Гиммлер был вполне успешным учеником Ландсхутской гимназии, целью которой было «на религиозной основе воспитывать нравственное трудолюбие, дать более высокое общее образование в духе верности Отечеству и подготовить к самостоятельной умственной работе»379. В его аттестате зрелости от 15 июля 1919 года было записано: «Всегда вел себя благовоспитанно и отличался добросовестностью и прилежанием»380. При этом, в отличие от Гитлера, Гиммлер никогда не вынашивал планов стать священником — с самого детства он мечтал быть офицером.
17-летним юношей Генрих вступил в ряды 11-го пехотного полка и стал фаненюнкером. В 1918 году он окончил пулеметные курсы, но принять участие в боях уже не успел — Первая мировая война окончилась поражением Германии. Мечта Гиммлера стать офицером не осуществилась. В эти годы Гиммлер был зачислен в Мюнхенский фрайкор (добровольческий корпус), чтобы бороться с «внутренними предателями» — коммунистами, социалистами и «ноябрьскими преступниками», подписавшими капитуляцию и лишившими Германию законной монархической формы правления. С этого момента началась политическая деятельность Гиммлера, которую он совмещал с учебой на сельскохозяйственном отделении высшего технического училища при Мюнхенском университете.
В этот период в библиотеке будущего рейхсфюрера появляется расистская и антисемитская литература. Возможно, что интересу Гиммлера к расовым вопросам способствовала специфика самого учебного заведения. Отечественный исследователь Сергей Кормилицын отмечает: «Полученное образование серьезно повлияло на его мировоззрение. Дело в том, что в университете преподавались основы генетики, а также читался весьма основательный курс, посвященный селекции. В сочетании с охватившей тогда германскую интеллигенцию модой на евгенику… это дало весьма интересный эффект: молодой баварец самостоятельно пришел к выводам, вполне вписывавшимся в расовое учение, проповедовавшееся идеологами НСДАП)»381.
В круг чтения Гиммлера входили труды Хьюстона Стюарта Чемберлена («Это истина, которая убеждает: она объективна и антисемитски нейтральна! Поэтому она так убедительна. Это ужасное еврейство!»), «Справочник по еврейскому вопросу», сочинения по древней истории. По поводу памфлета под названием «Бездумное кровосмешение — гибель Германии» Генрих пишет: «Великолепная брошюра. Особенно ее заключительная часть, поясняющая, как снова улучшить расу. Просто чудесная и величественная с нравственной стороны вещь». Гиммлер отдает себя и изучению источников, таких как «Германия» Тацита, «Старшая Эдда», «Песнь о Нибелунгах» и древнеиндийские трактаты. У Тацита юноша позаимствовал образ «нравственно чистых и благородных» германских предков, у древних индусов — преклонение перед кастовым строем. Гиммлер вообще интересовался различными проявлениями элиты у различных народов. Он восхищался не только древнеиндийскими кшатриями, но и японскими самураями, а также римскими преторианскими гвардейцами…
Определенный интерес представляют такие прочитанные Гиммлером книги, как «Спиритизм», благодаря которой он «по-настоящему поверил в спиритизм», и «Второе зрение» профессора Бозена, посвященная парапсихологическим явлениям, астрологии и гипнозу382. В конце 1924 года Гиммлер прочел два романа Германа Гессе: «Демиан» и «Сиддхартха». К слову, в «Сиддхартхе» описывается индуистская доктрина кармы и реинкарнации, интересовавшая будущего главу СС. Конечно, Гиммлер открыл для себя эти идеи не после прочтения Гессе, а в ходе глубокого изучения первоисточников — «Вед» и «Бхагавад-гиты», крупнейших памятников индоевропейской цивилизации.
При всем этом Генрих оставался «благочестивым католиком, глубоко верующим молодым человеком, регулярно посещавшим церковь, и искренним патриотом, восторженно преклонявшимся перед солдатской доблестью. Он верил в предназначение германской расы, но антисемитом был не в большей степени, чем считалось нормальным для представителей его класса и эпохи»383. Во время рождественских каникул Генрих проявлял христианскую добродетельность: пек пирожки для старушек, читал книги слепым, играл на самодеятельных представлениях для бедных детей, жалел французских военнопленных, наблюдая, как грубо с ними обращаются бюргеры. 24 ноября 1921 года он записал в своем дневнике: «Визит к фрау Кернбургер. Бедная старушка… Вот истинная нищета. От голода и усталости она так слаба, что почти не может ходить… Как жестоки и безжалостны люди… Я принес ей булочек и, когда она отвернулась, добавил еще и маленькое пирожное»384.
Однако с определенного момента будущий рейхсфюрер перестает быть столь набожным. Показательна следующая запись в его дневнике (декабрь 1919 года): «Что бы ни случилось, я всегда буду любить Бога и молиться Ему, оставаясь преданным Католической церкви и защищая ее, даже если буду от нее отторгнут»385.
