Арнольд Минделл - Тело шамана

Ознакомительная версия.

1. Обратите внимание на свою недавнюю проблему межличностных отношений. Что в вас критиковал другой человек? Постарайтесь вернуться к этим отношениям, но на этот раз сделайте что-нибудь абсурдное. Экспериментируйте со своим вторым вниманием. Станьте частью себя, той чертой характера, которую критикует другой. Освободитесь от своей личной истории и экспериментируйте, радуясь этому. Теперь используйте эту свою «критическую» часть вне рамок отношений. Используйте на практике, для себя и для других. Ваш партнер, должно быть, видел союзника, который был далеко от вашего осознавания.

2. Представьте на секунду, что у вас есть разрешение сойти с ума. Обратите внимание на свое самочувствие. Как вы выглядите? Теперь вообразите использование этого безумия в ваших отношениях. Только не старайтесь привести их в порядок, а заварите небольшую кашу. Сделайте что-нибудь ужасное, вместо того чтобы ждать, когда это сделает для вас жизнь.

Когда вы считаете своих друзей воинами в клане шаманов, вы становитесь учителями друг для друга и ваша группа становится нагвалем. Это один из способов интегрировать учения шаманов в жизнь группы.

Вспомним о Кастанеде. Он рассказывает историю, как в один из моментов его ученичества ему бросила вызов ученица, с которой он флиртовал. Когда они были возле ее постели, она неожиданно обернулась и чуть не убила ничего не подозревающего новичка. Она разрушила бессознательность Кастанеды и вернула его к ясному сознанию. Фактически все коллеги Кастанеды — это суровые и достойные оппоненты, в разных ситуациях поддерживающие, обучающие или бросающие друг другу вызов. Они — нагвали друг для друга. Они неистовы, но сердечны. Одинокие воины, они, однако, активно взаимодействуют друг с другом. Стиль их отношений сверхъестественен, так как они являются сами собой и способствуют изменениям друг в друге.

Истории шаманов полны уроков того, как формируются кланы воинов. Такие группы организуются благодаря общему интересу к осознаванию — побуждению, действующему мощно, но таинственно на заднем плане взаимоотношений. Хотя Кастанеда не подчеркивает общинных элементов в своих учениях, традиции, которые он описывает, учат нас многому, что касается вопроса создания и поддержания живой и исполненной глубокого смысла жизни общины. Суть наиболее полезных уроков состоит в том, что никто не преуспеет в осознавании, пока этого не сделает каждый, и что коллеги-воины так же важны в учебе, как и учителя. Образ одинокого воина в историях дона Хуана великолепен, но без воинского клана он лишен смысла. Группа воинов ведет себя как взаимозависимая система энтузиастов осознавания. Каждый воспринимает другого как друга, партнера и достойного оппонента. Быть воином — значит быть самим собою, то есть быть трудным, любящим и подшучивающим над друзьями, чтобы помочь им и себе в осознавании. Даже дон Хуан признается, как важны для него его ученики. В конце концов, упрямство Кастанеды сделало из дона Хуана настоящего учителя.

В то время как туземная племенная жизнь разбивается вдребезги при столкновении с современной технологией, шаманизм не просто постепенно исчезает, становясь призрачной реликвией прошлого, но вновь возникает в мифе об осознавании и настоятельно предлагает нам стать самими собой. Каждый умирает, чтобы жить экстатически в сообществе, где духи и люди равны. Личная и общественная жизнь не будут полны без основанных на втором внимании взаимодействий, подобных шаманизму. Общество будет скучным без непредсказуемых духов и достойных оппонентов, заставляющих вас обрести целостность.

Когда Эми и я посещали другие страны, мы зачастую разыскивали туземные общины и их знахарей, колдунов, чтобы они помогли нам понять пути движения духа в местах нашей работы. Я особенно хорошо помню обряд, совершенный двумя кенийскими целителями на восточном берегу Индийского океана вблизи Момбасы (Кения). Церемония состоялась, когда мы впервые прилетели в Момбасу. Я попросил одного из служащих отеля, в котором мы остановились, отвести нас к знахарю. Он поколебался, но потом сказал, что его дядя примет нас на следующий день.

В назначенное время мы поехали во взятой напрокат машине по плохим, грязным дорогам, по жаре, через кустарник экваториальной Кении, на встречу со знахарем. Каждая миля, которую мы проезжали, уносила нас все глубже в дух Кении и все дальше от нашей обычной реальности. Мы поставили машину рядом с глинобитной хижиной и были немедленно окружены всем населением деревни.

