Доктор Лохия пришел к точно назначенному времени, но жена Эйнштейна сказала: «Вам придется подождать, потому что Альберт в ванной, и никто не знает, когда он выйдет».
Прошло полчаса, прошел час, и доктор Лохия спросил: «Как долго это может длиться?» — «Это совершенно непредсказуемо», — ответила жена Эйнштейна. «Но что же он делает, сидя в ванной?» — опять спросил доктор Лохия. Женщина рассмеялась и сказала: «Он играет с мыльными пузырями». — «Но зачем?» — удивился доктор Лохия. И жена Эйнштейна объяснила: «Именно когда он играет с мыльными пузырями, случаются озарения, и тогда он находит ответы на вопросы, о которых много думал, но никак не мог разрешить. Именно в ванной у него случаются вспышки озарения».
Почему в ванной? Потому что в ванной вы расслаблены, а расслабление — это основа медитации. Вы расслабляетесь, а когда вы расслабляетесь, все напряжение уходит. Горячая вода, тишина в ванной комнате, ваше одиночество... Сейчас на Западе делают такие красивые ванные комнаты, что они похожи на храмы. Но мало кто делает уголок для отдыха в ванной. А ведь это так замечательно — там можно расслабиться, помедитировать. И в этом медитативном состоянии случается многое. Ванная всегда была великим провокатором. Все великие ученые мира согласятся с этим. Иногда вы годами можете искать решение проблемы, а оно все не находится, а потом однажды, вдруг, оно приходит... из ниоткуда, из запредельного. Вы не можете сказать, что это умозаключение, это вовсе не умозаключение, не вывод.
Ты пишешь: «Ты часто говоришь, что ум — это неправильное пространство, и еще ты говоришь, что наука необходима новому миру».
Да. Наука — всегда из медитации, не из ума. А если что-то и рождается из ума, то это не наука — это технология, техника. Технология — это очень примитивная вещь, это не озарение, это реализация озарения. Технология приходит из ума, потому что ум сам по себе — это техническое средство, механизм, биологическое устройство. Все механизмы придумал ум, потому что сам ум — это механизм. Но никакого озарения из ума не приходит, потому что озарение не может возникнуть в компьютере.
Озарения приходят из запредельного. Ум — это всего лишь поверхность вашего существа; озарения же приходят из самого центра вашего существа. А медитация приводит вас к этому центру.
Поэтому в моих утверждениях нет никакого противоречия. Когда я говорю, что ум — это неправильное пространство, я просто имею в виду, что не нужно идентифицировать себя с умом. Не становитесь одним только умом — вы больше, намного больше, чем ум. Ум — это всего лишь маленький механизм внутри вас: используйте его, но не идентифицируйтесь с ним. Это как вести машину — это механизм, устройство, вы используете его — но при этом вы не становитесь самой машиной. Ум — это механизм внутри вас, но не идентифицируйте себя с ним, в этом нет необходимости. Эта идентификация создает неправильное пространство.
Когда вы начинаете думать, что «я — это ум», тогда вы оказываетесь в неправильном пространстве. Если же вы знаете, что «я — это не ум, но хозяин своего ума, и я могу использовать ум», тогда ум — это хороший механизм, имеющий большую ценность. И он может создавать великие технологии.
Наука приходит из не-ума точно так же, как и религиозность приходит из не-ума. Источники настоящей религии и науки не отдельны — это один тот же источник, потому что и религия, и наука зависят от открытий, озарений, интуитивных проблесков.
Научная технология приходит из ума, и религиозная технология, техника тоже приходит из ума — йога, мантра, янтра. Йога — это определенные позы, которые могут помочь вам проникнуть глубоко внутрь себя — они созданы умом. Это религиозные техники. Вот почему йога не является частью какой-то конкретной религии. Существуют христианская йога, индуистская йога, буддийская йога, джайнская йога, — может быть столько разновидностей йоги, сколько существует религий. Йога — это всего лишь техника. Нет индуистских машин, нет мусульманских машин. Вы не идете в магазин покупать мусульманскую или индуистскую машину. Машины — это просто машины. Йога — это техника. Мантра — это техника, она создана умом. На самом деле слово mantra (мантра) происходит от того же корня, что и слово mind (ум). Оба слова произошли от санскритского слова man (человек). Одна ветвь превратилась в слово mind (ум), другая — в слово mantra (мантра). Но и то, и другое — части ума.