Но почему будущий рейхсфюрер допускал возможность своего отлучения от Церкви? По всей видимости, причиной следует назвать его активное участие в бесшабашной студенческой жизни. Дуэли на шпагах (Церковь их не одобряла), возлияния, светские рауты — все это явно не способствовало набожности и благочестию… Некоторые авторы пишут о том, что Гиммлер в этот период вообще стал антихристианином и неоязычником, поскольку принадлежал к фелькиш-группе «Артаманы» («Artamanen»), объединявшей сторонников антиурбанистических идей. Апологетика крестьянского сословия совмещалась у артаманов с изучением этнографии, германо-скандинавской мифологии и немецкой истории.
Однако в первой половине 1920-х годов Генрих Гиммлер состоял, по меньшей мере, в десяти националистических, монархических и спортивных организациях, некоторые из них носили подчеркнуто клерикальный характер. К последним можно отнести, к примеру, Баварскую народную партию386.
Таким образом, к моменту вступления Гиммлера в НСДАП (август 1923 года) в нем сочетались христианская вера и интерес к древнейшей германо-скандинавской нордической традиции. Для многих будущих подчиненных Гиммлера, таких как унтершарфюрер СС Отто Ран387 и президент общества «Наследие предков» («Ahnenerbe») Герман Вирт, подобное сочетание было совершенно естественным. По их мнению, христианство является частью общей Белой Традиции, в нем отражены формы индоевропейских верований и культуры.
Сближение Гиммлера с народниками
Размежевание Гиммлера с католицизмом началось, пожалуй, после «пивного путча» 8–9 ноября 1923 года. НСДАП была тогда запрещена, а ее соратники объединились вокруг нескольких национал-социалистических группировок. Гиммлер сделал выбор в пользу «Национального освободительного движения», которое возглавлял генерал Эрих Людендорф. Движение носило подчеркнуто народнический (фелькиш) характер, в него входили те люди, против которых так агрессивно выступал в «Майн Кампф» Гитлер. К слову, Людендорф, будучи противником христианства и типичным представителем фелькиш-сообщества, уже к концу 1920-х годов полностью отошел от национал-социализма. Оппозиционером «гитлеровской линии» в Национальном освободительном движении являлся также непосредственный начальник Гиммлера Грегор Штрассер, убитый эсэсовцами в ходе «ночи длинных ножей» в 1934 году. Штрассер вместе со своим братом Отто принадлежал к левацкому направлению фелькиш. Круг идей братьев Штрассеров (антагонистов гитлеровской линии) базировался на принципах почвенного национализма, радикального социализма (неприятия буржуазных ценностей и капитализма вообще вплоть до готовности физически уничтожать имущие классы), аграрного экстремизма (крестьянскому сословию левые народники придавали тотальный характер). Присутствовала также антимасонская и антисемитская терминология.
Вышедший в декабре 1924 года из заключения Гитлер сумел усмирить «поднявших головы» народников. Гиммлер, в отличие от Штрассера, предпочел подчиниться фюреру и в считанные месяцы превратился в одного из наиболее фанатично преданных Гитлеру сподвижников. При этом он вовсе не перестал разделять некоторые фелькиш-идеи (и поддерживать фелькиш-теоретиков).
К этим идеям относилась прежде всего апологетика крестьянского сословия, выразившаяся в движении «Кровь и почва» («Blut und Boden»). Основным теоретиком этого фелькиш-направления был Рихард Вальтер Дарре, аргентинский немец, выпускник британского королевского колледжа в Уимблдоне, прусский чиновник и будущий эксперт по аграрным вопросам в нацистской Германии. С ним Гиммлер был знаком по обществу «Артаманы». В 1929 году Дарре опубликовал книгу «Кровь и почва. Крестьянство как жизненный источник нордической расы».
По мысли Дарре, городская культура представляет для всякого традиционного общества огромную опасность, поскольку урбанизация влечет за собой социальный хаос, резкое падение рождаемости, десакрализацию духовной жизни народа. Первоисточник нации Дарре видел в крестьянстве. Последнее должно было стать духовным и нравственным центром будущей Германии. Дарре писал: «Необходимо как можно быстрее неразрывно соединить лучшую кровь нашего народа с землей»388. Дарре, а вслед за ним и Гиммлер придавали категориям крови и почвы мистический характер. Сакральное значение приобретали кровь нордической расы и завоеванные представителями этой расы земли: «Можно сказать, что кровь людей течет из корней, уходящих глубоко в землю, на которой сидят крестьяне и из которой они продолжают черпать свои жизненные силы, определяющие их особенности и характер»389. С одной стороны, в такой постановке вопроса можно усмотреть языческий оттенок. С другой — сакрализация крови и почвы напрямую вытекала из идей средневекового Тевтонского ордена и имела, таким образом, христианскую подоплеку.
