Идею равенства в сексуальной сфере нередко понимают как отсутствие половых различий, поскольку св. Павел сказал, что во Христе нет ни мужчины, ни женщины, а Иисус сказал, что на небесах нет ни брака, ни развода. Однако последнее замечание означает всего лишь, что небеса, сакральная область, находятся выше общественных институтов профанской сферы. Между тем единственное достоинство мирского представления о сексуальном равенстве в том, что оно позволяет женщинам поступать как мужчинам. Эти две пародии — религиозная и мирская — не отражают полового равенства, а являются в равной мере бесполыми. Ведь равенство полов подразумевает сексуальную самореализацию — женщина познает свой мужской аспект через мужчину, а мужчина познает свою женственность через женщину. «Чистый» мужчина и «чистая» женщина не имеют ничего общего и поэтому не могут общаться друг с другом. Это всего лишь общественные стереотипы и надуманные стили поведения. Мы никогда не узнаем, что такое подлинный мужчина и подлинная женщина, потому что их реальность пребывает в природе, а не в вербальном мире представлений.
Таким образом, сексуальное равенство подразумевает половую жизнь, которая свободна от профанских определений мужчины и женщины, но не противоречит им. Мужчина и женщина должны не разыгрывать друг перед другом любовные роли, а вступить в отношение, о котором можно сказать: «Люби и делай что хочешь», — хотя св. Августин использовал эти слова в несколько другом контексте. Если влюбленные чутки и относятся друг к другу открыто и непредвзято, они находятся с ситуации, о которой без преувеличения можно сказать, что в ней «не существует ограничений».
Ролевые игры настолько непроизвольны, что мы редко замечаем, до какой степени они преобладают в нашей жизни, и поэтому часто путаем их со своими естественными и подлинными склонностями. Это тем более верно, что любовные отношения подчас намного более «театральны», чем все остальное. Сама любовь зачастую является надуманной эмоцией, которую мы, как нам кажется, должны переживать. Считается, что о ее присутствии можно судить по некоторым известным симптомам, которые мы умеем изображать так искусно, что правая рука не знает, что делает левая. Считается, что влюбленные должны ревновать друг друга. Ожидается, что мужчина будет проявлять о женщине заботу, тогда как женщина будет вести себя немного беспомощно. Предполагается, что мужчине следует брать на себя инициативу в выражении любви, тогда как женщина должна томиться в ожидании его внимания. Некоторые выражения лица, интонации и позы считаются особенно привлекательными или сексуальными, тогда как во время полового акта мужчина является активным, женщина пассивной, а все любовное общение сводится к весьма ограниченному набору действий.
Однако это далеко не все, потому что роли находятся внутри ролей, как слои луковицы. Мужчина, играющий мужа перед женой, может в то же время играть роль сына перед матерью, а женщина — роль дочери перед отцом. Иногда обычная игра ролей сознательно прекращается для того, чтобы создать видимость «естественности», «искренности» или «освобожденности». Мужчина нередко бессознательно культивирует вожделение, чтобы убедить себя, что он «настоящий мужчина», и поэтому находит в женщинах все те прелести и удовольствия, которые превозносит общество. Очень часто мы занимаемся любовью, чтобы доказать себе, что нас любят, то есть чтобы убедить себя, что мы можем отождествляться с общественно приемлемой ролью.
Каждый, кто обращает внимание на свои ролевые игры, вскоре обнаруживает, что практически все его отношения являются ролями. Такой человек обычно не понимает, кем он на самом деле является. Он не знает, как вести себя искренне, и поэтому становится мнительным и ограниченным. Он обнаруживает себя в «замкнутом круге» — когда все дороги закрыты. Если при этом он продолжает думать, что в этой ситуации существует «правильный» образ действия или какой-то определенный набор «подлинных» чувств, он окажется в состоянии полного паралича. Там, где должна была быть конкретная истина, он обнаружил свободу, но принял ее за неопределенность. В действительности, свобода человека подчиняется закону, но, поскольку это нелинейный закон ли или Дао, его нельзя определить, его нельзя отождествить с какой-то конкретной ролью. Поэтому, оказавшись в замкнутом круге, мы должны наблюдать за тем, что происходит само по себе, спонтанно. Так мы обнаруживаем, что ощущение закрытости всех дорог внезапно переходит в ощущение их открытости. Мы можем играть все роли, подобно тому как в индийской мифологии подлинное «я» изображается в виде Абсолюта, принимающего обличие каждого живого существа.
