотно сам учи; никогда из чувства недоброжелательности (или зависти) не скрывай мудрости от других и не отступай от того, чтобы быть наученным.
Не спорь с друзьями и не подтрунивай над ними, и не насмехайся; решительно же отвергни ложь, обман и грубость; но сам великодушно перенеси и высокомерие, и грубость в отношении тебя, снося это спокойно и терпеливо; пусть все твои дела и слова имеют в виду Бога, и все, что твое, отнеси к Христу; и ежеминутно обращай к Богу душу и свою мысль всецело посвяти силе Христовой, как бы успокаиваясь от всякого говорения и дела в пристанище божественного света Спасителя; и днем, вот, разделяй твои мысли с людьми, но и с Богом часто будь в общении в течение дня, и особенно же – ночью, так, чтобы длительный сон не завладел твоими молитвами к Богу и священными песнопениями, потому что продолжительный сон подобен смерти.
Проводи каждый день, делая или говоря людям что-нибудь доброе; будь же всегда причастником Христа, озаряющего (тебя) с неба божественным сиянием; да будет тебе Христос непрестанной радостью и упокоением; и не ослабевай напряжение души обильным угощением и передышкой в трудах, отступив от свойственных душе наслаждений, которыми нельзя насытиться. Дай телу то, что ему необходимо, и не приступай к еде раньше, чем придет время ужину».
...
...
Ночь. И снова не было сна. Неделю назад он сказал мне: «Извини, но у нас ничего не получится. Дело не в тебе, дело во мне. Не обижайся…»
Эти слова, в разных вариациях, я слышала несчетное количество раз. А иногда они исчезали просто так, без слов. И это было больно и обидно.
Снова одолевали мысли: «Что, ну что я делаю не так? Почему мне так не везет? Ну я же не уродина, не дура, не грымза какая-нибудь. Но все не в радость, потому что в моей жизни нет Любви. В моей жизни совсем, совсем отсутствует Любовь».
Кажется, я плакала. И в какой-то момент я упала на колени и, обращаясь к потолку, страстно взмолилась: «Господи! Пожалуйста! Я так хочу Любви! Я не могу без Любви! Пусть ко мне придет Любовь! Ну пожалуйста, пожалуйста!». И Бог меня услышал.
– Я пришла, – сказала Любовь. – Посмотри на меня.
Она сидела в кресле у окна. Вид у нее был усталый, и похожа она была на замученную бытом домохозяйку. Видимо, сомнения отразились на моем лице, потому что она усмехнулась и сказала:
– Я меняю лики. Я могу быть такой…
Она мгновенно перетекла в образ восхитительной, искрящейся и недоступной Снежной Королевы.
– И такой…
На месте Королевы сидел веселый карапуз лет пяти, перемазанный в шоколаде.
– И такой…
Нежный образ юной тоненькой девушки, играющей на скрипке.
– И такой…
Так, наверное, выглядела страстная, огненная, неукротимая Кармен.
– В общем, у каждого свое представление обо мне, – подвела итог она.
В кресле снова сидела Замученная Домохозяйка.
– Ты звала меня. Зачем? – нетерпеливо спросила Любовь.
– Ну как зачем? – растерялась я. – Я хочу Любви. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни. Всегда. У всех есть Любовь, и у меня должна быть.
– Я никому ничего не должна, – мягко возразила Любовь. – Там, где звучит слово «должна», я не живу. Я ухожу.
Или умираю.
– Разве ты не бессмертна? – удивилась я.
– Меня часто убивают. Но я воскресаю, как птица Феникс, и возрождаюсь в другом месте, в другом качестве, в другом образе. Так что в каком-то смысле – да, бессмертна.
– Но как можно убить Любовь? – продолжала допытываться я.
– Меня убивают Претензиями. Обидами. Ложью. Предательством. Ревностью. Стремлением обладать безраздельно. И словом «должна», – грустно ответила Любовь. – За свою историю человечество придумало очень, очень много способов убийства Любви.
– Да, Любовь часто бывает несчастной, – тихо сказала я.
– Нет, моя дорогая. Любовь – это и есть Счастье. Если Любовь несчастна, то это не я, ты меня просто с чем-то перепутала.
– Но с чем Любовь можно перепутать? – еще больше удивилась я.
– Со страстью. С желанием быть хоть кому-то нужной. Со стремлением доказать, что ты не хуже других. Со скрытой корыстью. Мало ли с чем? Люди – такие путаники… Большинство из них просто не знает, что такое Истинная Любовь.
– Но подожди… Ведь я прочитала столько книг о любви! Всем известно, что такое Любовь… Ромео и Джульетта… Отелло и Дездемона… Анна Каренина…
– Детка, ну что ты такое говоришь? – всплеснула руками Любовь. – Неужели ты действительно думаешь, что это я, Любовь, травлю…давлю… душу…уничтожаю?!
– Но это же все из-за Любви?! Из-за тебя? Разве нет?!
– Нет, – печально ответила Любовь. – Это из-за страха. Страха потерять. Страха быть отвергнутым или обманутым. Страха остаться одному. Страха перед осуждением. Это Страх убивает Любовь. Вот так, девочка.
Я совсем растерялась, в голове был полный кавардак. Все, что казалось твердым и незыблемым, стало терять четкие очертания, становиться текучим и эфемерным.
– Но тогда… какая ты по-настоящему? – спросила я.
– Лучше всего обо мне сказано в Святом Писании, – ответила Любовь и с удовольствием процитировала: «Любовь долго терпит, милосердствует, Любовь не завидует, Любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а радуется истине, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».
– Всего надеется, все переносит…, – машинально повторила я. – Да, наверное. Раз ты говоришь.
Я согласна всему верить, все переносить. И я все еще надеюсь! А ты не приходишь и не приходишь! Почему ты обходишь меня стороной?
– Потому что ты меня боишься, – устало пояснила Любовь. – Я прихожу, стою рядом, но ты предпочитаешь меня не видеть. И не принимаешь меня в свое сердце.
– Я? Боюсь?! Любви?! – возмутилась я. – Но это неправда!
– Ты боишься боли. Для тебя Любовь – это неизбежная боль.
– А разве не так?! – запальчиво спросила я.
Любовь уже начинала раздражать меня своими парадоксами.
– Не так! – сердито сказала Любовь. – Нет во мне никакой боли. Ее люди придумали. Я красива. Легка. Свободна. Я – как бабочка на ладошке. Ты держала когда-нибудь бабочку на ладошке?