Научные технологии созданы умом, религиозные технологии созданы умом. Все религиозные ритуалы: все храмы, мечети, церкви, молитвы, священные книги — все это создано умом. Но проблески, озарения... Будда, сидящий под деревом Бодхи, — когда он стал осознанным, абсолютно осознанным — это пришло не из ума. Это не было частью ума, это было что-то запредельное.
Это что-то такое, что не имеет никакого отношения к вам, к вашему эго, вашему уму, вашему телу. Это что-то очень чистое, невинное, это часть вечности. В тот момент, когда ум Будды находился в абсолютном покое, запредельное проникло в него. И он стал богом. В течение семи дней он молчал. Он не мог произнести ни единого слова. История говорит, что боги на небесах очень сильно забеспокоились из-за этого, потому что это большая редкость, когда человек становится буддой... если он останется в молчании, тогда кто же будет учить миллионы людей, которые слепо блуждают в темноте?
Это всего лишь миф, красивая история, но она очень показательна и имеет большое значение. Эти боги пришли к Будде, поклонились ему и стали молить его: «Говори! Расскажи людям о том, чего ты достиг».
И когда Будда заговорил — слова пришли из его ума, они были частью ума. То, что произошло с Буддой, случилось в тишине, но затем ему пришлось использовать слова. И эти слова принадлежали уму.
То, что я знаю, находится за пределами ума. То, что я говорю вам, — приходит через ум. Мои слова — это часть ума, но мои знания — это не часть ума.
Большинство из нас знают о Пифагоре благодаря его теореме о прямоугольном треугольнике: в прямоугольном треугольнике квадрат длины гипотенузы равен сумме квадратов длин катетов. Есть ли у этой теоремы какое-либо мистическое значение?
Из-за этой теоремы, и только из-за этой теоремы Пифагора понимали неправильно на протяжении веков. Люди на Западе совершенно забыли о том, что он был буддой. Они думают о Пифагоре только как о великом математике. Во всех исторических книгах он указан как математик. В школах, колледжах, университетах о нем помнят только из-за этой теоремы.
Эта теорема оказалась роковой для Пифагора. Если бы он не открыл ее, было бы намного лучше — тогда бы его знали как мистика. А эту теорему наверняка открыл бы кто-нибудь другой. Такие открытия не могут долго ждать. Говорят, что любое научное открытие должно случиться — на несколько лет раньше или позже. Даже теория относительности Эйнштейна — этот сложный феномен — даже эту теорию обязательно открыл бы кто-нибудь в течение двух-трех лет, если бы этого не сделал сам Эйнштейн. Сейчас это известно совершенно точно. Почему? Потому что наука — это более или менее коллективный феномен.
Религиозность индивидуальна, наука социальна. У религиозности нет традиций, а наука — это традиция, она передается от одного к другому. Если появился Эдисон, значит, обязательно должен появиться кто-то, кто воспользуется его открытиями. Если появился Ньютон, значит, обязан появиться и Эйнштейн. Это мир причины и следствия... одно ведет за собой другое.
Но в мире религиозности традиционность невозможна. Если бы не было Будды, то вовсе не обязательно, что кто-то другой открыл бы то, что открыл Будда. Если бы не было Иисуса, то вовсе не обязательно, что кто-то другой пришел бы к той же самой двери, к которой пришел Иисус. Это индивидуально, абсолютно индивидуально — ив этом вся красота религиозности. Это не общественное достижение.
Наука развивается и развивается, она зависит от прошлого. Религиозность от прошлого не зависит. Без Ньютона не было бы Эйнштейна, Ньютон — это необходимое звено. Но без Кришны Будда случился бы — здесь связующее звено не нужно. Я мог бы быть независимо от того, существовал ли Будда в прошлом или нет — здесь связующее звено не нужно.
Религиозность двигается внутрь — к самой вашей сердцевине. Наука двигается наружу — она исследует законы природы, которые доступны каждому, поэтому их открытие — это всего лишь вопрос времени. Каждое научное открытие должно случиться рано или поздно.
Но о Пифагоре забыли из-за его теоремы — его слишком сильно стали идентифицировать с ней, он стал известен как математик. Однако математика не была его подлинной сущностью, это было всего лишь хобби. Математика была таким же хобби для Пифагора, каким для Кришны была игра на флейте. Хорошо, что люди не забыли о том, что Кришна был мистиком, и не запомнили его лишь как музыканта.