Строго говоря, не совсем верно, что мы должны ждать, пока что-нибудь случится спонтанно. Ведь сердце бьется, дыхание продолжается, а органы чувств воспринимают. Весь чувственный мир приходит к организму сам по себе, без малейшего напряжения. Это непреднамеренное возникновение переживаний на самом деле происходит не пассивно; оно представляет собой спонтанное действие. Когда мы наблюдаем и чувствуем его как действие в этом смысле, оно естественно перетекает в последующие действия. Однако блокирование имеет место, когда это действие игнорируется, а его кажущаяся пассивность интерпретируется как «ничего не происходит». На самом деле часто случается совсем не то, чего мы ожидали, и поэтому мы склонны влиять на ход событий, вместо того чтобы предоставить им возможность развиваться спонтанно. Постоянный поток спонтанного восприятия, рассматриваемый как действие, есть одновременное порождение организмом его мира и порождение миром самого организма. Именно этот поток восприятия есть основание и стиль действия, из которого возникает любовь и ее проявления. В этом открытом, непривязанном состоянии восприятия мы не обладаем возлюбленной или возлюбленным, а получаем ее или его с радостью и удивлением, которые сопровождают самые неожиданные события в нашей жизни.
Практически в каждой культуре сексуальная любовь — это близость между двумя конкретными людьми, в которой уходят на второй план все условности, обычно управляющие нашими отношениями. Уже только это символически дает понять, что в сексуальной любви больше сакрального, чем профанского. А когда влюбленные обнажают друг перед другом свое тело, вместе с одеждой они снимают с себя личностные маски, выходя за пределы общественных ролей. Только общество, не имеющее ни малейшего представления о сакральном, может считать таинство любви колпаком, под которым скрывается нежелательная, но неизбежная уступка животному миру. Однако именно так поступает общество, которое отделяет дух от природы и пытается управлять порядком природы с помощью порядка слова. Для представителей такого общества отождествление сексуальности с сакральным представляет намного большую опасность, чем самая неприкрытая и грубая пошлость. Такие люди могут терпеть сексуальность до тех пор, пока она находит отражение только в «грязных» анекдотах или в технических медицинских терминах — другими словами, до тех пор пока она максимально удалена от сакрального. Ассоциация сексуальности со священным вызывает суеверный ужас и подозрения, что секс имеет какое-то отношение к сатанизму и зловещим практикам черной магии!
Однако если союз влюбленных даже на символическом уровне является переходом от профанского к сакральному, от роли к реальности, отношения влюбленных словно специально созданы для того, чтобы найти освобождение от майи. Но это может случиться только в том случае, когда ум и органы чувств партнеров находятся в состоянии открытого внимания, благодаря которому неизвестную реальность природы получают. Ведь закрытое или ограниченное внимание может воспринимать только проекцию известного. Сексуальная сфера идеально подходит для отношений, которые Фрейд считал необходимым для психоанализа:
Целенаправленно сосредоточивая внимание, человек выбирает что-то одно из большого объема материала, имеющегося в его распоряжении. В результате эта деталь ясно наблюдается в уме, тогда как все остальные оказываются упущенными из виду. В своем выборе чего-то одного человек подчас следует своим ожиданиям и склонностям. Однако именно этого не следует делать, ведь если человек следует своим ожиданиям, всегда существует вероятность, что он не заметит неизвестного, а если он следует своим склонностям, все наблюдаемое будет неизбежно искажено.[85]
Принято считать, что среди всех людей влюбленные видят друг друга в самом нереалистичном свете и что их встреча неизбежно является проекцией друг на друга нелепых идеалов и преувеличений. Но может ли быть так, что природа в первый раз дала им возможность увидеть друг друга какими они есть? И что, если впоследствии они разочаровываются, это происходит не потому, что они постепенно перешли к суровой реальности, а потому, что они задушили реальность в слишком страстных объятиях?
