Если вспомнить всякие бывшие законодательства, учения, теории философий, то, конечно, они прежде всего заботились об установлении равновесия. Не какие‑то особенные психиатры, но именно жизненные психологи призывали людей к таким состояниям, в которых происходили бы наименьшие самоотравления. Допущение к деятельности бактерий и микробов в большинстве случаев уже будет самоотравление, ибо произойдет от сознательно направленной лжедеятельности. Так называемая усталость, со всеми ее тягостями, также будет прежде всего следствием неправильного распределения труда.
Сколько раз и в древнейших, и в новейших Заветах предлагалась мудрая смена труда во избежание тягостной усталости. Ведь при достаточно разнообразной смене труда сама по себе усталость вообще невозможна. К тому же мертвенная бездеятельность может порождать один из самых пагубных видов усталости. Особенно сейчас, когда обнаруживается столько как бы незамеченных ранее заболеваний, каждый исследователь прежде всего будет искать путей к равновесию. Ведь мы живем не только во время чрезмерных трудов, но и во время наиболее неестественных и подчас убийственных взаимоотношений. Стоит взять любую страницу газеты, чтобы убедиться, насколько самые небывалые признаки безумия широко распространены. Не угодно ли, например, прочесть в газете следующие рекорды 1934 года:
«По обычаю прошлых лет, в истекшем 1934 году было поставлено несколько оригинальных рекордов».
«Немка Эдна Асселин получила первый приз на международном конкурсе домашних хозяек, очистив от пыли коридор в 2 метра шириной и в 7 метров длиной в 38 секунд».
«Американец Джемо Аагорд вышел победителем на конкурсе крикунов, состоявшемся в штате Небраска: он заорал так, что его было слышно на расстоянии 3 км».
«В Цинциннати закончился бриджевый матч, начатый в 1924 году. Каждый из партнеров записал по миллиону с лишним очков».
«18-летняя Роза Руни из Род-Айленда съела в один присест 18 литров моллюсков («мулей»)».
«Портной Ейндубер из Данвера вдел в игольное ушко 12 тончайших нитей одну за другой».
Надо думать, что такие рекорды года достаточно напоминают об опасных степенях безумия, ползущего и притаившегося среди человечества. Для психологов, действительно, предстоит необозримое поле для исследования. При этом сколько, казалось бы неразрешимых, государственных и общественных проблем разрешится от устремления к равновесию. Тот самый Золотой Путь, так давно заповеданный, опять ищется человечеством среди необычайных и, наверное, неповторимых сумерек безумия. Те же ежедневные известия говорят о невероятных преступлениях, совершенных с какой‑то необыкновенной, холодной жестокостью.
Конечно, каждая жестокость уже есть безумие. Наверное, можно проследить, каким образом наслаивалось постепенное безумие жестокости и проклятия. Эти пути как самые отрицательные несомненно всегда останутся в пределах безумия. Исследования, почему человек низвергается до проклинания и до всевозможных отвратительных жестокостей, наверное, упасли бы многих от этих путей темных. Если, по справедливому замечанию исследователя, усталость уже есть степень безумия, то кольми паче жестокость будет уже острой степенью безумия. И не нужно утешаться, что в наш просвещенный век жестокость изживается. К сожалению, это совсем не так. Появляются даже новые виды жестокости, утонченной, вторгающейся во все виды быта. Пожелаем, чтобы безумие исследовалось бы действительно во всех видах.
24 января 1935 г.
Пекин
Есть особый вид людей, называющих себя скептиками и требующих «вещественных доказательств». При этом на каждое доказательство они найдут свое опровержение. Если явится свидетель, они скажут, что ему просто показалось. Если окажется множество свидетелей, то наверняка будет объявлено, что произошел массовый психоз. Если они увидят отпечатки чего‑то на документальной фильме, то, наверное, будут подозревать какие‑то хитроумные подделки. При этом они упустят из виду, что человек, слишком много подозревающий других, не носит ли в себе самом эмбрионы того самого, в чем он готов обвинить и прочих.
