Весьма показательны в связи с этим события, произошедшие как-то в Африке еще в колониальные времена. На медицинскую станцию миссионерской организации поступил рентгеновский аппарат. Ничего более впечатляющего и современного там еще не видели. Врач миссии решил просто проверить техническую схему действий и попросил своего ассистента-туземца помочь ему в этом. Не включая аппарат, врач проделал все манипуляции. На следующий день образовалась длинная очередь из местных жителей, которые желали сделать рентген. Очевидно, в короткий срок распространился слух о том, что прибыл новый аппарат, который излечил помощника врача. Слова о том, что аппарат еще даже не включали, были расценены туземцами как сомнительная отговорка. Они успокоились только после того, как каждому разрешили постоять внутри чудесного устройства. В дальнейшем в ходе опроса выяснилось, что «волшебный аппарат» и его «целительная сила» привели к многочисленным случаям неожиданного выздоровления.
Психосоматика, энергетическая полярность и четыре стихии
Человеческому организму для здорового функционирования нужны не только еда, вода и кислород, но и – причем в первую очередь – жизненная сила. Жизненная сила – это невидимое, но безусловно необходимое топливо. Когда человек умирает, в нем больше не остается жизненной силы, хотя его тело не утрачивает ни одной своей материальной составляющей. Равно как и у души, у жизненной силы нет веса в привычном физическом смысле. Тем не менее, мы можем оценить характер (оформленную в личность «душу») и жизненный потенциал человека в соответствии с тем, какое он производит на нас воздействие, впечатление.
Далее на наглядных примерах я покажу, что существует возможность с относительной объективностью измерить жизненную силу и характер. Я говорю «с относительной объективностью», поскольку все методы подсчетов в сфере энергетики предполагают некоторые погрешности. На этот факт я указывал еще в предыдущей главе и называл недоверие одним из главных источников ошибок. Другими факторами, от которых зависит достоверность результатов измерения, являются психоэнергетическое здоровье тестирующего и его талант – их можно выработать и развить путем тренировки. Опытные и хорошие диагносты приходят к практически одинаковым результатам; различия оказываются очень незначительными и вполне допустимыми, но из-за них я, говоря об объективности диагностик, использую слово «относительный».
Для измерения тонкой энергии я применяю метод психосоматической энергетики. С помощью небольшого прибора (Rebatest®) пациенту посредством закрепленного на запястье датчика сообщаются колебания с увеличивающейся частотой. Эти вибрации вступают в резонанс с токами головного мозга и аурой, за счет чего пациент подвергается нарастающему стрессу. В определенный момент, когда энергетическая система больше не может выносить напряжения, наступает тестовая реакция. Этот показатель соответствует заряду ауры в процентном отношении, зная который, можно предположить, каково количество жизненной силы у пациента. В конце книги я представил более подробное описание этого опыта.
Психосоматическая энергетика впервые дает возможность:
• измерить жизненную силу;
• распознать бессознательные конфликты и исследовать характер;
• дать определение здоровья и болезни с точки зрения энергии.
Когда мы стремимся к выздоровлению, жизненная сила имеет первостепенное значение. Ничто не может сравниться с ней и в аспекте профилактики заболеваний. Кроме того, значительную роль играют характер и лежащие в основе недугов бессознательные конфликты. Конфликты приводят к нарушениям в циркуляции жизненной энергии, а во многих случаях даже блокируют ее. Если у нас достаточно жизненной силы и ничто не мешает ее функционированию, мы здоровы и, как правило, останемся таковыми.
Однако в современной повседневной медицинской практике ни душа, ни жизненная сила не играют важной роли. С оговорками то же самое можно сказать и о психиатрии и психоанализе: они не принимают во внимание жизненную силу, но при этом хотя бы не отрицают значения характера. Известно, что определенные особенности характера соответствуют определенным заболеваниям. Так, стройные люди с шизоидной структурой характера чаще страдают шизофренией или туберкулезом, у полных людей нередко бывают камни в желчном пузыре и депрессии, а у атлетично сложенных – неврозы. Почему так происходит, до сих пор неясно. Современная психонейроиммунология начинает постепенно отвечать на этот вопрос, но ученые находятся еще на начальной стадии исследования, собирают подробные, но совершенно разноплановые по своей сути материалы. Излюбленная версия дилетантов о предрасположенности к тем или иным заболеваниям в соответствии с группой крови не оправдывает себя в повседневной медицинской практике. В большинстве случаев имеют место простые совпадения, а не обусловленные реальными причинами явления.