Внутри хижины, сидя скрестив ноги на земляном полу, находилась знахарская команда: муж и жена. Мужчина был телесным целителем, женщина — ясновидящей. На стене висели старые, пожелтевшие и потрепанные сертификаты на английском языке, удостоверявшие, что эти двое действительно были знахарями. Наша врачующая пара говорила только на суахили. Было удовольствием познакомиться с этими спокойными и сдержанными людьми, которые днем работали как простые труженики, а ночью — как волшебники.

Они одновременно были безупречными хозяевами, обычными людьми и мистиками. Они обращались с нами с наивностью и крайним смирением. Взяв нас за руки, они приветствовали наш приезд в их племя и потратили часы, меняя нашу западную одежду на простую и красочную. Обернув ткань вокруг наших обнаженных тел, они очень торжественно объявили: «Теперь вы африканцы». Их прямота помогла решить проблему, которую я не осознавал, исцелить болезнь, о существовании которой я и не подозревал. Глубоко внутри меня жило страстное желание, делавшее меня полубольным. Я забыл, что мне хотелось, чтобы мир, в котором я жил, дал мне ощущение принадлежности. Меня заставляли чувствовать себя виноватым за неучастие в некоторых группах; я чувствовал себя любимым в других группах, но ни одна не дала мне ощущения, что мое присутствие было решающим для ее благополучия.

Как бы то ни было, но, когда церемония началась, Эми и я спокойно сидели среди небольшой группы людей, состоявшей из двух знахарей — мужа и жены, — подруг и сестер жены и нескольких случайно забредших жителей деревни. Женщина-целительница читала какую-то священную книгу, возможно Коран. Она наполовину пела и через несколько минут впала в транс, начав кататься по полу и следуя при этом своему сновидящему телу. Мы были клиентами колдунов, погружавшихся в глубины наших душ и тел. После того как нам довелось позаботиться о многих других людях, мы были более чем тронуты тем, что на церемонию собралась вся община, чтобы поддержать нас. Даже маленькие дети, которые на следующий день возьмут нас за руки и с гордостью покажут нам свою плавательную яму, реку, кишащую дикими животными и полную незнакомой нам растительности. В то время как целители пели и катались, я чувствовал поддержку и обновление.

Психология общества, в котором я вырос, вынуждала скептически смотреть на терапевтов, интересовавшихся групповым опытом, поэтому, по своей слабости, я чувствовал себя виноватым в том, что время от времени приглашал группы участвовать в моей работе с людьми. Теперь я понял, насколько важным было это участие. В вечерней темноте женщины постарше держали нас за руки, успокаивая нас перед встречей с неведомым. Тусклый свет их факелов наполнял хижину атмосферой любви и ощущением общности. Вся деревня принимала участие; с выражением смирения и почтительности на лицах все ожидали исцеления в результате того, что произойдет.

Пока знахари пели и танцевали, две «сестры» жены, бывшие до этого спокойными участницами, выкатились из круга вперед в центр, экстатически двигаясь в трансе. Выражение лиц целителей изменялось во время их путешествия в неизведанные области. Они позволили своим внутренним процессам направлять их в непредсказуемых движениях по кругу. Пока женщина пела и стонала, мужчина быстро двигался вокруг, совершая неожиданные движения; его руки выполняли хирургические действия на пассивных клиентах: быстро работая острым ножом, они что-то извлекали из их тел, не сделав ни единого разреза и не пролив ни капли крови.

Мы испытывали благоговейный страх, восхищались его ловкостью и в то же время чувствовали себя как дома в этом странном месте. Мы никогда точно не узнаем, от чего страдали другие. Все, что я знаю, так это то, что у меня болело сердце от недостаточной связи с неведомым. Наши тела нуждались в этой почитающей дух церемонии, во втором внимании, в необычном, в сверхъестественном.

Насколько я помню себя, мне необходим был контакт с моими африканскими братьями и сестрами, с африканскими традициями, с японскими мастерами, индийскими учителями и туземными предсказателями. Телу необходимы страх, внушающее благоговейный ужас переживание и сила, приходящая от любящего сообщества. Без таких переживаний человеку в обычной жизни недостает того, что оправдывает его существование.

Ознакомительная версия.