— А что это такое?
— Выпускной бал по окончании школы Земли. Возвышение над страданиями этого мира. Прощание с ним. Расставание с физической оболочкой. Но сегодня все иначе. После вознесения можно остаться на Земле и продолжать служить Богу. Или вознестись, сохранив плоть, она просто превратится в свет. Правда, это по-прежнему доступно только лучшим из лучших, чистейшим из чистейших. — Старец снова слегка ударил пальцем по колену Маркуса. — Это кульминация жизни, посвященной служению истине. Взгляни! — Он указал вниз, на здание, которое охранял каменный кондор. — Гиды говорят, что это тюрьма! — Голос дрогнул, словно выдавая давнишнюю обиду. — Тюрьма в городе вознесения! Нет! Нет! Здесь не было тюрем. Здесь все служили Богу, и тюрьмы были не нужны. В этом здании стояла чаша с проточной водой. Сюда привозили посвященного, чтобы он очистился перед церемонией. Кроме того, звук падающей воды усиливал его вибрацию. Нынешним экскурсоводам невдомек, что глубоко под землей есть еще одно помещение. Туда посвящаемый спускался для предельного сосредоточения. Оно помогало ему выдержать испытание змеями. После испытания посвящаемого отводили в храм Луны и оставляли в одиночестве. На следующий день он участвовал в церемонии, посвященной Солнцу, становился жрецом.
— И все-таки как случилось, что Мачу-Пикчу захватили темные силы? Куда делись жрецы?
— Вознеслись. Они решили, что выполнили свою задачу. Они не сомневались, что враги никогда не найдут Мачу-Пикчу. Перед последней церемонией монахам позволили уйти. Жрецы собрались у Итихуатаны и занялись медитацией. В это время жрицы поднялись на Лунную гору. В их задачу входило поддерживать жрецов заклинаниями и молитвами. Когда лучи восходящего солнца коснулись Итихуатана, жрецы превратились в свет. Жрицы спустились в храм Луны, легли на пол и спокойно приняли смерть.
— О Господи, — прошептал потрясенный Маркус. Старец вздохнул:
— Жрецы думали, что хорошо укрыли портал. Они разместили в стратегически важных местах священные символы защиты. Они не предполагали, что один из монахов выболтает, как попасть в Мачу-Пикчу. Что спустя столетия американец нагрянет сюда и найдет священные символы. Что темные силы захватят портал и начнут использовать в своих целях. Многие служители света пытались остановить нашествие зла, но безуспешно. — Старец вонзил взгляд в Маркуса. — Вот почему прислали тебя. Ты должен освободить Врата Бога.
Маркусу в который уже раз за последние полчаса захотелось крикнуть: «Ну почему я? Что я могу сделать?» Старец без труда прочитал его мысли.
— Тебе не нужно ничего делать. Ты несешь в себе Свет. Этого достаточно. — Он улыбнулся, заметив смущение Маркуса. — Но главное: ты ведешь за собой других.
Маркус покачал головой:
— Нет, я пришел один.
Старец улыбнулся: он знал больше Маркуса.
— У тебя есть еще вопросы?
Маркус подумал, что Элен и Джоанна наверняка захотели бы узнать, как на самом деле был построен Мачу-Пикчу.
— Его построили ангелы, — ответил старец, чем изумил Маркуса, тот не успел и слова произнести. — Они с помощью звуков вырезали камни из гор и придавали им нужную форму. Используя силу мысли, они перемещали плиты и укладывали в определенном порядке. Звук и свет, которые они излучали, были настолько необычны, что привлекали сюда праведников со всей Южной Америки. Эти люди стали первыми хранителями портала.
— Но ведь не весь Мачу-Пикчу был построен ангелами, не так ли?
— Нет, не весь. Дома монахов соорудили люди. Разница налицо.
Внезапно старцем овладело беспокойство.
— Опасность, — забормотал он и закрыл глаза. — Опасность. Две женщины ищут тебя. Они в опасности.
Маркус побледнел. Наверное, что-то случилось с Джоанной и Элен. Он не должен был оставлять их на произвол судьбы.
— Они лишились защитного купола света, — продолжал бормотать старец. Он открыл глаза и указал на город.
Маркус вскочил и схватил бинокль, висевший на шее.
— Джоанна! Элен! — воскликнул он, вглядываясь вниз.
— Не только.
Маркус чуть повернул бинокль и увидел мужчину, крадущегося вдоль стены.
Маркус закричал, но его крик растворился в воздухе. Тогда он ринулся вниз по склону горы, не обращая внимания на мелкие камни и кустарники. Ноги сами несли его. А позади он слышал шаги проворного старца.
«Джоанна! Элен! Берегитесь!» — мысленно кричал Маркус.
Он едва поспел. Мужчина замахнулся ножом на Джоанну.