Среди всяких показаний все‑таки наиболее поражающими для скептиков будут знаки, оказавшиеся на вещественных предметах. Если на фильме проявляется нечто, не бывшее перед аппаратом в момент съемки, то даже присяжный сомневатель (если такое слово существует) будет все же поколеблен в своем заскорузлом скептицизме, иначе говоря, в своем неведении. Сколько раз каждому приходилось встречать людей, которые торжественно объявили, что, если им будут предъявлены доказательства, они всенародно объявят о том, в чем убедились. Но когда ожидавшиеся ими доказательства оказывались налицо, то никто из них не только всенародно ни о чем не объявлял, но преспокойно продолжал пребывать в прежней тоге скептического самодовольства. Не сослаться ли на примеры?
Оставим пока личные наблюдения, временно пренебрежем множеством свидетелей и вспомним лишь несколько эпизодов фотографических. Большая литература накопляется по вопросам фотографирования образов «оттуда». В книге Коутса можно найти целый ряд снимков, в подделке которых трудно сомневаться. Так же точно нельзя заподозрить подделку тех случайных снимков, которые считались самими съемщиками просто непорчеными фильмами. Вспоминаю, как однажды в Индии сняли фотографию одного умершего лица и на снимке, кроме тела, оказался целый ряд фигур, в которых близкие умершего вполне признали ранее умерших его родственников. Также нам приходилось видеть простые паспортные фотографии, на которых в самых неожиданных местах проявлялись непроявленные лица. Фотографы горевали об испорченных фильмах. А ведь такая «порча» могла происходить гораздо чаще, нежели можно предполагать.
Удивительную историю, случившуюся во время киносъемки в одном из залов ателье Холливуда, рассказывает знаменитый американский киноартист Уорнер Бакстер. При съемке очередной фильмы ему, по ходу действия, пришлось изображать мужа, оплакивающего смерть своей жены. Артист был в ударе, и режиссер заметил, что он никогда еще в жизни не проводил свою роль с такой правдивостью.
Вечером снятая фильма демонстрировалась в зрительном зале в студии в присутствии режиссера. Через несколько минут он бросился к телефону и позвонил Бакстеру.
– Приезжайте немедленно! – заявил он дрожащим голосом. – Случилось что‑то совершенно невероятное.
Бакстер в автомобиле помчался в студию. Режиссер провел его в зрительную залу и приказал кинооператору продемонстрировать снятую утром фильму.
То, что увидел на экране Бакстер, потрясло также и его. Он увидел себя в позе отчаяния, сидящим в кресле. Вдруг за его спиной появились еле заметные очертания женской фигуры. Ни Бакстер, ни режиссер не находили объяснения этому удивительному явлению. Возможность незаметного появления постороннего лица перед объективом аппарата во время съемки совершенно исключалась. Также не могло быть и речи о техническом трюке. Кинооператор клятвенно утверждал, что он снимал на совершенно чистую фильмовую пленку.
На другой день была повторена съемка той же сцены, причем приняты были все меры предосторожности. Когда приступили к демонстрации этой второй фильмы, пораженные зрители снова увидели за спиной артиста загадочное привидение.
По словам Уорнера Бакстера, до сегодняшнего дня так и не удалось разгадать это удивительное явление. Одни из фильмовых артистов, верующие в оккультные науки, утверждают, что в данном случае имело место явление какого‑нибудь духа. Другие утверждают, что мысли артиста, достигнув высшей степени напряжения, приняли материальный образ. То, что загадочное явление повторилось дважды во время двух съемок, исключает всякую возможность обмана или трюка.
Пока оставим в стороне приведенные в конце рассуждения о том, как именно объяснять появление нежданной фигуры на снимке. На эти темы можно дискутировать много, и для скептиков такие предположения будут неубедительными. Но само проявление фигуры на фильме, показанное многим эту съемку видевшим, остается неопровержимым. Особенно характерно, что эпизод повторился дважды. Совершенно невозможно делать предположения и выводы о том, какие именно привходящие условия могли способствовать такому проявлению. Очевидно существуют такие сложные для человеческого мышления условия, которые пока еще не поддаются формулировке.
Нам приходилось слышать о том, в каких неожиданных условиях происходили самые замечательные снимки. А в то же время, когда, по человеческому разумению, устраивались будто бы «самые лучшие» условия, то результаты не получались. Особенно останавливает внимание именно неожиданность удачных проявлений. В этой неожиданности исчезает всякий намек на подделку. Да и какие же подделки могут быть в тех случаях, когда люди не только радуются загадочному явлению, но, наоборот, считают его просто порчею фильмы.