Начальные положения психосоматики были выработаны еще более двух тысяч лет назад. В странах Западной Европы первыми, кто заметил, что холерики и меланхолики чаще болеют раком, были грек Гиппократ и римлянин Гален. Причину этого они видели в нарушении желчегонной функции. Это была первая попытка связать особенности физического строения организма и обмена веществ с душевным аспектом. Взаимодействие тела и души мы называем «психосоматикой» (от греч. psyche – душа и soma – тело). Современная психосоматика возникла на волне первого воодушевления, связанного с открытием психоанализа.
Немецкий врач Виктор фон Вайцзекер – один из выдающихся основателей психосоматики – в своей фундаментальной работе «Круг формы» («Gestaltkreis») описывает взаимодействие трех явлений: бессознательных мотивов, проистекающей из них судьбы человека и возникающих у него болезней. Больной сам формирует свою судьбу и свою болезнь, исходя из бессознательных мотивов. Вайцзекер заметил, что больной часто выбирает болезнь для своего тела как разгрузку, чтобы избежать страданий души, поскольку их перенести труднее, чем физические страдания. Физическая болезнь также играет роль открывающегося клапана, необходимого для того, чтобы человеку в рамках телесно-душевной целостности не стало еще больнее. Например, женщина, несчастная в браке, начинает страдать от приступов астмы (болезни тела), вместо того чтобы дать волю чувствам и заработать психоз (болезнь души).
Современная медицина видит болезнь по-другому и действует сообразно своим взглядам. В повседневной врачебной практике разделение души и тела приводит к досадному обстоятельству, когда обе составляющие (душа и тело) рассматриваются как части, а не как одно целое. Вайцзекеру в 1930-х годах впервые за долгое время удалось преодолеть роковое представление о разделенных теле и душе, однако потом психосоматика потерпела неудачу; лишь несколько знаменательных случаев являются здесь исключением. В то время медицина личности не могла победить в битве с естественнонаучной парадигмой. Еще каких-нибудь сто лет назад язва желудка рассматривалась как чисто психосоматическое заболевание, однако сегодня после открытия бактерии Helicobacter pylori общественность убеждена в том, что большинство внутренних воспалений являются инфекционными болезнями. То же самое произошло и в отношении других болезней, таких как астма, нейродермит или мигрень, – их все больше связывают не с психикой, а с соматикой.
Будучи еще молодым врачом, я стал свидетелем живого примера тупикового положения, в котором находится современная психосоматика. Я работал в психосоматическом отделении, которое было прикреплено к отделению общей терапии (медицины внутренних болезней) и одновременно курировалось «профессорами души» – специалистами по психоанализу. Дискуссии между «психиками» и «соматиками» в больничных коридорах превращались в театр абсурда. Каждый из этих горячо споривших профессоров был твердо уверен в том, что его коллега изначально глубоко заблуждается и абсолютно неверно подходит к вопросам медицины. При этом они старались выражать свое мнение очень искусно и тактично, чтобы окончательно не вывести из себя оппонента. Обычно перемирие достигалось только тогда, когда каждый, несмотря ни на что, делал так, как считал нужным. Интеграция стилей мышления была невозможна. Работая в этом отделении, занимаясь затем дальнейшей профессиональной практикой, я снова и снова убеждался в том, что настоящая психосоматика применяется крайне редко. Чаще всего возникает неразбериха из доводов непримиримых специалистов.
Одной из причин такого положения психосоматики является неудовлетворительная ситуация в сфере диагностики и терапии. Когда я после многочасовой беседы и бесконечных тестов наконец составляю более или менее правдивую картину болезни, все-таки существует вероятность ошибки. Психосоматические диагнозы субъективны потому, что они зависят и от взглядов психотерапевтической школы, к которой принадлежит врач, и от его собственного видения проблемы. Но даже после верно поставленного диагноза пациент выздоравливает не скоро: должен быть пройден долгий путь из бесед, упражнений на расслабление и восприятие тела и так далее. Относительно редко пациент выходит из психосоматической клиники полностью выздоровевшим – более того, он должен быть готовым к рецидиву. Тратятся немалые средства, прилагаются огромные усилия, но ожидаемого результата может так и не быть. Однако при всем при этом моя позиция состоит в следующем: какой бы ни была психосоматическая терапия, она все равно намного полезнее, чем медицина «лечения симптомов», которая оставляет без внимания нематериальную, душевную сторону проблемы. По моему глубокому убеждению, психосоматике для полноты действия необходимо привлечение энергетического аспекта.