— Не-е-е-т! — завопил Маркус.
Джоанна резко обернулась. Нож вонзился ей в бок. Кровь брызнула во все стороны. Джоанна зашаталась, а мужчина вытащил нож и снова замахнулся.
Маркус разъяренным тигром бросился на негодяя и выбил нож. Мужчина отскочил в сторону и юркнул за дом. Через несколько секунд, показавшихся Маркусу вечностью, какой-то турист побежал вдогонку за ним.
Джоанна, белая как мел, лежала на земле. Старец опустился возле нее на колени, а Элен, дрожа, как в лихорадке, прижалась к груди Маркуса.
— Господи, помоги ей, помоги ей, — шептала она.
Неизвестно откуда появились местные жители. Старец умелыми движениями стянул края раны, оторвал кусок полы от своей рубашки и перебинтовал Джоанну.
— Отнесите ее ко мне, — велел он местным жителям.
Те быстро соорудили из двух палок и пончо носилки, уложили на них стонущую девушку и побежали легко и плавно к Солнечным воротам.
Следом неслись старец, Элен и Маркус.
К Элен подбежал опрятно одетый господин. Женщине, обезумевшей от страха за свою дочь, было совсем не до разговоров, и она не оглянулась.
— Да постойте же! — Господин поймал ее за руку. — Элен! Это я, Тони. Что случилось? Вы в порядке?
Элен разрыдалась.
— Неужели она умрет?! — только и смог разобрать Тони.
Дом старца был сложен из камней и покрыт тростником. Распахнув дверь, Элен и Тони увидели, что Джоанна лежит на соломенном тюфяке. Маркус с осунувшимся серым лицом сидит рядом, а молодая индианка жжет благовония. Элен рванулась к дочери, но Тони удержал ее и тихо подвел к тюфяку.
Из соседней комнаты вышел старец. Он влил в рот Джоанне обезболивающее зелье, перевязал ее тряпкой, смоченной в травяном настое, и поздоровался с Элен и с Тони.
— Ваша дочь поправится, — заверил старец Элен. — Нож не задел жизненно важные органы. Она потеряла много крови, по это не страшно.
— Откуда вы знаете? — спросила Элен.
— Я вижу состояние внутренних органов. — Старец взял Элен за руку и заглянул ей в глаза. — Наш священный долг вылечить ее и вернуть вам.
Сила взгляда у него была такова, что Элен чуть не упала. Тони крепко обнял ее. Как давно она не чувствовала мужскую поддержку! Элен опустилась на земляной пол рядом с дочерью и стала нежно гладить ее по бедру. У Джоанны задрожали ресницы, она приоткрыла глаза, узнала мать, вздохнула и погрузилась в глубокий сон.
В сумерках Элен вышла из дома. Старец, местные и Тони сидели вокруг масляной лампы и что-то обсуждали.
Тони принес стул для Элен и рассказал: приходил турист; он доставил рюкзак Маркуса и сообщил, что человек, покушавшийся на Джоанну, мертв:
— Увидел, что его насгигаюг, и прыгнул в пропасть.
— Хорошо! — процедила Элен, испытывая злобное удовлетворение.
Тони робко улыбнулся:
— Успокойтесь.
— Если бы я поймала его, то задушила бы собственными руками!
Тони удивило подобное торжество основного инстинкта. И у кого? У Элен!
— Это был китаец, который все время преследовал нас, да?
Топи кивнул:
— Похоже, что так. Наверняка он работал на Стурова, тот до сих пор пытается остановить нас.
— Ничего у него не выйдет!
Тони нахмурился:
— Элен, вы очень устали. Вам нужно пойти в гостиницу и как следует выспаться. Здесь вы ничем не поможете. Маркус побудет с Джоанной, она в хороших руках. — Он помолчал и добавил твердым тоном: — Хотя я считаю, что ее лучше отправить в больницу.
Лечение у Тони всегда ассоциировалось со стерильностью и лекарствами.
Старец, внимательно наблюдавший за ними, сказал Элен:
— Воздух в моем доме наполнен целительным светом. Каждое дыхание вашей дочери идет ей на пользу. Не беспокойтесь о ней. Идите и отдохните хорошенько.
Элен понимала, что старец и Тони правы. Однако ей очень не хотелось разлучаться с Джоанной. «Ни в коем случае нельзя раздваиваться», — подумала она и впилась ногтями в ладонь, чтобы сосредоточиться.
И здравый смысл возобладал. Элен улыбнулась Тони и кивнула.
Тони спросил, в какой гостинице она остановилась. Покраснев, Элен призналась:
— Это. нечто вроде постоялого двора в Аквас-Кальентес.
Деревня, названная Элен, располагалась неподалеку от железнодорожной станции. Там обычно останавливались небогатые туристы.
